Учения дона Хуана: Знание индейцев Яки - Кастанеда Карлос - Страница 10

Мои заметки о моем первом занятии с доном Хуаном датированы 23 июля 1961 года. Это была та встреча, с которой началось учение… Я уже несколько раз встречался с ним до этого, но лишь в качестве наблюдателя. При каждом удобном случае я просил учить меня о пейоте. Он каждый раз игнорировал мою просьбу, но никогда не отказывал наотрез, и я истолковывал его колебания, как возможность того, что он будет склонен поговорить со мной о своем знании.

В этот раз он дал мне понять, что согласится на мою просьбу, если я обладаю ясностью мысли и направленностью по отношению к тому, о чем прошу. Для меня было невозможно выполнить это условие, так как моя просьба об обучении была лишь средством установить с ним тесную связь. Я считал, что его знакомство с этим предметом может его расположить к тому, что он будет более открыт и более склонен к разговорам и, тем самым, откроет для меня дверь к своему знанию о свойствах и качествах растений. Он, однако, истолковал мою просьбу буквально и интересовался лишь моей устремленностью в желании учиться знанию о пейоте.

Пятница, 23 июня 1961 года.

— Ты будешь учить меня о пейоте, дон Хуан?

— Почему ты хочешь знать об этом?

— Я действительно хочу знать об этом. Разве просто хотеть знать — недостаточная причина?

— Нет, ты должен порыться в своем сердце и обнаружить, почему такой молодой человек, как ты, хочет поставить себе такую задачу учения.

— Почему ты учился этому сам, дон Хуан?

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Может, у нас обоих одна причина?

— Сомневаюсь в этом. Я индеец. У нас разные пути.

— Единственная причина — это то, что я хочу узнать об этом, просто, чтобы знать. Но уверяю тебя, дон Хуан, что у меня нет плохих намерений.

— Я верю тебе. Я курил о тебе.

— Что ты сказал?

— Это сейчас неважно. Я знаю твои намерения.

— Ты хочешь сказать, что видел сквозь меня?

— Ты можешь называть это так.

— Ну, а будешь ли ты учить меня?

— Нет.

— Это потому, что я не индеец?

— Нет, потому, что ты не знаешь своего сердца. Что важно, так это то, чтобы ты точно знал, почему хочешь связаться с этим. Учение о «Мескалито» — крайне серьезное занятие. Если бы ты был индейцем, то твоего желания уже было бы достаточно. Но очень не многие индейцы имеют это желание.

Воскресенье, 25 июня 1961 года.

В пятницу я весь день находился с доном Хуаном, собираясь уехать в семь часов вечера. Мы сидели на веранде перед его домом и я решился еще раз задать вопрос об его учении. Это уже был надоевший вопрос, и я ожидал получить отказ… Я спросил его, есть ли такой способ, при котором он мог бы принять просто мое желание, как если бы я был индеец. Он долго не отвечал. Я был вынужден ждать, так как он, казалось, пытался что-то решить. Наконец, он сказал, что способ есть и начал объяснения.

Он указал на то, что я устаю, когда сижу на полу и что мне следует найти «место» на полу, где я мог бы сидеть без усталости. Я сидел с поджатыми к подбородку коленями, обхватив ноги руками. Когда он сказал, что я устал, я понял, что спину мою ломит и что я совсем вымотан.

Я ожидал, что он объяснит мне, что это за «место», но он не делал этого. Я решил, что он думает, что мне нужно сменить положение тела, поэтому поднялся и пересел ближе к нему. Он запротестовал и подчеркнул, что «место» означает место, где человек может чувствовать себя естественно счастливым и сильным. Он похлопал по месту, где я сидел, и сказал, что это его собственное место и добавил, что он поставил передо мной задачу, которую я должен решить самостоятельно и немедленно.

То, что он имел в виду, было для меня загадкой. Я не имел представления ни с чего начать, ни даже что я должен делать.

Несколько раз я просил его дать хоть какое-то объяснение или хотя бы намек на то, с чего следует начинать поиски места, где я буду чувствовать себя счастливым и сильным. Я настаивал на объяснении, что он имеет в виду, так как ничего не понимал. Он предложил мне ходить по веранде, пока я не найду “место”.

Я поднялся и начал ходить по полу. Я чувствовал себя очень глупо и опять сел рядом с ним.

Он, казалось, был очень недоволен мной и обвинил меня в том, что я не слушаю его и сказал, что, по-видимому, я не хочу учиться. Через некоторое время, успокоившись, он объяснил мне, что не на каждом месте хорошо сидеть или находиться и что в пределах веранды было одно место уникальное, «место», на котором мне будет лучше всего. Моей задачей было выделить его среди всех остальных мест.

Основной чертой было то, что я должен «прочувствовать» все возможные места, пока я без всяких сомнений смогу определить, которое место то, что нужно.

Я возразил, что, хотя веранда и не очень велика (4 х 2.5 м), возможных мест на ней масса и у меня займет очень много времени проверка их. И что, поскольку он не указал размеров пятна, то количество их возрастает до бесконечности. Но мои возражения пропали даром. Он поднялся и предупредил меня очень резко, что, может быть, у меня уйдут на это дни, но что, если я не решу проблему, то могу уезжать, так как ему будет нечего сказать мне. Он подчеркнул, что сам знает, где находится «мое» место, поэтому я не смогу ему солгать. Он сказал, что это единственный способ, при помощи которого он сможет принять мое желание учиться о Мескалито, как достаточную причину. Он добавил, что в его мире ничего не было подарком и все, что есть в нем, чему можно учиться, изучается трудными путями. Он пошел в кусты за дом помочиться, потом вернулся прямо в дом через заднюю дверь.

Я думал, что задание найти определенное место счастья было просто его способом отделаться от меня. Однако, я поднялся и начал шагать туда-сюда по веранде. Небо было ясным, и я мог хорошо видеть, как на самой веранде, так и рядом с ней. Должно быть, я ходил около часа или более того, но ничего не случилось, что открыло бы мне местонахождение «пятна». Я устал шагать и сел. Через несколько минут я пересел на другое место, а затем на другое, пока таким полусистематическим образом не прошел весь пол. Я старательно старался «почувствовать» разницу между местами, но у меня не было критерия для различия. Я чувствовал, что напрасно трачу время, но оставался… Я оправдывал себя тем, что я приехал издалека лишь для того, чтобы встретиться с доном Хуаном, и мне действительно нечего больше делать.