Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Апология капитализма - Рэнд Айн - Страница 15


15
Изменить размер шрифта:

Пока люди вопят об «экономических правах», идея политических прав куда-то исчезает. Мы забываем, что право на свободу слова означает свободу защищать свои взгляды и отвечать за возможные последствия, включая несогласие с другими, оппозицию, непопулярность и отсутствие поддержки. Политическая функция «права на свободное слово» — защищать несогласных и гонимые меньшинства от насильного подавления, а не гарантировать им поддержку, преимущества и вознаграждение в виде популярности, которой они не заработали.

В Билле о правах сказано: «Конгресс не должен утверждать закон, ограничивающий свободу слова или печати...» Он не требует, чтобы частные граждане предоставляли микрофон человеку, который стремится их уничтожить, отмычку — взломщику, который хочет их ограбить, или нож — убийце, желающему перерезать им горло.

Так обстоят дела в одной из решающих современных проблем — политические права против «экономических». Или — или. Одно право уничтожает другое. На самом деле нет «экономических прав», нет «коллективных прав», нет «общественных прав». Термин «индивидуальные права» избыточен; никаких других прав, кроме личных, просто нет, и никто ими не обладает.

Единственные защитники прав человека — те, кто отстаивает неограниченный капитализм.

1963

Объективистская этика

Поскольку тема моя — «объективистская этика», я процитирую для начала ее лучшего представителя, Джона Галта, из книги «Атлант расправил плечи»:

«Веками на вас обрушивались беды и горести, вызванные моральным кодексом, и вы сетовали на то, что ваш кодекс нарушен, что беды даны в наказание, что люди слишком слабы и эгоистичны, чтобы пролить всю необходимую кровь. Вы проклинали человека, землю, вселенную, но ни разу не посмели усомниться в вашем кодексе... Вы вечно твердили, что кодекс хорош, но человеческая природа слишком для него плоха. И никто не задал простого вопроса: "Плоха? А по каким критериям?"

Хотите узнать, кто такой Джон Галт? Тот, кто этот вопрос задал.

Да, мы действительно живем в эпоху нравственного кризиса ... Ваш кодекс достиг критической точки, тупика. И если вы хотите жить дальше, вам нужно не вернуться к морали, а открыть ее».

Что такое мораль, или этика? Это кодекс ценностей, который определяет выбор и действия человека, а они, в свою очередь, определяют смысл и течение его жизни. Этика как наука должна открыть и определить такой кодекс.

Прежде чем определять, оценивать или принимать какую-либо конкретную систему нравственности, надо спросить, зачем людям кодекс ценностей?

Позвольте это подчеркнуть. Самый первый вопрос — не о том, какой кодекс надо принять; но о том, нужны ли человеку ценности, а если нужны, то почему.

Что такое ценность, «благо» или «зло»? Произвольная выдумка, которая не связана с фактами, не проистекает из них и не подкрепляется ими, или что-то основанное на метафизическом факте, на неизменном условии человеческого существования? (Слово «метафизический» значит здесь «относящийся к реальности, к природе вещей, к существованию».) Можно ли сказать, что произвольная человеческая условность, простой обычай, требует, чтобы мы соотносили свои действия с набором принципов — или этого требует какой-то реальный факт? Можно ли считать этику областью прихотш — личных эмоций, общественных указов и мистических откровений — или это область разума? Что она — субъективная роскошь или объективная необходимость?

На прискорбном пути человеческой этики, за редкими и бесплодными исключениями, моралисты рассматривали ее как область прихотей, то есть ставили вне разума. Одни это делали неприкрыто и преднамеренно, другие — походя, автоматически. «Прихоть» — это желание, причины которого мы не знаем и знать не хотим.

Ни одному философу не удалось дать рациональный, объективно доказуемый, научный ответ на вопрос о том, зачем человеку кодекс ценностей. Пока ответа нет, невозможно открыть или определить рациональный, научно обоснованный, объективный этический кодекс. Величайший из философов, Аристотель, не считал этику точной наукой; свою этическую систему он основывал на том, что делают, как поступают его благородные и мудрые современники, не спрашивая, почему они поступают именно так и почему он считает их благородными и мудрыми.

Большинство философов принимало существование этики как данность, как исторический факт, совсем не стремясь обнаружить ее метафизическую причину или дать ей объективное обоснование. Правда, многие пытались нарушить традиционную монополию мистики в этой сфере и дать определение рациональной, научной, нерелигиозной морали. Однако пытались они оправдать ее на общественном основании, просто заменив «бога» «обществом».

Для обычных мистиков произвольная, необъяснимая «воля божья» была образцом блага и обоснованием их этики. Новые мистики заменили ее «общественным благом» и попали в порочный круг таких определений, как «благо — то. что несет благо обществу». Логически (а сегодня и практически) это значит, что «общество» стоит над любыми этическими принципами, поскольку оно само — источник, образец и критерий этики, а «благо» — то. что ему нужно; то, что оно сочтет необходимым утвердить для своего благополучия и процветания. Таким образом, «общество» может делать что угодно, поскольку «благо» — то, что ему вздумается просто потому, что так вздумалось. Но «общества», в сущности, на свете нет, это просто набор отдельных личностей, а потому некоторые люди (большинство или какая-нибудь группа, выступающая от его имени) получали нравственную свободу действий для осуществления любых прихотей (или зверств), а другие люди оказывались нравственно обязанными всю жизнь исполнять их желания.

Такую систему едва ли назовешь разумной, но многие философы все же решили объявить о том, что разум потерпел поражение, что этика — вне власти разума, что рациональную этику создать вообще невозможно и что в этической сфере — при выборе жизненных ценностей, поступков, целей, смысла жизни — люди должны руководствоваться отнюдь не разумом. Чем же тогда? Верой, инстинктом, интуицией, откровением, чувством, вкусом, потребностью, желанием — словом, прихотью. Сегодня, как и прежде, большинство философов согласно с тем, что наивысший этический критерий именно прихоть (ее называют «произвольным постулатом», «субъективным выбором», «эмоциональным решением» и т.п.), и ожесточенно спорят лишь о том, чья это прихоть — конкретного человека, общества, диктатора или Бога. Ничуть не соглашаясь в прочем, современные моралисты сходятся на том, что этика — вопрос субъективный и триада «разум — сознание — реальность» к нему не относится.

Вот ответ на вопрос, почему современный мир опускается все ниже и ниже по кругам ада.

Чтобы спасти цивилизацию, надо бросить вызов именно этой предпосылке современной, да и всей былой этики.

Бросая вызов основной предпосылке любой науки, начинают с самого начала. В данном случае следует начать с вопросов: «Что такое ценности? Зачем они нужны?»

«Ценность» — то, что человек стремится получить и/ или сохранить. Понятие это не первично; оно включает ответ на вопрос — для кого или для чего} Предполагается, что кто-то способен действовать, чтобы достичь такой, а не иной цели, и выбор у него есть. Там, где выбора нет, целей и ценностей быть не может.

Процитирую Джона Галта: «На свете есть один главный выбор — жизнь или смерть, и касается он только живых организмов. Неодушевленная материя существует безусловно, а жизнь — нет; она зависит от особых действий. Материю нельзя уничтожить, она меняет форму, но не может исчезнуть. Перед альтернативой "жизнь или смерть" постоянно встают лишь живые организмы. Жизнь — это процесс самосохранения и самовоспроизводства. Если какой-либо организм не может его продолжать, он погибает; составные элементы остаются, но его уже нет. Понятие "ценность" возможно благодаря понятию "жизнь". Благо или зло могут существовать только для чего-то живого».