Сила безмолвия - Кастанеда Карлос - Страница 13

Он объяснил, что события, вызванные магами как результат безмолвного знания, так просты и в то же время так абстрактны, что маги долгое время решали говорить о них только в символических терминах. Примеры тому — манифестации и стук духа.

Дон Хуан сказал, что к примеру описание происходящего в течении первоначальной встречи нагваля с возможным учеником, с точки зрения магов будет абсолютно невразумительно. Бессмысленно объяснять, что нагваль благодаря своему жизненному опыту, фокусирует нечто такое, что мы не можем себе вообразить, свое второе внимание, повышенное сознание, полученное через обучение магии — на своей невидимой связи с неким неопределенным абстрактным. Делая это, он выделяет и очищает невидимую связь кого-то с неопределенным абстрактным.

Каждый из нас, заметил он, ограждает себя от безмолвного знания естественными барьерами специфичными для каждой индивидуальности, наиболее неприступным из моих барьеров была попытка замаскировать свое самодовольство под независимость.

Возражая, я попросил его дать мне конкретный пример. Я напомнил ему, как он однажды предупреждал меня, что излюбленной уловкой в дискуссии является выдвижение критики, которую нельзя подкрепить конкретными примерами.

Дон Хуан посмотрел на меня и радостно улыбнулся.

— В прошлом я давал тебе растения силы, — сказал он. — сначала ты подошел к крайности, убеждая себя, что пережитое тобой — галлюцинации. Потом тебе захотелось сделать их особыми галлюцинациями. Я помню, какой смешной была твоя настоятельность называть их дидактическими галлюцинаторными переживаниями.

Он сказал, что моя потребность в доказательстве своей иллюзорной независимости ставила меня в позицию, где я не мог принять ничего из того о чем он говорил со мной как о происходящем, хотя сам безмолвно знал об этом. Я знал, что он применяет растения силы, каким бы ограниченным инструментом они ни были, для того, чтобы я смог войти в частичные или временные состояния сознания, сдвинув точку сборки с ее привычного места.

— Ты использовал свой барьер независимости для того, чтобы преодолеть это препятствие, — продолжал он. — тот же самый барьер продолжает действовать и сегодня, так как ты сохранил это чувство неопределенной муки, возможно не такой сильной. И вот теперь стоит вопрос, как тебе нужно распорядиться с полученными выводами так, чтобы текущие переживания совпали с твоей схемой самодовольства?

Я признался, что единственный способ, которым мне удавалось сохранить свою независимость, состояла в том, что я не думал о моих переживаниях вообще.

От души расхохотавшись, дон Хуан едва не упал со своего плетеного кресла. Он встал и прошелся, восстанавливая дыхание. Затем вновь сел и собрался, откинувшись назад и скрестив ноги.

Дон Хуан сказал, что мы, будучи обычными людьми, не знаем или когда-то не знали о наличии чего-то реального и функционального-звена, связующего нас с намерением-которое дает нам наследственную озабоченность судьбой. Он утверждал, что в течении наших активных жизней мы никогда не имеем шанса выйти за уровень сплошной озабоченности, поскольку с незапамятных времен пауза между нашими повседневными делами бросает нас в сонливость. И лишь когда наши жизни почти оканчиваются, наша врожденная озабоченность судьбой начинает принимать другой характер. Она вынуждает нас всматриваться сквозь туман повседневных дел. К сожалению такое пробуждение всегда идет рука об руку с потерей энергии, вызванной старением, когда уже мы больше не имеем сил на левый поворот нашей озабоченности к прагматическому и позитивному открытию. В этот момент все, что здесь осталось, является аморфной, пронзительной мукой ожидания чего-то неописуемого или просто гневом от того, что упустил, промахнулся, не заметил.

— Мне, по многим причинам, нравятся стихи, — сказал он. — одной из них является то, что они подхватывают настроение воина и объясняют то, что трудно объяснить.

Он допускал, что поэты остро осознавали звено, связующее нас с духом, но они осознавали его интуитивно, не так преднамеренно и прагматично, как это делают маги.

— Поэты не обладают личным знанием духа, — продолжал он, — вот почему их стихи в действительности не открывают сути истинных жестов духа, хотя они и бьют довольно сильно.

Он взял со стула, стоящего перед ним, сборник стихов Хуана Рамона Хименеса, раскрыл там, куда он положил закладку, и переда мне, дав знак читать.

Я перечитал стихотворение, уловив настроение бессилия и замешательства я спросил дон Хуана, чувствует ли он то же самое.

— Я думаю, поэт чувствовал давление старости и беспокойство, вызванное пониманием ее, — сказал дон Хуан. — Но это только одна сторона. Другой стороной, которая интересует меня, является то, что поэт, хотя он никогда не сдвигал свою точку сборки, интуитивно, уловил то экстраординарное, что было поставлено на карту. Он уловил бесконечно многое, что есть некий безымянный фактор, устрашающий по своей простоте, который определяет наши судьбы.

3. НАДУВАТЕЛЬСТВО ДУХА

ОЧИЩЕНИЕ ЗВЕНА С ДУХОМ

Солнце не успело подняться из-за восточных вершин, а день уже был жарким. Когда мы достигли первого крутого склона в паре миль по дороге от окраины города, дон Хуан решил приостановить прогулку и двинулся в сторону мощеной автострады. Он сел у каких-то крупных камней, которые когда-то преграждали дорогу, а теперь динамитом были сметены с поверхности горы. Он подал мне знак присоединиться к нему. Обычно мы останавливались здесь поговорить или передохнуть на пути к ближайшим вершинам. Дон Хуан сообщил мне, что наша экскурсия будет длительной, и что, возможно, мы проведем в горах несколько дней.

— Сейчас мы будем говорить о третьем абстрактном ядре, — сказал дон Хуан, — его называют надувательством духа или надувательством абстрактного или в ы с л е ж и в а н и е м себя или очищением звена.

Я был удивлен разнообразием названий, но ничего не сказал. Мне хотелось, чтобы он продолжал свое объяснение.

— И вновь, как с первым и вторым ядром, — продолжал он, — это история сама по себе. История гласит, что, постучав в дверь того человека, о котором мы говорили, и потерпев с ним очередную неудачу, дух использовал единственно приемлемое средство — надувательство. В конце концов дух решил предыдущие затруднения надувательством. Вполне понятно, что если хочешь воздействовать на человека, надо уговорить его. Поэтому дух начал обучать его тайнам магии. И обучение магии стало тем, что оно есть: серией хитростей и уверток.