Дети Судного Часа - Рудазов Александр - Страница 72

— Здравствуйте, дорогие люди, — произнес он, нажимая на слово «люди». — Я рад видеть сегодня здесь всех вас — всех и каждого, всех до последнего. Я люблю всех вас вместе и каждого в отдельности. Засыпая, я думаю о вас и, просыпаясь, — все так же думаю о вас. Ведь вы люди — такие же люди, как и я. А все люди — братья друг другу. Вы братья мои, люди! А я ваш брат! Разве это не замечательно?

Краем глаза Ванесса заметила вокруг себя движение. Толпа синхронно кивала, с умилением глядя на проповедника. У некоторых в глазах стояли слезы.

— Подумайте о своих братьях, люди! — возвысил голос старик на помосте. — Подумайте о их нуждах, подумайте о их благе! Пусть каждый сейчас задумается, чего не хватает брату его, в чем он нуждается, без чего не может жить. Быть может, твоему брату нужна пища? Или жилье? Или лекарство? Если нет у него этого, а у тебя есть — поделись с несчастным, ибо он такой же человек, как ты, а значит — брат тебе! Кто откажет в помощи родному брату? Вот я говорю — никто не откажет! Разве это не замечательно?

Все снова синхронно закивали. Позади Ванессы послышались сдавленные всхлипывания — два здоровых мужика, ничуть не сентиментальных на вид, открыто рыдали друг у друга в объятиях. Площадь словно накрыло массовым гипнозом.

— Все люди — братья, — улыбнулся старец. — Братья должны помогать друг другу, должны заботиться друг о друге, должны любить друг друга. И это замечательно. Но… есть одно затруднение. Некоторые среди нас — не совсем люди. Я бы даже сказал — совсем не люди. Я говорю о тех несчастных, кого проклятая сконь лишила человеческого облика, тех, кто на горе себе и другим… изменился. Я испытываю к ним искреннее сострадание — и, если бы только был к тому путь, я вот этими бы руками вылечил бы их всех и каждого в отдельности. Но я этого не могу. И никто не может. Переставший быть человеком не вернется вновь в лоно семьи. Он перестал быть нашим братом. Он стал чуждым, холодным… существом. Существом, однозначно враждебным тем, к кому ранее принадлежал. Людям. Все мы хорошо помним Меченых, что уничтожили наш прекрасный мир. Они ранее были людьми — были нашими братьями. А затем они перестали быть людьми и подняли оружие против своих бывших братьев. Разве это не отвратительно?

Ванесса вдруг сообразила, что люди вокруг нее уже не плачут. На площади с каждой секундой нарастало напряжение, тысячи глаз все сильнее горели, у многих гневно сжимались кулаки.

— И теперь мы видим все то же самое! — вскричал старик на помосте. Его глаза ярко вспыхнули, мускулы на лице напряглись и сложились в гневные складки. — Мутанты! Больные отродья, когда-то бывшие людьми, но ничем теперь уже с людьми не связанные! Мерзость, чудовища, разносящие заразу, лелеющие в груди ненависть к нам, оставшимся людьми! Они завидуют нам за то, кто мы есть! Завидуют тому, чего сами лишились! Завидуют тому, что нас миновала чаша скорби, которую пришлось испить им! Ответьте мне, братья, можем ли мы спокойно жить, зная, что в нашу сторону уже направлено оружие, которое вот-вот выстрелит?! Можем ли терпеть всю ту злобу, что испытывают мутанты к нам и нашим близким?! Можем ли ждать, пока плотина не прорвется, пока эти твари не продемонстрируют свою истинную сущность — черную, смрадную, зловонную сущность?! Я говорю — нет! Не можем! Если мы хотим спасти людей и человечество, вернуться к прежней чистоте генов и восстановить закон Человека, мы должны избавиться от всей грязи и нечистот! Очищение, братья, Очищение!

— ОЧИЩЕНИЕ!!! — дружно грянули сотни глоток. — ОЧИЩЕНИЕ!!! ОЧИЩЕНИЕ!!!

Красно-черные верзилы вывели на помост молодую женщину в разорванной одежде. Ее повернули спиной к зрителям и продемонстрировали родимое пятно на левой лопатке. Довольно большое пятно, различимое даже на значительном расстоянии.

— Так, что же это тут у нас? — наклонился к нему проповедник. — На вид очень похоже на признаки мутации…

— Это просто родинка, господин Диротренорос! — испуганно произнесла женщина. — Просто родинка! Я не мутант, клянусь!

— Все вы так клянетесь… — пробормотал старик. — Мы не можем верить всем подряд на слово, мы должны иметь стопроцентную уверенность… Тебе предстоит рожать наших будущих братьев — можем ли быть уверены, что они появятся на свет людьми?! Можем ли мы знать, что твои гены чисты?!

— Можете! — прорыдала несчастная. — Клянусь вам, господин Диротренорос, я не мутант, это всего лишь родин — ка-а-а!..

Бедную женщину осматривали битых четверть часа. Диротренорос колебался, обсуждал вопрос со своими помощниками, разглядывал злополучное пятно в микроскоп — но в конечном итоге решения так и не вынес. Испытуемую увели, сообщив, что она остается на подозрении и ее дело будет рассмотрено повторно через несколько дней.

Трибунал очистителей продолжал работу. Следующим на помост вывели пожилого лысоватого мужчину с лицом испуганного кролика. В нем не было ничего от мутанта — даже родинки, как у предыдущей жертвы.

— Косо Себрегорос, если не ошибаюсь? — протяжно спросил Диротренорос.

— Да, это мое имя, — дрожа, подтвердил старик.

— Назовите ваш возраст, господин Себрегорос.

— Двести во-восемнадцать лет…

— Вы слышали, братья? — печально улыбнулся Диротренорос, поворачиваясь к зрителям. — Этому мутанту больше двухсот лет!

— Но я не мутант! — запротестовал Себрегорос.

— Тихо! По-твоему, я полный идиот?! Мне всего пятьдесят лет, а тебе двести — но я выгляжу старше тебя! Если ты не мутант — почему же ты до сих пор не умер от старости?!

— Я родился до войны! — защищался Себрегорос. — В те времена все жили долго! Тогда использовались медицинские ми-микрозонды!..

— Ах да, пресловутые «микрозонды»… — саркастично усмехнулся Диротренорос. — Я слышал эту байку от многих мутантов. Она весьма популярна у вашей братии. Но вы совершенно зря считаете нас, людей, идиотами! Человек не может прожить двести лет! На этой площади нет никого старше шестидесяти лет — или я ошибаюсь, люди?!

Ответом ему была тишина. Если в толпе и присутствовал кто-то старше шестидесяти, он предпочел оставить это при себе. Ванесса порадовалась, что у Креола — где бы он сейчас ни находился — хватило ума не сообщать во всеуслышание свой возраст. Если не прокатила отмазка с микрозондами, отмазка с магией не прокатит тем более.

Двухсотлетнего человека увели и заперли. Диротренорос даже словом не обмолвился о том, что с ним сделают, — а спрашивать, само собой, никто и не подумал.

Следующим на помост вывели… нет, не вывели, а выкатили — клетку, затянутую мелкоячеистой сетью. Внутри что-то шевелилось, но конкретные очертания не просматривались.

Диротренорос подошел поближе, брезгливо заглянул внутрь и махнул рукой:

— Здесь даже обсуждать нечего. Подобных созданий следовало бы давить прессом еще в колыбели.

— В колыбели я таким не был, — послышалось из клетки. Голос прозвучал очень странно, неестественно, перемежаясь каким-то бульканьем.

— Что скажешь напоследок, существо? — процедил Диротренорос.

— Отпусти меня, а?.. — без особой надежды попросили из клетки. — Прояви человечность…

— Человечность?.. Какое ты имеешь отношение к людям, ты, порождение скони?

— Да это я так, на всякий случай. А можно мне самому выбрать способ казни?

— Нет, конечно.

— Жаль. Я бы выбрал повешение.

— Разумеется, ты бы его выбрал. Но тебя растворят в кислоте, как и всех тебе подобных. Даже ваши тела представляют собой источники заразы и должны исчезнуть.

— Тебе виднее, начальник, — равнодушно ответил мутант.

Ванесса поежилась. Происходящее заставляло ее всерьез нервничать. Хотелось оказаться рядом с Креолом — и желательно поскорее.

Не отрывая взгляда от Диротренороса, девушка наклонилась к своей словоохотливой соседке и тихо спросила:

— А что это за проповедник такой? Местный мэр?

— Ну что ты, дорогуша! — всплеснула руками женщина. — Это не мэр, это наш дорогой господин Диротренорос! Это он создал братство Очищения!