Тайна прошлогоднего снега - Роньшин Валерий - Страница 21

— А зачем Володька Воробьев наврал мне, что Смертолюбова его троюродная тетушка?

— Покажи-ка пепел Воробьева, — вместо от­вета потребовал ***.

Я достала из сумки урну с Володькиным пеп­лом. *** взял щепотку, потер ее между пальцев, понюхал и даже пожевал. А потом сделал вывод:

— У твоего друга нет ничего общего с нами, он принадлежит совсем другому миру.

— Воробей?! — изумилась я. — Да я его тыщу лет знаю!

— Реальность открывается каждому так, как он ее видит, — вещал из транса ***. — Ты видела своего Воробья именно Воробьем, на самом же деле он был никакой не Воробей.

— А кто же он был?

— Об этом ты узнаешь в «логове тигра». Ска­жу лишь, что сейчас оно находится за пределами Солнечной системы.

— Логово тигра?

— Да нет, не логово, а то существо, которое ты принимала за Воробьева.

— А это тогда — кто? — указывала я на пепел.

— Тоже оно. В данном случае оно выступает в двух ипостасях.

— В двух — чего?

— Ипостасях. То есть оно едино, но при этом может находиться в двух местах одновременно.

Здесь, на Земле, в виде пепла, а за пределами Солнечной системы в каком-то ином виде.

Я, конечно же, сразу вспомнила свой при­кольный сон № 43, где Гафчик называл Воробья «запредельщиком», то есть — инопланетянином, чья планета расположена за пределами Солнеч­ной системы.

— Все твои прикольные сны вовсе никакие не сны, — вещал ***. — Это — послания, с помо­щью которых тебя ведут.

— Кто ведет?

— Все те же порождения твоего ума. Я совсем запуталась.

— Ничего не понимаю. Зачем порождениям моего ума меня куда-то вести, если они собира­ются меня убить? Как-то нелогично получается.

— Нелогично с точки зрения человеческой системы координат, — пояснил ***. — А с точки зрения иной системы, которой пользуются иные существа, — все очень даже логично.

— Выходит, порождения моего ума — это ка­кие-то существа из другой системы коорди­нат? — спросила я.

— И да, и нет, — был ответ ***.

— Хм, — чесала я свою репу в раздумье. — Ну и куда они меня ведут?

— Туда же, куда ты и сама идешь.

— В «логово тигра», что ли?

— Именно.

— А зачем им меня туда вести, если я сама туда иду?

— Чтобы получить твое внутреннее «Я».

— Фу-у" — отдувалась я, — как это все слож­но и непонятно.

— Наоборот, все проще просто, — возразил ***. — Есть знания, обладание которыми меняет сущность обладающего настолько, что передать знание незнающим он не может. Чего тут слож­ного-то?

— Вы хотите сказать, что я обладаю каким-то знанием, о котором эти существа, порожденные моим умом, могут узнать, только завладев моим внутренним "Я", так, что ли?

— Так, — подтвердил ***.

Уф! Ну наконец-то хоть что-то я начала про­секать. И чтоб закрепить свой маленький успех, быстренько задала следующий вопросик:

— А что такое прошлогодний снег?

— Артефакт, — кратко ответил ***. А следом пустился в длинное объяснение: — Артефакты — это магические предметы. Мощные артефакты, такие, как прошлогодний снег, встречаются чрез­вычайно редко. Задействование любого мощного артефакта вносит изменения в мир, что может привести к серьезным разрушениям. Артефакты можно обнаружить в самых неожиданных местах: на чердаках, в подвалах, в пещерах, на черных магических рынках…

— На магических рынках?! — ухватилась я за два последних слова. Дело в том, что в Москве как раз имелся черный магический рынок, или, как его попросту именовали москвичи, — маги­ческая барахолка. У метро "Зябликово".

— А что, если… — собралась я высказать свою мысль.

— Вполне возможно, — понял меня с полу­слова ***.

— Спасибо за консультацию! — крикнула я уже на бегу и помчалась на магическую барахол­ку, оставив Гаври… ой, то есть ***, пребывать в трансе и далее.

Интуиция мне подсказывала, что прошлогодний снег находится именно в Зябликове. А моя миленькая интуиция еще ни разу меня не подво­дила.

И вот я уже на магической барахолке!..

Чем тут только не торговали: жабьими глаза­ми, хвостами ящериц, ожерельями из змеиных зубов, черным молоком, соленым сахаром… Ко­роче, всякой колдовской всячиной. Но мне все эти штучки-дрючки-корючки были до лампочки. Я искала прошлогодний снег. А его-то как раз и не было. Я прошла барахолку насквозь. Фиг по­пало! Прошлогоднего снега нет как нет.

Я уже собралась идти к метро не солоно хле­бавши. Как вдруг…

— А вот кому прошлогоднего снега!.. Продаю прошлогодний снег!..

Эти слова выкрикивал какой-то старичок, ря­дом с которым стоял старинный сундучок.

Настроение мое мигом поменялось с минуса на плюс. Я подскочила к старичку, не веря свой удаче.

— Вы продаете прошлогодний снег?

— Точно так, малец, — ответил старичок, ви­димо сослепу приняв меня за пацана.

— А можно на него посмотреть?

— Да за ради бога, — открыл он свой старин­ный сундучок, который был доверху заполнен снегом. На улице — жара, а снег и не думал таять.

— А почем продаете?

— Сто рублев.

— А что так дешево? — удивилась я, потому что цены на барахолке были — закачаешься.

— Так энто ж за одну снежинку.

Я присвистнула.

— А чего так дорого?

— Ежели покупают, чо ж не продавать-то.

— А для чего его покупают? — спросила я и затаила дыхание в ожидании ответа. Неужели сейчас я узнаю тайну прошлогоднего снега?

Но не тут-то было.

— Кто покупает — тот знает, — туманно отве­тил старичок.

— А вы не знаете, что ли?

— Знаю, малец, да не скажу.

— Почему?

— Потому что кончается на "у".

— А за тыщу долларов скажете? — решила я применить свой коронный номер, который у ме­ня на "ура" прошел в Америке с негром Кешей.

Но в России этот номер не прошел.

— Даже за десять тыщ евриков не скажу, — уперся старичок.

— А почему? — снова спросила я.

— А потому что кончается на "у", — снова от­ветил старичок.

Тогда я решила подобраться с другого конца.

— А где вы его берете?

— Снежок-то? Да есть тут одно местечко.

— А что за местечко? — поинтересовалась я уже просто так — "от балды". Уж если старичок не сказал, для чего нужен прошлогодний снег, то где он его берет — и подавно не скажет.

Но, к моему удивлению, старичок сказал:

— В Подрывайкином лесу.

— А где этот лес? — спешила я задать следую­щий вопрос.

— Недалеча отседова. У деревни Бесовка.

— А как добраться до этой Бесовки?

— Очень-це даже просто, малец. Доезжаешь на электричке до Тулы, от Тулы автобусом до де­ревни Яичница, от Яичницы автобусом до дерев­ни Сковорода, а уж от Сковороды до Бесовки ру­кой подать. И там, в Подрывайкином лесу, на Чертовой поляне, энтого снега прошлогоднего хошь завались. Цельные сугробы лежат, даром что середина мая.

— А вы случайно не выдумываете, дедуш­ка? — с подозрением смотрела я на старичка, уж больно легко он как-то "раскололся".

— А на кой ляд мне врать-то? — пожимал плечами старичок.

— Ну-у, не знаю, на кой, — тоже пожимала я плечами. — Я ж могу поехать в эту самую Бесов­ку, набрать там прошлогоднего снега и торговать им здесь.

— Э-э, малец, — захихикал старичок. — Не говори "гоп", пока не перепрыгнешь. Окромя меня, из Бесовки еще ни один человек не воз­вращался.