Средиземноморский пират - Касслер Клайв - Страница 4

Неравное сражение длилось целых восемь минут, и все это время военные на земле зачарованно наблюдали за происходящим в небе. Необычная воздушная схватка медленно перемещалась на восток к береговой линии, и финальный раунд начался там.

Питт покрылся потом. Маленькие блестящие капельки появились у него на лбу и, стекая, оставляли следы на лице. Противник хитрил, но Питт тоже играл в стратегические игры. С бесконечным терпением, собрав всю силу воли, он ждал, подходящего момента, и когда, наконец, враг появился, Питт уже был полностью подготовлен к схватке с ним.

Альбатрос пытался пристроиться сзади и чуть выше Каталины. Питт держал скорость постоянной, и противник, предвкушая легкую победу, приблизился почти на пятнадцать метров к хвостовому отсеку летающей лодки. Но прежде чем заговорили пулеметы противника, Питт ослабил педаль газа и опустил закрылки, это привело к резкой потере скорости большого самолета. Ошеломленный маневром, пилот-призрак промахнулся и пролетел над гидропланом, получив в ответ несколько метких попаданий в двигатель Альбатроса. Карабин Джордино стрелял точно. Старый самолет поравнялся с кабиной гидроплана, и Питт с уважением взглянул на противника, оценив его храбрость. Налетчик в открытой кабине снял свои очки и салютовал ему, отдавая честь. Затем желтый Альбатрос и его таинственный пилот повернули прочь и направились в западную часть острова, волоча за собой черный шлейф дыма — свидетельство меткой стрельбы Джордино.

Каталина, потерявшая скорость, вошла в штопор, и Питту пришлось пережить несколько напряженных секунд, прежде чем ему удалось стабилизировать положение. Затем он начал стремительно подниматься в небо. На уровне полутора тысяч метров он выровнял машину и стал осматривать остров и побережье, но нигде не было видно ярко-желтого самолета с нарисованным Мальтийским крестом. Он исчез.

Мрачное, леденящее чувство охватило Питта. Желтый Альбатрос казался ему чем-то уже встречавшимся. Это было точно забытое привидение из прошлого, явившееся перед ним. Но странное ощущение прошло так же быстро, как и появилось, и он с облегчением вздохнул, когда напряжение исчезло и приятное чувство расслабления мягко охватило все его существо.

— Ну, когда я получу свою медаль за меткость? — спросил Джордино, стоя в дверях кабины. Он улыбался, несмотря на глубокую ссадину на голове. Кровь сочилась из ранки на правой стороне его лица, капая на воротник цветастой рубашки.

— После приземления я куплю тебе выпить вместо этого, — ответил Питт не оборачиваясь.

Джордино опустился в кресло рядом с пилотом:

— Я чувствую себя так, словно покатался на катере по крутым волнам Лонг Бич Пайк.

Питт не откликнулся на шутку. Он постарался расслабиться, молча откинувшись на спинку кресла. Затем повернулся и посмотрел на Джордино, его глаза округлились:

— Что с тобой случилось? Ты ранен?

Джордино бросил на Питта наигранно печальный взгляд:

— Ты когда-нибудь слышал, что можно сделать «мертвую петлю» на гидросамолете?

— Кажется, это следует делать время от времени, — парировал Питт с искорками в глазах.

— В следующий раз предупреждай пассажиров. Я прыгал по салону, как баскетбольный мяч.

— Обо что ты так стукнулся головой? — лукаво спросил Питт.

— Тебе обязательно надо это знать?

— А все-таки?

Джордино вдруг засмущался:

— Если тебе так интересно, это была дверная ручка сортира.

Какое-то мгновение Питт выглядел удивленным. Затем он запрокинул голову назад и разразился оглушительным хохотом. Веселье было таким заразительным, что Джордино вскоре присоединился к нему. Смех заполнил кабину и даже заглушил шум моторов. Прошло около тридцати секунд, прежде чем веселье улеглось и вернулось понимание серьезности пережитой ситуации.

Голова Питта была ясной, но усталость постепенно затуманивала разум. Долгие часы полета и напряжение недавней схватки сделали свое дело, и тело требовало отдыха. Он думал о приятном запахе мыла, прохладном душе и хрустящих чистых простынях, и они почему-то стали жизненно необходимы для него. Он посмотрел из окна кабины на Брейди Филд и вдруг вспомнил, что действительным пунктом назначения для них была Первая Попытка, но мрачный призрак или, лучше сказать, явление из прошлого, заставило их изменить курс.

— Вместо того, чтобы садиться на воду и курсировать вдоль борта Первой Попытки, я полагаю, нам лучше приземлиться на Брейди Филд. У меня такое предчувствие, что несколько очередей все-таки угодило нам в корпус.

— Хорошая идея, — отозвался Джордино. — Если честно, я что-то не настроен на прыжок с парашютом.

Большая летающая лодка стала заходить на посадку, выбирая неповрежденную часть посадочной полосы. Гидросамолет снизился, шасси коснулись разгоряченного асфальта и издали характерный для резины звук трения. Это означало, что они приземлились.

Питт остановил машину подальше от языков пламени, в дальнем углу площадки у ангара. Когда Каталина остановилась, он выключил зажигание. Два плоских серебряных пропеллера постепенно прекратили свое вращение и застыли, сверкая в лучах Эгейского солнца. Все было тихо. Они с Джордино сидели спокойно, еще какое-то время наслаждались тишиной, наступившей в кабине после тринадцати часов гула и тряски.

Питт отодвинул задвижку на боковом окошке и открыл его, наблюдая с напряженным интересом, как пожарные с базы боролись с огнем в этом аду. Везде лежали шланги, как стрелки на карте, люди суетились вокруг и кричали, добавляя неразберихи в происходящее. Огонь, охвативший реактивные самолеты F-105, был почти потушен, но вокруг транспортника С-133 языки пламени еще продолжали бушевать.

— Посмотри туда, — показал рукой Джордино.

Питт оторвал взгляд от панели с приборами и с интересом посмотрел через окно со стороны Джордино на голубую машину воздушных сил, которая мчалась к гидросамолету по взлетной полосе. В машине находилось несколько офицеров, а позади с радостными криками бежала толпа из тридцати-сорока человек. Они гнались за машиной, как шумная стая гончих собак.

— Сейчас ты увидишь, что я, черт возьми, называю торжественным приемом, — сказал Питт, широко улыбаясь.

Джордино прижал носовой платок к кровоточащей ссадине. Когда ткань пропиталась кровью, он скомкал ее и выбросил из окна на землю. Его взгляд остановился на расположенной рядом береговой линии, беспокойные мысли завладели им на какое-то мгновенье. Наконец, он повернулся к Питту:

— Я полагаю, ты в курсе, нам здорово повезло, что мы приземлились здесь.

— Да, я знаю, — вяло отозвался Питт. — Была пара моментов там, наверху, когда я подумал, что призрак подбил нас.

— Желал бы я знать, черт побери, кто он такой и ради чего все это разрушение?

По лицу Питта было заметно, что он о чем-то напряженно думает,

— Единственный ключ — желтый Альбатрос.

Джордино удивленно посмотрел на своего друга.

— А какое значение может иметь цвет этого старого летающего отщепенца?

— Если ты изучал историю авиации, — Питт говорил с оттенком добродушного сарказма: — То ты должен помнить, что германские пилоты во время первой мировой войны раскрашивали свои боевые самолеты в необычные, иногда присущие только им цветовые гаммы.

— Оставь свои уроки истории на потом, — проворчал Джордино. — Сейчас все, что я хочу, — это выбраться из этого карцера и насладиться той выпивкой, которую ты мне обещал. — Он поднялся со своего кресла и направился к выходному люку.

Голубая машина резко затормозила рядом с большой серебристой летающей лодкой, и все четыре двери разом распахнулись. Пассажиры с громкими криками высыпали из машины, и начали стучать кулаками по алюминиевой крышке люка самолета. Вскоре подоспевшая толпа облепила гидросамолет, люди с громкими приветственными криками размахивали руками перед стеклом кабины.

Питт продолжал сидеть и лишь помахал им из окна. Его тело ломило от усталости, но мозг оставался достаточно трезвым и продолжал активно работать. Одно название вертелось у него на языке, пока, наконец, он не произнес его вслух: