Поднять Титаник! - Касслер Клайв - Страница 1

Клайв Касслер

Поднять «Титаник»!

(Дирк Питт-3)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Когда Дирк Питт спас «Титаник», — а произошло это на страницах машинописной рукописи, в сыром углу недостроенного подвала, — легендарный океанский лайнер отделяло еще десять лет от того времени, когда он был обнаружен в действительности. Это был 1975 год и «Поднятие „Титаника“» стало четвертой книгой о подводных приключениях Питта. В то время никого не вдохновляла идея организации поисковых работ, требующих огромных усилий, затрат времени и денежных средств. Но после публикации романа и выхода снятого по нему фильма новая волна интереса к проекту поднятия «Титаника» прокатилась по Америке и Европе. В итоге пять экспедиций приступили к поискам затонувшего судна.

Мой изначальный энтузиазм основывался на фантазии и на желании увидеть, как самый известный в мире корабль будет поднят со дна океана и отбуксирован в гавань Нью-Йорка, завершив свой первый рейс, начавшийся три четверти века назад. К счастью, эту фантазию разделяли миллионы энтузиастов.

Теперь, спустя семьдесят три года с тех пор, как лайнер был поглощен безмолвной черной пучиной, телекамеры сумели наконец заглянуть в бездну.

Вымысел стал реальностью.

Описание затонувшего судна в книге Питта во многом соответствовало картине, запечатленной телекамерами, после того, как «Титаник» был обнаружен при помощи сканирующих сонаров.

Помимо отдельных механических повреждений, полученных судном за время нахождения на глубине тринадцать тысяч футов, лайнер почти не пострадал от морских водорослей и коррозии. Даже бутылки вина и серебряные приборы, рассыпанные вокруг корпуса, прекрасно сохранились.

Будет ли когда-нибудь «Титаник» поднят со дна?

Едва ли. Все предприятие по спасению судна потребовало бы почти таких же затрат, как осуществление проекта пилотируемого полета «Аполло» на Луну. Однако уже в скором времени пространство вокруг «Титаника» начнут осваивать управляемые субмарины, специальные команды которых будут разыскивать сокровища, до сих пор находящиеся на борту лайнера, в то время как американским и английским адвокатам, засучив рукава, предстоит выяснять действительных владельцев!

Питт всегда смотрел в будущее, считая, что оно полно увлекательных приключений. В семидесятые годы он был человеком восьмидесятых. А сейчас он человек девяностых. По своей скаутской привычке Питт заглядывает за горизонт и говорит нам, что там. Он видит то, что бы нам всем хотелось увидеть в своем воображении.

Поэтому никто не мог бы быть в большем восторге, чем я, когда было объявлено, что «Титаник» обнаружен.

Я знал, что Питт увидел его первым.

ВСТУПЛЕНИЕ

Апрель 1912

На палубе "А", в каюте № 33, на узкой койке метался мужчина с потным лицом. Его мучил кошмар.

Мужчина был невысокого роста, от силы пять футов и два дюйма, его светлые негустые волосы спадали на безвольное лицо с темными кустистыми бровями. Руки его были переплетены на груди, пальцы нервно подергивались. Мужчина выглядел на все пятьдесят. Пористая кожа оттенка асфальта, глубокие морщины под глазами. И тем не менее всего десять дней назад ему исполнилось тридцать четыре.

Физические перегрузки и нервное напряжение последних пяти месяцев превратили его в полубезумного старика. В недолгие периоды бодрствования мысли его блуждали по запутанным коридорам прошлого, и мужчина терял представление о времени и реальности. Он вынужден был постоянно напоминать себе, где он и какой был день. И все же медленно и неотвратимо мужчина скатывался в безумие, и самое худшее в этом ужасе заключалось в том, что он знал, что сходит с ума.

Дрогнули веки, мужчина открыл глаза и уставился на бездействующий вентилятор, прикрепленный к потолку каюты. Проведя ладонями по лицу, он почувствовал двухнедельную щетину. На себя ему смотреть было незачем: одежда, он и так знал, была мятой, жеваной и отвратительно пахла кислым потом. По прибытии на корабль ему следовало бы вымыться, переменить белье, — но вместо этого он завалился на койку и забылся липким кошмарным сном, который с небольшими перерывами растянулся на трое суток.

Было воскресенье, поздний вечер. В Нью-Йорк корабль прибывал рано утром в среду, следовательно, оставалось еще более пятидесяти часов.

Мужчина попытался уверить себя, что теперь он в безопасности, но мозг отказывался верить этому, несмотря на то, что поистине бесценный, стоивший жизни столь многим людям груз теперь находился в надежном месте. В сотый раз мужчина нащупал через ткань содержимое нагрудного кармана. Убедившись, что ключи на месте, он вытер ладонью потный лоб и снова прикрыл глаза.

Он не представлял себе, сколько времени пролежал в полусне. Что-то его разбудило. Не грохот, не встряска — какое-то мелкое подрагивание койки, сопровождаемое странным скрежетом, доносившимся из нижних отсеков. Он рывком уселся на койке, опустив ноги на пол. Прошло несколько мгновений, прежде чем он осознал непривычное отсутствие вибрации. До его затуманенного сознания дошло: двигатели встали! Он сидел, прислушиваясь, но различал только веселые голоса обслуги, доносившиеся из коридора, да невнятный разговор в соседней каюте.

Ледяной ужас сковал его. Кто-нибудь другой на его месте повернулся бы на другой бок и уснул; он же осознал опасность только потому, что, как у всякого, кто медленно и неотвратимо сходит с ума, у него были предельно обострены все пять чувств, включая чувство опасности. Проведя три дня взаперти в собственной каюте, без пищи и воды, пытаясь освободиться от ужаса последних пяти месяцев, он лишь усугубил прогрессирующее безумие.

Он открыл дверь каюты и на слабых ногах двинулся в сторону большого трапа. Пассажиры, направлявшиеся из холла по своим каютам, весело болтали. Он взглянул на красивые бронзовые часы в переходе: на поддерживаемом двумя бронзовыми фигурами циферблате стрелки показывали 11:51.

Возле трапа, рядом с шикарным светильником, застыл стюард. Он презрительно посмотрел на мужчину, изобразив легкое неудовольствие самим фактом, что потрепанного вида пассажир топчет восточные ковры отделения первого класса.

— Двигатели… Они встали, — с трудом ворочая языком, проговорил мужчина.

— Вероятно, для небольшого ремонта, сэр, — ответил стюард. — Все-таки первый рейс. Сейчас идет окончательная доводка всех механизмов. Смею вас уверить, беспокоиться не о чем. Вы же знаете, лайнеры такого класса не тонут.

— Все, что сделано из железа, способно потонуть, — пассажир потер покрасневшие глаза. — Пойду прогуляюсь.

Стюард покачал головой, не решаясь впрямую отговаривать:

— Не советовал бы, сэр. Там ужасно холодно.

Пассажир в мятом костюме пожал плечами. Он был привычен к низким температурам. Повернувшись, он одолел ступени трапа и через дверь вышел на открытую палубу. Дыхание перехватило, словно в легкие вонзились тысячи игл. После затхлой атмосферы теплой каюты тридцать один градус мороза буквально сковал его. В воздухе не чувствовалось даже малейшего ветра: один только безмолвный неподвижный холод, сплошной пеленой висевший в безоблачном небе.

Мужчина поднял воротник и подошел к борту. Перегнувшись, он увидел только темную воду, неподвижную, как в пруду в саду. Затем он окинул взглядом лайнер от носа до кормы. Палуба, от курительной комнаты салона первого класса и до рулевой кабины, примыкавшей к офицерским каютам, была безлюдна. Лишь по дыму, медленно поднимавшемуся над тремя из четырех громадных черно-желтых труб, да по освещенным иллюминаторам комнаты отдыха и читальни можно было догадаться, что корабль обитаем.

Белая пена за кормой растворялась и исчезала в воде по мере того, как потерявшее курс судно медленно дрейфовало под бескрайним звездным покрывалом. Корабельный казначей, отужинавший за офицерским столом, вышел на палубу и посмотрел на воду за кормой.