На грани потопа - Касслер Клайв - Страница 13

Он перевел взгляд на дисплей уникального компьютерного устройства, сконструированного им собственноручно.

— Ловкими пальчиками по клавиатуре, говоришь? — фыркнул он с ухмылкой. — Отстал, отстал ты от жизни, старина!

Суть реплики состояла в том, что разработанная Йегером модель не нуждалась ни в клавиатуре, ни в мониторах, а дисплеем ей служил небольшой подиум перед оператором, где в режиме виртуальной реальности возникала заданная им трехмерная картинка. Команды подавались голосом. Вот и сейчас, стоило Хайрему произнести несколько слов, как перед ним появилось голографическое изображение его собственной персоны, хотя и в несколько карикатурном виде.

— Ну что, Макс, готов отправиться в странствие? — спросил он своего компьютерного двойника.

— Всегда готов, — бесстрастно откликнулась голограмма.

— Задача следующая: собрать максимум информации о некоем Шэнь Цине, судовладельце из Гонконга.

— Исходные данные недостаточны для развернутого доклада, — ровным голосом сообщил Макс спустя несколько секунд.

— Сам знаю, — вздохнул Йегер, до сих пор испытывающий непривычное чувство раздвоенности в процессе общения со своей компьютерной копией. — Но ты уж постарайся, дружок. Погуляй по сетям, разнюхай все, что сумеешь, а когда исчерпаешь свои возможности, сделай резюме и распечатай.

— Задача ясна, — подтвердил Макс — Я пошел. Скоро вернусь.

Йегер снова откинулся на спинку кресла, с прищуром уставившись на опустевший подиум. В голове у него вертелось множество вопросов. Питт никогда не обращался к нему с подобными просьбами без веских оснований. Можно было не сомневаться, что и сейчас он обнаружил нечто из ряда вон выходящее. Питт вообще обладал поразительной способностью на каждом шагу наталкиваться на проблемы, казалось бы не имеющие к нему ни малейшего отношения. Неприятности сопровождали Дирка, как цыплята наседку. Более того, его притягивало к ним, как притягивает родное нерестилище идущего метать икру лосося. Хайрем от души надеялся, что старому другу удастся разгадать и эту загадку. Впрочем, ему всегда все удавалось, хотя далеко не всегда это обходилось малой кровью.

— Господи, в какое же дерьмо вляпался на сей раз этот неугомонный ублюдок? — раздраженно пробормотал Йегер в пространство.

3

Озеро Орион напоминало своими очертаниями готовую сорваться с ресниц слезинку. Из него вытекала небольшая речушка, берущая начало в нижней оконечности водоема. Не очень большое по плошали, озеро производило завораживающее впечатление на всякого увидевшего впервые эту серебристую жемчужину, обрамленную зеленым морем тянущихся на десятки миль вокруг вплоть до отрогов тающих в туманной дымке горных склонов массива Олимпия могучих лесов. Удивительной красоты цветы и сочная луговая трава в обилии произрастали на опушках и живописных лесных полянах. Питали же озеро кристально чистые горные ручьи, образованные таянием ледников в летнее время и сливающиеся в стремительные потоки, чьи зеленовато-голубые струи впадали в него сразу в нескольких местах. Кобальтовая синь небес, испещренная стремительными белыми мазками гонимых ветром облаков, отражалась в водной глади, как в гигантском зеркале.

Как и следовало ожидать, вытекающую из озера речку не мудрствуя лукаво именовали Орион-Ривер. Она ныряла в каньон протяженностью около шестнадцати миль, а на его противоположном конце благополучно вливалась в длинный узкий заливчик, похожий на норвежский фьорд, под названием Виноградный. Порожденный в незапамятные времена посетившим здешние края ледником, Виноградный, в свою очередь, впадал в Тихий океан. Когда консервный завод еще функционировал, по Орион-Ривер сновали туда и обратно мелкие грузовые суда, но с его закрытием на реке остались только рыбачьи лодки и прогулочные катера и моторки.

На следующий день после приезда, когда солнце уже клонилось к закату, Питт вышел на крыльцо и с наслаждением вдохнул чистейший, упоительный, пронизанный озоном после недавно прошедшего дождичка и пропитанный хвойным ароматом воздух. Тускнеющий диск дневного светила уже скрылся за горной грядой, и лишь последние его лучи пламенели багрянцем в редких просветах между остроконечными пиками. Фантастическое зрелище, какое лишь изредка удается увидеть в наш век урбанизации и повсеместного уничтожения последних оставшихся в неприкосновенности оазисов дикой природы. Омрачали взор лишь заброшенные хижины и летние домики вдоль берега, навсегда покинутые прежними владельцами.

Сбежав вниз по ступенькам, Питт вышел на берег и по мосткам добрался до пришвартованного к ним плавучего эллинга. Достал из кармана связку ключей, выбрал нужный, отомкнул амбарный замок и отодвинул массивный металлический засов, запирающий изъеденные временем и непогодой деревянные створки. Внутри было темно. Питт решил, что едва ли кому придет в голову устанавливать здесь следящую аппаратуру, и решительно распахнул двери настежь. В зависших над водой люльках, прикрепленных стальными тросами к электрическому подъемнику, он обнаружил десятифутовую парусную лодку с фибергласовым корпусом и моторный катер выпуска 1933 года с двухместной каютой, отделанной ценными породами дерева. Несмотря на солидный возраст, катерок выглядел так, будто только вчера сошел со стапеля. На козлах вдоль противоположных стен покоились два каяка и каноэ.

Питт шагнул к распределительному щитку и включил питание. Затем вернулся к подъемнику и нажал кнопку на пульте управления. Зажужжал моторчик, и стальной крюк, подцепленный к колыбели с лодкой, пришел в движение. Спустя несколько секунд фибергласовое днище парусника впервые за много месяцев мягко коснулось поверхности воды.

Питт отцепил крюк, подтянул лодку к помосту и закрепил швартов на чугунном кнехте. Достал из рундука туго свернутое полотнище паруса и складную алюминиевую мачту, которую тут же собрал. Осталось только вставить ее в степс и туго затянуть крепежными болтами. Но эту операцию он мог осуществить только после того, как выведет маленькое суденышко за пределы эллинга. Установка румпеля и прочие мелочи заняли около получаса.

Удостоверившись наконец, что все готово к «выходу в море», Питт вернулся в дом, прошел на кухню и распаковал одну из двух огромных картонных коробок, отправленных авиапочтой вчера вечером на его имя Хайремом Йегером и полученных Питтом сегодня утром в местном почтовом отделении. Усевшись за стол, он развернул ту самую батиметрическую карту озера Орион, что просил достать накануне. Глубина плавно увеличивалась от берегов до тридцати футов, затем выравнивалась, а в середине озера круто возрастала до отметки почти в четыреста футов. Многовато для ныряльщика без специального снаряжения и надводной команды сопровождения. Единственным судном на дне оказался старый рыбачий баркас, затонувший близ причала консервного завода на противоположном берегу. Среднегодовая температура воды не превышала сорок один градус по Фаренгейту[10]. Опять же слишком холодно для ныряния, зато идеально для рыбалки и лодочных прогулок.

Свернув и убрав карту, Питт устроил себе ранний ужин, состоящий из поджаренной на гриле сочной лосятины и овощного салата. Ужинал он на открытой веранде, откуда открывалась отличная панорама озера практически на всем его протяжении. Закончив трапезу, он откупорил бутылочку местного пива, сделал пару глотков, блаженно вздохнул и демонстративно похлопал ладонями набитое брюхо. Посидел еще пару минут, затем поднялся и вернулся на кухню, в центре которой на треножнике стоял раздвижной телескоп. Питт специально установил его подальше от окна, чтобы посторонние наблюдатели не смогли разглядеть прибор в сгущающихся сумерках. Он уселся на табурет и приник к окуляру, наведя телескоп на загадочную обитель таинственного Шэнь Циня. Многократное увеличение и высокая разрешающая способность качественной оптики позволили ему в деталях изучить двух игроков на поле для гольфа, без особого азарта гоняющих мячи по зеленому газону. Питт сразу понял, что это любители — на покорение одной лунки каждому требовалось не менее четырех ударов. Куда больший интерес вызывали коттеджи для гостей, живописно разбросанные под сенью деревьев небольшой рощицы за главным зданием. Судя по планировке, их пытались строить таким образом, чтобы свести к минимуму ущерб для окружающей среды. О том же свидетельствовали пышное разнотравье и выглядывающие из зелени яркие головки лесных цветов. Но и здесь Питта ожидало разочарование: кроме одинокой китаянки-горничной со стопкой постельного белья в руках, он не обнаружил никаких признаков обитания.