Призвание. Как найти то, для чего вы созданы, и жить в своей стихии - Робинсон Кен - Страница 10

Такие атлеты, как Барт Коннер и Надя Команечи, обладают глубоким знанием возможностей своего тела. Их достижения показывают, насколько ограничены и стереотипны наши представления о человеческих способностях. Наблюдая за атлетами, танцорами или музыкантами в процессе работы, вы увидите, что они выступают и мыслят особым образом – вовлекая все свое тело в развитие и доведение до автоматизма отрабатываемых рутинных действий. При этом они полагаются на то, что принято называть «мышечной памятью». Движения таких людей во время выступления слишком сложны и точны, чтобы считать их результатом обычных сознательных механизмов мышления и принятия решений. В подобные моменты люди черпают вдохновение в неиссякающих источниках чувств и интуиции. Они максимально используют физические рефлексы и координацию. При этом в процесс вовлекается весь мозг целиком, а не только его лобные доли, которые мы связываем с рациональным мышлением. Очевидно, что для таких людей не существует иного способа в полной мере реализовать свои страсть и талант.

Таким образом, люди, наделенные «талантом движения», помогают поставить под сомнение самую незыблемую, но ошибочную аксиому – наши представления об интеллекте.

Каков уровень вашего интеллекта?

Выступая перед группами людей, я часто прошу их оценить уровень своего интеллекта по шкале от 1 до 10, где 10 – максимальная оценка. Обычно один-два человека оценивают уровень своего интеллекта в 10 баллов. Когда эти люди поднимают руки, я предлагаю им отправиться домой – у них есть более интересные дела, чем слушать меня.

Несколько слушателей ставят себе оценку 9, чуть большее количество людей – 8. Однако наиболее существенная часть каждой аудитории оценивает свой интеллект в 7 или 6 баллов. По мере продвижения вниз по шкале количество ответов начинает убывать, хотя должен признать, что я никогда не довожу опрос до конца. Я останавливаюсь на уровне 2 баллов, предпочитая оградить тех, кто оценивает уровень своего интеллекта скромной единичкой, от смущения при публичном признании этого факта. Почему же я всегда получаю кривую в форме колокола? Думаю, это как раз связано с тем, что некоторые представления об интеллекте мы принимаем как аксиому.

Любопытно, что большинство людей действительно поднимают руки и оценивают себя, когда я задаю этот вопрос. Они не видят никакой проблемы в самом вопросе и радостно отводят себе определенное место на шкале интеллекта. Лишь несколько человек за все время поставили под сомнение саму форму вопроса и поинтересовались, что именно я понимаю под интеллектом. Думаю, так должен сделать каждый из нас. Более того, я убежден, что догмы и стереотипы во взглядах на природу человеческого интеллекта и мешают каждому из нас обрести свое призвание.

Здравый смысл услужливо говорит нам: мы все рождаемся с фиксированным объемом интеллекта, который является такой же чертой человека, как голубые или зеленые глаза, длинные или короткие конечности. Бытует мнение, что интеллект проявляется в определенных видах деятельности, особенно в математике и лексической виртуозности, а человек может измерить объем своего интеллекта при помощи напечатанных на бумаге словесных или математических тестов. Вот и все.

Я считаю, что такое упрощенное определение интеллекта весьма сомнительно. Однако именно оно господствует в большинстве западных культур, равно как и во многих восточных. Оно лежит в основе наших систем образования; преимущественно на него опирается многомиллиардная индустрия тестирования, используемая в государственном образовании по всему миру. Оно лежит в основе представления об академических способностях, преобладает на вступительных экзаменах, служит обоснованием иерархичности предметов в системе государственного образования. Наконец, именно на таком понимании интеллекта базируется вся методика измерения коэффициента интеллекта (IQ).

Подобное представление имеет длинную историю и уходит корнями по меньшей мере во времена великих греческих философов, Аристотеля и Платона. Последний по времени расцвет этой теории пришелся на эпоху Просвещения – период великих интеллектуальных достижений семнадцатого и восемнадцатого веков. Философы и ученые той эпохи пытались создать твердую основу для человеческих знаний, положить конец мифам и суевериям о нашем существовании, которые, как они верили, вводили в заблуждение все предыдущие поколения.

Одним из основных принципов нового движения была незыблемая вера в важность логики и критического мышления. Философы утверждали: мы не должны слепо верить в то, что не может быть доказано путем логических рассуждений, подтвержденных математическими доказательствами. Проблема заключалась в том, с чего начать этот процесс, подвергая сомнению все, что может быть логически оспорено. Кстати, знаменитый вывод французского философа Рене Декарта полностью созвучен поискам той эпохи: единственное, что может быть принято как аксиома, это мое собственное существование – в противном случае я не смог бы об этом думать. Довод Декарта звучал так: «Я мыслю, следовательно, я существую».

Другим важным принципом, господствовавшим в эпоху Просвещения, была растущая вера в важность доказательства для поддержки научной идеи. Имелись в виду доказательства, полученные при помощи человеческих чувств и очищенные от суеверий и слухов. Два принципа – рассуждение и доказательство – легли в основу интеллектуальной революции и коренным образом изменили взгляды и достижения западного мира. Это привело к развитию научного метода познания и ряду открытий, к развитию анализа и классификации идей, объектов и явлений, что – в свою очередь – способствовало постижению человеком самых сокровенных тайн Вселенной. Революция интеллектуальная повлекла за собой впечатляющие достижения в области технологий, что дало старт промышленной революции и обусловило господство жесткой логики в науке, политике, торговле и образовании.

Влияние логики и доказательства распространилось не только на точные науки. Эти принципы начали оказывать влияние на формирование основных теорий гуманитарных наук, включая психологию, социологию, антропологию и медицину. Общественное образование, получившее развитие в девятнадцатом и двадцатом веках, также опиралось на эти доминирующие идеи об интеллекте и знании. Во имя растущих потребностей промышленной революции развивалось массовое образование, а потому возникла необходимость в быстрых и легких формах отбора и оценки. Для этого под рукой вовремя оказалась новая наука – психология – со свежими теориями о том, как можно оценить и измерить интеллект. Интеллект был загнан в рамки стандарта, определен в терминах вербального и математического рассуждения. Были разработаны методики количественной оценки результата. Венчал прекрасную идею метод измерения коэффициента интеллекта.

И мы начали думать об истинном потенциале интеллекта с точки зрения логического анализа. Мы уверовали, что рационалистические формы мышления выше чувств и эмоций, что талантливые и значимые идеи могут быть переданы только при помощи слов или математических выражений. Мы убедили себя, что сможем численно оценить коэффициент интеллекта, полагаясь на всяческие стандартизированные тесты для успешного выявления одаренных людей, которые заслуживают особого отношения.

По иронии судьбы Альфред Бине, один из создателей тестов на коэффициент интеллекта, предназначал свои проекты для совершенно других целей. В действительности ученый по поручению французского правительства разрабатывал тесты исключительно для выявления детей с особыми потребностями, чтобы адаптировать различные формы обучения к их психотипу. Он никогда не ставил перед собой задачу выносить приговор интеллектуальному потенциалу человека, определять чей-либо уровень интеллекта, или «умственную ценность». На самом деле Бине отмечал, что созданная им шкала «не позволяет оценить уровень интеллекта, поскольку интеллектуальные качества различных людей несопоставимы и, таким образом, не могут быть измерены как линейные величины».