Время не властно - Робертс Нора - Страница 2

Нехотя он признал, что серый свитер и джинсы ему идут. Сидят превосходно; мягкая ткань приятно щекочет кожу. Важнее всего другое: в таком наряде он выглядит как человек XX века.

Густые и, как всегда, взъерошенные черные волосы доставали почти до плеч. Джейкоб до того погрузился в работу, что не было времени думать еще и о прическе. Тем не менее длинные волосы ему шли. Хотя он часто хмурился, сдвигая густые брови над темно-зелеными глазами, и стискивал челюсти, если что-то не получалось, иногда он становился на удивление притягательным – особенно когда расслаблялся и позволял себе улыбнуться.

Джейкоб в последний раз без улыбки посмотрел на свое отражение, закинул сумку на плечо и покинул звездолет.

Ориентируясь больше по солнцу, чем по своему микрокомпьютеру, Джейкоб пришел к выводу, что сейчас около полудня. В небе сказочно пусто. Просто не верится... Он смотрел вверх, в ярко-синий купол, и видел лишь едва заметную белую полосу – скорее всего, след пролетевшего в разреженном воздухе транспортного средства. Джейкоб вспомнил, что в XX веке их называли самолетами.

Какие они выносливые и терпеливые! Им приходится сидеть плечом к плечу с сотнями других страдальцев и часами болтаться в небе ради того, чтобы попасть с Западного на Восточное побережье США или, скажем, из Нью-Йорка в Париж.

Правда, ничего лучшего они не знают.

Джейкоб с сожалением оторвал взгляд от неба и зашагал по земле.

Ему повезло, что он попал в такой солнечный день. Он не захватил с собой ни куртки, ни какой-либо другой теплой одежды. Снег под ногами мягкий, но ветер задувал довольно резкий; он шагал очень быстро, чтобы не замерзнуть.

По призванию он был ученым и мог часами и даже днями забываться в уравнениях и опытах. Однако он не запускал и физическую форму; тело, считал он, должно быть таким же тренированным и дисциплинированным, как ум.

С помощью наручного микрокомпьютера он определил направление. Спасибо Кэлу – он написал, где именно упал его звездолет и где находится хижина, в которой он познакомился с Либби.

Через двести с лишним лет Джейкоб слетал на то место и выкопал капсулу времени, зарытую братом и той женщиной.

Джейкоб улетел из дому в 2255 году. Он пронзил время и пространство ради того, чтобы найти брата. Найти и забрать его домой.

По пути к хижине Джейкоб не встретил ни души; не попались ему на глаза и роскошные курорты, которые появятся в этих краях в следующие двести лет. Куда ни посмотри, кругом одна нетронутая, девственная природа. На снегу залегли синие тени; сосны походили на молчаливых великанов.

Несмотря на то что он долго готовился к путешествию, все рассчитал и вроде бы предвосхитил, Джейкоб понял, что потрясен. Его ошеломляло величие того, что он сделал, и необъяснимость того, куда он попал. Он живет на Земле – и сейчас оказался на Земле. Но эта планета, это небо для него гораздо дальше, чем самая далекая звезда. Он глубоко вздохнул. На морозе выдыхаемый воздух превращался в струйку пара. Джейкоб поежился. Лицо покалывает от холода; мерзнут и руки, на которых нет перчаток. Пахнет хвоей; морозный воздух сухой и чистый.

До его рождения двести с лишним лет!

Неужели его брат пережил то же самое? Джейкоб скептически поморщился. Нет, никакой радости Кэл не почувствовал, по крайней мере вначале. Кэл растерялся, он был ранен и сбит с толку. Он не собирался попадать в прошлое; просто стал жертвой судьбы и обстоятельств. Та женщина околдовала его, воспользовавшись его замешательством и слабостью. Все больше мрачнея, Джейкоб продолжал двигаться вперед.

Он дошел до ручья и остановился. Два года назад – и одновременно через двести с лишним лет – он уже стоял на этом самом месте. Тогда он приехал сюда в разгаре лета; хотя ручей со временем изменил русло, местность осталась почти такой же.

Правда, тогда у него под ногами был не снег, а трава. Но трава вырастет снова и будет вырастать год за годом, лето за летом. Он это точно знает. У него есть доказательства. Сейчас вода скована толстым слоем льда, а позже весело зажурчит по камням.

У него закружилась голова. Нагнувшись, он набрал голой рукой пригоршню снега.

В тот раз он тоже побывал здесь один, хотя над головой то и дело проносились летательные аппараты, а вдали светили огни многочисленных отелей. Выкопав зарытую братом коробку, он сел на траву и принялся рассматривать ее.

Джейкоб задумался. Если он сейчас копнет поглубже, он найдет ту же самую капсулу времени. Коробку, которую он несколько дней назад оставил у родителей. Коробка будет лежать у него под ногами, как долежала до его времени. Как существовал – или существует, или будет существовать? – он сам.

Если он выкопает ее сейчас и отнесет на звездолет, в прекрасный летний день в XXI веке ее уже не окажется на месте. Но тогда... он уже не сможет прилететь сюда и выкопать ее...

Интересная загадка! Джейкоб решил пока не ломать голову и зашагал дальше.

Увидев хижину, он невольно остановился. Снимки, видеообразы и макеты не шли с настоящим ни в какое сравнение. На крыше кое-где лежал снег, который медленно таял на ярком солнце. Бревна почернели – состарились всего за несколько десятков лет. Солнце плясало на стеклах окон. А из каменной трубы поднимался настоящий дым – он не только видел его, но и чувствовал запах! Столб дыма уходил высоко в синее небо.

Изумительно, подумал Джейкоб. Впервые за много часов губы его изогнулись в улыбке. Он радовался, как ребенок, нашедший под елкой редкостный, чудесный подарок. Сейчас подарок принадлежит ему, и только ему; подарок можно исследовать, вертеть так и сяк, разбирать и снова собирать...

Поправив наплечный ремень сумки, он зашагал по заснеженной тропинке, ведущей к крыльцу. Ступеньки заскрипели под его весом; он заулыбался шире.

Стучать он не стал. Он совершил такое великое открытие, что ему простительно и забыть о хороших манерах. Широко распахнув дверь, он вошел в хижину.

– Не может быть! Совершенно невероятно! – невольно вырвалось у него.

Стены сложены из бревен – из настоящего дерева, не имитации. А большой очаг сложен из камня, настоящего камня, который добывают из земли! В очаге горел огонь; он шипел и потрескивал за сетчатым экраном. Пахло здесь чудесно. Комнатка оказалась маленькой, тесной, заставленной мебелью, и все же странно уютной и веселой.

Джейкоб мог бы провести в одной этой комнатке несколько часов, столько здесь всего было интересного. В то же время хотелось увидеть и остальное. Что-то прошептав в свой микрокомпьютер, он двинулся на второй этаж.

Когда «лендровер» в очередной раз заглох, Санни не могла не чертыхнуться. Как ей только пришло в голову провести пару месяцев в хижине? Мир и спокойствие! Да кому они нужны? Она завела мотор и прибавила газу; «лендровер», пыхтя, покатил в гору. Она решила провести в одиночестве несколько недель, чтобы разобраться в своей жизни и, наконец, решить, чем заняться. Теперь она понимала, до чего это все нелепо.

В общем, она понимала, к чему стремится. К чему-то большому и светлому... Господи, чушь какая! Она возмущенно выдохнула воздух; ветер разметал ее светлые короткие волосы. Пока она не знает, что именно большое и светлое она совершит. Ну и пусть! Как только она увидит достойную цель, она сразу поймет, к чему стремиться.

Правда, до сих пор все было наоборот. Она сразу понимала, что та или иная цель недостойна ее и не годится.

Так Санни поняла, что не хочет сидеть за штурвалом самолета и прыгать с парашютом. Она не хочет быть балериной или выступать в составе рок-группы. Не хочет водить грузовик и сочинять хайку.

В ее двадцать три года огромное достижение уже то, что она точно знает, что ей не подходит, напомнила себе Санни, тормозя перед хижиной. Действуя методом исключения, она вернее приблизится к славе и успеху в следующие десять – двадцать лет.

Барабаня пальцами по рулю, она разглядывала хижину. Приземистая и уютная; иначе ее можно было бы назвать уродливой. На открытой веранде стоит старое кресло-качалка. Оно стоит здесь, сколько Санни себя помнит, зимой и летом, в любую погоду. Постоянство тоже умиротворяет.