Суеверие - Амброуз Дэвид - Страница 8

— Я поговорю с редактором. Может быть, мы сделаем материал на тему «неизведанных возможностей мозга» или что-нибудь в этом роде.

Вдруг она зябко и как-то судорожно передернула плечами.

— Что с вами? — забеспокоился Сэм.

— Не знаю, — озадаченно проговорила Джоанна. — Когда я сказала о неизведанных возможностях мозга, передо мной возник образ этой ужасной старухи.

На миг ей показалось, что Сэм собирается накрыть ее руку своей ладонью, но, похоже, он передумал.

— Помните, что я вам говорил, — сказал он, сосредоточенно глядя ей в глаза. — Эти люди умны. Они сеют страх и надеются, что вы изведете себя до такой степени, что вам действительно станет плохо. Не поддавайтесь на это.

— Не буду, — кивнула Джоанна. — Мне уже лучше, правда. Спасибо вам.

После кофе Джоанна сказала, что поговорит с редактором и предложит ему написать о «научной» парапсихологии.

— Если он согласится, я вам позвоню, — добавила она.

Сэм нацарапал на какой-то старой квитанции номер своего рабочего телефона.

— Позвоните мне в любом случае, — сказал он, отдавая Джоанне бумажку.

Глава 5

Тэйлор Фристоун с большой серьезностью относился и к своей персоне и к своей должности главного редактора журнала «Наш город». Он положил ногу на ногу, сцепил пальцы и с задумчивым видом откинулся на спинку своего редакторского кресла.

— Не будет ли это выглядеть немного странно? — сказал он Джоанне, глядя на нее исподлобья. — Сначала разоблачить эту братию, а потом заявить, что, может быть, в этом что-то есть?

— Это совершенно разные вещи! — горячо возразила она, зная, что Тэйлор уже готов согласиться, но хочет соблюсти ритуал, чтобы не уронить авторитета. — Сэм Таун занимается научными исследованиями, часть которых касается неизведанных возможностей мозга. Когда я писала о Храме Новой Звезды, нашей целью было разоблачить конкретных мошенников. Никто не утверждал, что паранормальных явлений не существует.

Фристоун на минуту задумался, втягивая и вытягивая губы, словно смаковал незнакомое вино.

Джоанна не стала рассказывать ему о своей встрече с Элли Рэй, хотя и упомянула о смерти Мюррея. Это известие не произвело на Тэйлора никакого впечатления, поскольку он обладал удивительной способностью не соотносить с действительностью истории, которые печатались в его журнале, — для него жизнь ограничивалась модными приемами в верхнем Ист-Сайде, хотя «Наш город» при этом пользовался подозрительной популярностью. Джоанна понимала, что мастерство Тэйлора заключается в безошибочном нюхе на новости, которые читатели обсуждают в оздоровительных клубах и о которых жаждут узнать подробности. Этим свойством своего босса Джоанна искренне восхищалась, тем более что она понимала — обрести его не так просто, как может показаться на первый взгляд. Однако ее безумно раздражала привычка Тэйлора по любому поводу изображать усиленную работу мысли, и она еле сдерживалась, глядя, как он задумчиво хмурится и надувает губы.

— Ладно, выясни, что это за исследования, — сказал наконец Фристоун. — Через неделю покажешь мне свои записи, а там посмотрим.

Аппарат был прикреплен к стене лаборатории. Он напоминал автомат для игры в пинбол — по сути, это и был автомат для игры в пинбол, как сказал Сэм.

— Здесь девять тысяч пластмассовых шариков, — пояснил он, показывая на верхнюю часть аппарата. — Они по одному падают в центр первого ряда колышков. Смотрите.

Сэм включил машину, и шарики начали падать. Они прокатывались через двадцать рядов пластмассовых колышков и сваливались в коробочки, расположенные в нижней части агрегата.

— Колышки установлены в шахматном порядке. Вы видите, что, падая, шарик ударяется о них, отскакивает в ту или другую сторону и проваливается в следующий ряд. Чем ниже он падает, тем больше отклоняется от центра в одну из сторон. Но основная часть шариков, как вы, должно быть, заметили, падает примерно посередине. Итак, мы видим, что шарики в приемниках распределяются по кривой Гаусса...

— Как?

— Это кривая, напоминающая колокол, — обычный узор при случайном распределении. Цель эксперимента состоит в том, чтобы заставить шарики падать чаще в одну из сторон.

— Только усилием мысли?

— Вот именно. Человек садится сюда, — он показал на диванчик в нескольких футах от аппарата, — смотрит, как падают шарики, и мысленно приказывает им отскакивать лишь в одну сторону.

— И что, они слушаются?

Сэм улыбнулся ее недоверчивому тону.

— После нескольких запусков вероятность отклонения от кривой Гаусса — один к миллиону. С этой оговоркой можно сказать, что слушаются.

— Но каким образом?

— Мы не знаем — пока. Пойдемте, я покажу вам еще кое-что.

Они продолжили экскурсию по лаборатории, которая занимала несколько комнат, принадлежавших ранее инженерному факультету, который получил помещение получше. Джоанне показали циферблат, похожий на часовой, только с лампочками вместо цифр. Лампочки зажигались и гасли в произвольной последовательности, а экспериментаторы усилием мысли старались заставить их зажигаться по часовой стрелке.

Потом она увидела компьютеры, выдающие наугад цифры, а «испытуемые» должны были сделать так, чтобы они образовывали убывающий или возрастающий числовой ряд. Еще был фонтанчик, тоже подключенный к генератору случайных чисел, и нужно было упорядочить изменения напора воды; маятник, который надо было раскачивать, не прикасаясь к нему, и много других подобных устройств, например монитор, на экране которого попеременно возникали два разных изображения, а испытуемому нужно было вытеснить одно из них.

— Разумеется, — сказал Сэм, — за один раз вы не получите никаких результатов. Нашим добровольным помощникам приходится работать по несколько недель, а то и месяцев, чтобы чего-то добиться. Но чем дольше стараешься, тем заметнее отклонения.

Он представил Джоанну четверым постоянным членам своей команды, которые были в это время в лаборатории. Самым младшим был ассистент Сэма Пит Дэниельс, а самой старшей — Пэгги О'Донован, специалист по экспериментальной психологии и по совместительству — менеджер лаборатории. У нее были пышные седые волосы, собранные в пучок, а одета она была в яркий длинный жакет, плотно облегающий ее полную фигуру. Джоанну покорила ее улыбка и спокойствие, которое Пэгги буквально излучала. Двумя другими, с которыми ее познакомили, были Брайан Мид, инженер-электронщик — он разрабатывал и монтировал оборудование лаборатории — и Джефф Доррел, физик-теоретик, который занимался обработкой данных.

Два члена команды Сэма в тот день отсутствовали: Таня Филипс и Брэд Баклхерст проводили опыты за пределами университета. Джоанна спросила, чем они занимаются.

— Один человек — «агент» — должен в определенное время находиться в условном месте, — объяснил Сэм. — Второй — «субъект» — ничего об этом месте не знает, и его задача — угадать, что видит агент.

— И вы будете уверять меня, что это возможно?

Сэм ухмыльнулся:

— Иногда они угадывают с поразительной точностью. Самое непостижимое то, что субъект угадывает иногда раньше, чем агент увидит — даже раньше, чем он появится в условленном месте. Порой за несколько дней до этого.

Джоанна рассердилась: это было слишком неправдоподобно.

— Но как?..

Сэм поднял руку, и она замолчала на полуслове.

— Не знаю, — сказал он. — Все, что я могу сказать — это действительно работает. Хотя что такое «это»... — Он сделал неопределенный жест. — Мы называем его «пси».

Глава 6

В следующие несколько дней Джоанна проводила в лаборатории столько времени, сколько, по ее мнению, было возможно торчать там, не переходя границы приличия. Группа оказалась дружная, и все помогали Джоанне по мере возможности. Сэм не скрывал, что денег на их работу выделяется крайне мало, — впрочем, это и так было ясно хотя бы по состоянию помещения, в котором они располагались. Как-то раз Сэм обмолвился, что известность могла бы способствовать получению новых грантов.