Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Маска Димитриоса - Амблер (Эмблер) Эрик - Страница 9


9
Изменить размер шрифта:

— Разумеется, нет.

— Очень хорошо. Тогда встретимся в отёле. До свидания.

Он появился минута в минуту. Выйдя из отеля, они прошли по бульвару Марии-Луизы, потом вверх по Алабинской и затем свернули в узкую боковую улочку. Не доходя шагов десяти до лавки зеленщика, Марукакис вдруг остановился и, немного смутившись, обратился к Латимеру:

— Несмотря на неказистый вид, кормят здесь очень хорошо. Но, может быть, вам хочется пойти в другое место?

— Нет-нет, я целиком полагаюсь на вас.

Марукакис с облегчением вздохнул.

— Ну что ж, с вашего позволения, — сказал он и толкнул дверь лавки. Где-то внутри мелодично прозвенел колокольчик.

Пройдя по коридору, они вошли в небольшой зал, где стояло всего пять столиков. Два из них были заняты — несколько мужчин и женщин, громко чавкая, ели суп. Когда они сели за один из свободных столиков, к ним подошёл усатый официант в белой рубахе и зеленом переднике и что-то долго говорил по-болгарски.

— Заказ придётся делать вам, — сказал Латимер Марукакису.

Выслушав заказ, официант подкрутил усы и, подойдя к проёму в стене, что-то крикнул.

— Я заказал водку, — сказал Марукакис. — Думаю, она вам понравится.

Официант вернулся с бутылкой и наполнил рюмки.

— Ваше здоровье, — сказал Марукакис. — Ну, а теперь я хочу быть с вами откровенным. — Он поджал губы, нахмурился. — Терпеть не могу, когда хитрят и что-то пытаются скрыть. Я ведь грек, а греки сразу чуют, где ложь. От письма, которое вы мне вручили, так и несёт ложью. Но это ещё полбеды, а вот предположение, что вам это нужно для полицейского романа, просто оскорбительно для умного человека.

— Прошу меня простить, — сказал Латимер, смутившись, — но я не решился сообщить подлинные причины, которыми обусловлен мой интерес к этой информации.

— Последний человек, с которым я поделился информацией по этому вопросу, — сказал Марукакис мрачно, — писал что-то вроде справочника по европейской политике для американцев. Прочитав то, что он написал, я чувствовал себя больным целую неделю. Вы, конечно, понимаете, что речь идёт о моем духовном здоровье. Книга самым гнусным образом извращала факты.

— Я не собираюсь писать книгу.

Марукакис расхохотался.

— Вы, англичане, такой стеснительный народ. Послушайте! Давайте договоримся: вы получите нужную информацию, а я узнаю подлинные причины. Идёт?

— Идёт.

— Очень хорошо.

Официант принёс суп. Суп был густой, пряный, щедро забелённый сметаной. Латимер ел суп и слушал рассказ Марукакиса.

В тяжело больном обществе престижные посты достаются не тем, кто, подобно проницательному врачу, поставит правильный диагноз, а тем, кто ведёт себя у постели умирающего самым тактичным образом. В таком обществе невежественное большинство обычно наделяет властью какую-нибудь посредственность. Впрочем, политическим влиянием может обладать также либерально мыслящий лидер партии, вступивший в конфликт с доктринёрами и экстремистами. Независимо от того, победят ли доктринёры или экстремисты, такой правитель обречён быть либо символом ненависти для тех и других, либо умереть мученической смертью.

Именно такая судьба выпала Александру Стамболийскому, лидеру аграрной партии, занимавшему посты премьер-министра и министра иностранных дел. Из-за внутренних разногласий аграрная партия не смогла дать отпор организованной реакции и исчезла с политической арены, так сказать, не произведя ни единого выстрела по своим противникам.

Все началось, когда в начале января Стамболийский вернулся в Софию из Лозанны, где проходила международная конференция. 23 января 1923 года правительство Югославии (тогда ещё Сербии) обратилось к болгарскому правительству с нотой протеста, в которой указывало на неоднократные нарушения югославской границы вооружёнными отрядами так называемых комитаджи. Не прошло и двух недель, как в Софии на торжестве, посвящённом открытию Национального театра, в ложе членов правительства взорвалась бомба. Несколько человек были тяжело ранены.

Правительство Александра Стамболийского с самого начала намеревалось установить и поддерживать с Югославией дружественные связи. Югославская сторона с пониманием отнеслась к этому. Однако такое положение дел не устраивало македонских националистов, добивавшихся автономии. Во главе их стоял так называемый Македонский революционный комитет, хорошо известный как в Болгарии, так и в Югославии. Националисты понимали: улучшение отношений может привести к тому, что правительства обеих стран предпримут совместные действия против них. Они старались любыми средствами разрушить эти связи и уничтожить своего главного врага — Стамболийского. Нарушения границы и взрыв бомбы в театре были сигналом к началу вооружённой борьбы.

8 марта правительство объявило о роспуске Народного собрания и о своём намерении провести общенациональные выборы в апреле. Это был смелый шаг, направленный на то, чтобы ослабить влияние всех реакционных партий. Крестьяне единодушно поддерживали правительство аграриев, и выборы должны были ещё больше укрепить влияние аграрной партии в Народном собрании. Именно в этот момент в партийную кассу Македонского революционного комитета поступила значительная сумма.

И тотчас же в Гасково, во Фракии, была предпринята попытка убить Стамболийского и находившегося вместе с ним министра железных дорог Атанасова. Полиции удалось схватить террористов в самый последний момент. В этой обстановке было решено отложить проведение выборов.

4 июня софийская полиция раскрыла заговор. Террористы намеревались убить не только Стамболийского, но и военного министра Муравьёва и министра внутренних дел Стоянова. В перестрелке убили офицера, которому, как стало потом известно, было поручено убить Стамболийского. Группу заговорщиков составляли молодые офицеры, члены Македонского комитета, однако полиции не удалось их арестовать.

Положение становилось угрожающим. Руководство аграрной партии могло проконтролировать события, раздав оружие поддерживавшим его крестьянам. Оно же вместо этого перераспределяло посты, полагая, что Македонский комитет, эта маленькая банда террористов, не в состоянии свергнуть правительство, поддерживаемое миллионами крестьян. Руководству аграрной партии почему-то не приходило в голову, что террористическая деятельность националистов всего лишь дымовая завеса, цель которой скрыть подготовку реакционного переворота. Эта близорукость дорого обошлась аграриям.

Несколько дней все было тихо. Однако в ночь на 9 июня все члены правительства Стамболийского, кроме него самого, были арестованы, и в стране ввели военное положение. Произошёл переворот, которым руководили реакционеры Цанков и Русев, никак не связанные с македонскими националистами.

Стамболийский пытался силами крестьян организовать вооружённое сопротивление, но было уже поздно. Спустя две недели после переворота он был арестован вместе с группой своих сторонников и затем погиб при весьма загадочных обстоятельствах.

— Вам известно, кто внёс деньги в фонд Македонского комитета? — спросил Латимер, выслушав рассказ Марукакиса.

— Разные ходили слухи, — усмехнулся он, — и было много всяких предположений. Но мне кажется, что деньги были перечислены тем самым банком, на счёту которого находились партийные фонды. Это так называемый Евразийский кредитный трест.

— Как вы думаете, не мог банк перечислить эти деньги, взяв их со счета какой-либо другой партии?

— Нет, я так не думаю. Перечисленная сумма была взята из фондов самого банка. Мне удалось установить: при экономической политике правительства Стамболийского банк сильно пострадал в результате повышения курса лева. В течение первых двух месяцев 1923 года курс лева по отношению к фунту стерлингов вырос вдвое: с восьмисот до четырехсот левов за фунт. Поэтому банки терпели значительные убытки на краткосрочных ссудах. Евразийский кредитный трест, конечно, не мог с этим мириться.