Чужие ветры. Копье черного принца - Прозоровский Лев Владимирович - Страница 12

— Это невозможно, — взмолился Аксель и стал похожим на того жалкого Акселя, какого Агата в день своего прихода видела у хозяина. — Ты не допустишь, чтобы я остался на улице… Ведь я так много для тебя сделал!

— М-м! Любопытно… А при чем тут вы?

— Он сказал, чтобы я не возвращался без тебя… Он клянется, что это было в первый и последний раз… Я сам страшно удивился! Ему совсем нельзя пить!

Агата стояла в дверях, полуодетая. «Как этот Аксель не может понять, что я говорю совершенно серьезно!» Она повернулась и пошла в комнаты. Аксель, шаркая ногами, поплелся следом.

— Доченька, я же тебе говорил, что жизнь — это далеко не сказка! В жизни бывает многое и похуже того, что было с тобой.

Агата прищурила глаза и сказала, открыто издеваясь над размякшим, растерянным Акселем:

— Но ведь вы первый учили меня не проявлять сочувствия! Оно может повлечь за собой удар в спину… А я хочу жить!

За годы знакомства с семьей Эриксонов Аксель успел изучить характер Агаты. Если девчонка не в духе, с ней лучше не связываться. Стараясь принять равнодушный, независимый вид, Аксель подошел к столу, взял чашку, которую капитан, уходя, приготовил для дочери, налил в нее кофе из кофейника, стоявшего тут же, добавил сгущенного молока, не спеша размешал ложечкой и стал пить мелкими глотками. Выпив, поставил чашку на стол и сказал безразлично, словно ничего не случилось:

— Ну, ладно… Как знаешь… Я приду завтра, может передумаешь?

Не дожидаясь, что на это ответит Агата, повернулся и вышел.

Агата осталась одна. Позавтракав, она навела порядок в комнатах, где уже начало сказываться отсутствие женской руки. Потом взяла книжку, села к окну. Но читать не смогла. В плаксивой речи Акселя смущала одна фраза: «Ему совсем нельзя пить». Кстати, до этого случая господин Антон, насколько она знала, не пил ни разу. Бывает же, что алкоголь превращает людей в скотов… Так что, если бы он не пил…

Агата, недовольная собой, встала со стула и принялась нервно шагать по комнате. Уж не собирается ли она прощать этого хама? Нет, нет и еще тысячу раз — нет!

Решив, что она не вернется к шефу ни в коем случае, девушка успокоилась. Решение было принято окончательно… «Господин Аксель — она второй раз назвала его господином — может хныкать сколько угодно — бесполезно! А я? Что я? Найду другую работу… А нет — могу посидеть и дома!»

В дверь опять постучали. Стук был робким. Так обычно давали о себе знать нищие, приходившие по утрам; еле царапали, боясь рассердить хозяев, потому что официально в Швеции нищенства нет.

Агата вынула из кошелька несколько мелких монет, пошла к двери. Но за дверью оказался… Франц. Он молча глядел на Агату, не двигаясь с места. Впервые за все время знакомства молодые люди встретились взглядами. Агата только сейчас смогла как следует рассмотреть лицо Франца. Раньше девушку всегда отталкивал взгляд исподлобья, который бросал на нее Франц. От того, что голова была при этом наклонена, лоб казался низким, нос — длинным, глаза прятались под опущенными ресницами.

Теперь, когда Франц стоял прямо и не отворачиваясь смотрел на нее, Агата с некоторым изумлением увидела, что у этого парня — высокий, умный лоб и грустные зеленоватые глаза, излучавшие в эту минуту какой-то ласковый свет. Так на киносеансе, когда вдруг испортится аппарат и остановится лента, мы с новым ощущением рассматриваем застывшее на экране странно-неподвижное лицо героя.

В первую секунду Агата хотела сказать непрошенному гостю резкость, но, сообразив, что тогда она ничего не узнает о вчерашней погоне, промолчала. Вслед за этим, поймав устремленный на нее грустный взгляд, Агата, сама не понимая почему, досадуя и сердясь на себя, вдруг смутилась и сказала самое глупое, что можно было сказать:

— Здравствуйте, Франц! Вы ко мне?

— Да, фрекен! — пылко и обрадованно ответил тот. — Я к вам по делу.

Франц при этом тряхнул головой, и Агата сделала еще одно открытие: у этого парня светлая непослушная прядка волос падала на лоб совсем так же, как у нее и у ее отца, хотя волосы у отца были более редкими. Девушка отвернулась, чтобы не улыбнуться, и сказала подчеркнуто сухо:

— Входите!

— Я к вам по делу, — повторил Франц, входя в комнату и, неизвестно почему, окидывая все вокруг восхищенным взглядом. — Вернитесь на дачу… Я знаю все, что произошло… И я клянусь вам, — голос Франца стал твердым, — что больше это никогда не повторится.

— Часа два назад мне в этом же клялся Аксель, — с усмешкой сказала Агата. Она продолжала досадовать на себя за глупость и непонятное малодушие. — Наверное, ваш шеф посулил вам обоим хороший куш за меня?

— Не говорите так! — сверкнув глазами, глухо произнес Франц. На его лице появилось новое выражение. В голосе зазвучала решительность. Девушка сразу почувствовала это. Она помедлила и спросила тихо:

— Скажите, Франц, почему вчера вечером калитка оказалась открытой?

— Я… нарочно открыл ее, — потупив голову, ответил Франц. — Я наблюдал за тем, что происходит в гостиной, и решил, что калитка может пригодиться…

— А… а когда вы гнались за мной на машине, вы меня видели?

— Не только видел, — продолжал Франц, не поднимая головы, — но и колесил по дорогам столько времени, сколько нужно было вам, чтобы скрыться… Если б я вернулся сразу, шеф отправился бы сам догонять вас.

— Во-от что! — протянула Агата. Теперь она видела, что Франц — ее союзник. — Но зачем вы все это делали?

Франц молчал. Потом поднял голову и сказал:

— Фрекен, я прошу вас, вернитесь!

— Хорошо, я подумаю, — ответила Агата.

— Думать некогда! — горячо и быстро заговорил Франц. — Надо ехать сейчас, пока шеф растерян. А это с ним бывает редко и быстро проходит.

Агата продолжала колебаться.

— А зачем вы следите за мной из-за деревьев?

Франц вторично промолчал. Теперь Агата уже безошибочно чувствовала, что этот парень с грустными глазами уговаривает ее вернуться не только по поручению хозяина, но и потому, что сам хочет ее возвращения. А зачем?.. Какое ему, в сущности, дело до нее? Ведь они за все время сказали друг другу не больше сотни слов! И то далеко не самых приятных… Особенно Агата… И все же, несмотря ни на что, она ему, видимо, нравится…

Нравится! Агата вспыхнула и отвернулась, чтобы Франц не заметил ее смущения. В мир ведут несколько дверей — сегодня открылась еще одна, новая. И из нее на Агату пахнуло весной.

Агате еще никто никогда не говорил о любви. Но молодое сердце прислушивается даже к малейшим намекам на любовь. Инстинктом, унаследованным от многих поколений женщин, Агата почувствовала, что Франц пойдет за нее в огонь и в воду. Это новое ощущение сделало девушку сильной. И она сказала твердо:

— Хорошо, едем!

…Господин Антон, в домашнем халате, сидел на скамейке возле виллы и читал газету. Увидя остановившийся возле ограды «бьюик», он не спеша отложил газету и пошел навстречу Агате.

— Вы — серьезный человек, Агата! Приятно, что я не ошибся в вас, — сказал он строго, уставив в лицо девушки свои, похожие на пистолетные дула, глаза. Перевел взгляд на Франца и коротко бросил: — Открой свою комнату. Мы сейчас придем туда.

Франц скрылся в подъезде. Хозяин подвел Агату к скамейке. Жестом предложил сесть.

— Все, что случилось вчера, было только испытанием вашего мужества, — начал он вполголоса. — Вы с честью выдержали его! — И вдруг быстро спросил: — А где ваш отец?

— В море, — ответила Агата.

— Вы никому не говорили о вчерашнем и вообще о своей жизни здесь? А? — Хозяин взял руку девушки выше запястья и сжал ее.

— Нет, — солгала Агата, отнимая руку и дивясь тому странному спокойствию, которое охватило ее. — Нет, никому!

— Отлично, — выдохнул хозяин и поднялся. — Идемте со мной. — Они пошли по дорожке. — Отныне в этом доме от вас нет никаких тайн! Но никому ни о чем ни слова! Иначе будет очень плохо и вам и… вашему отцу.

«Не надо», — хотела сказать Агата, услышав угрозу, адресованную отцу, но не сказала, так как хозяин уже тащил ее наверх, в комнату Франца. Франц стоял на пороге и смотрел не на Агату, а на хозяина. Агата перехватила этот взгляд, поняла его и спокойно вошла в комнату.