Город Фей - Почепцов Георгий Георгиевич - Страница 3

Камилла думала, что они шутят, и сама начала улыбаться. Но улыбка ее тут же погасла.

Эвелин продолжила возбужденно:

— Камилла, у нас, то есть не у нас, а у Клариссы но это все равно, что у нас, пропала картина. Кларисса вздохнула, повернув к ним голову.

— Мы должны ее найти, — продолжала Эвелин. Понимаешь, должны… Это очень-очень важно.

— Картина? — задумалась фея Камилла. — А кому она может быть нужна?

— Тсс! — поднесла пальчик к губам Эвелин и показала глазами на Клариссу.

И фея Камилла тоже все поняла, ведь она была не феей задумчивости, как Кларисса, не феей улыбки, как Эвелин, — она была феей участия, и потому испугалась: неужели с ее девочками случилось самое ужасное — у них пропал ключ к тайне. А тот, кто имеет ключ к тайне, легко может добраться и до самой тайны. А если он доберется до тайны…

Глава пятая

ЧАСЫ ФЕИНОЙ БАБУШКИ

— Камилла, — жалобно взмолилась Эвелин, наморщив лобик, — почему же ты нам не помогаешь?

Но Камилла только качала головой в ответ. Она точно так же, как и они, застыла сейчас перед голой стеной, где когда-то висела картина, и даже она, старшая фея, не могла почему-то разгадать, кто унес картину. Так стремительно, так бесшумно, так таинственно это было сделано. Не помогала даже волшебная палочка. А ведь в эту минуту действовала не одна палочка, а целых три.

Феи совсем отчаялись. В их руках волшебные палочки, которые обычно превращаются в букетик цветов и только когда нужно становятся палочками, теперь стали охапками пожелтевших листьев. Феям никак не удавалось увидеть похитителя, даже в три пары глаз. А как хотелось хоть капельку взглянуть на него, чтобы затем устремиться за ним на поиски картины.

— Я не знаю, как это понять, — удивилась фея Камилла. Эвелин и Кларисса смотрели на нее, не отрывая взгляда. Если даже старшая фея не знает…

Я должен вам тут объяснить, что феи знают все. Например, что было или что будет со мной или с кем-нибудь из вас, но то, что связано с ними самими, покрыто мраком и совершенно неизвестно им, как и нам с вами. Если бы феи все знали о своем будущем, жить бы им было неинтересно. А кому хочется неинтересно жить? Только не феям. Поэтому бедные феи, зная обо всех все, о себе не знают ровным счетом ничего.

Зато, глядя допустим на дерево, они, если захотят, могут сказать, к примеру, попадет ли в него молния, или оно простоит еще сто лет. Взяв в руки тарелку, могут почувствовать, что завтра эта тарелка станет летающей и, конечно, разобьется. И о людях могут все рассказать. Но только не о себе.

Наши феи горевали целых десять минут. Это ужасно много для фей, ведь они по-другому чувствуют время. Они горевали бы еще, если бы фея Камилла не зашелестела своим платьем прямо под потолком, — на радостях она туда взлетела. Она летала и говорила:

— Я вспомнила. Нас спасут часы моей бабушки.

"Какой такой бабушки?" — пожали плечами Эвелин и Кларисса. Но тут снова послышался странный звук: он исходил прямо от фарфорового сервиза. В этом не было никаких сомнений.

Фея Кларисса взяла еще одну чашку в руки и увидела, что она стала совсем целой. Вторая чашка без трещины! Неужели бабушкины часы помогут ее спасти?!

Все три феи бросились друг за дружкой в форточку.

В воздухе они понеслись вслед за Камиллой, словно небольшая стайка птиц.

Тут самое время рассказать вам о феиных бабушках. Тем более, что, пока феи летят, ничего страшного не произойдет. Они не столкнутся ни с облаками, ни с самолетами.

Каждая фея помнит и знает свою бабушку совсем-совсем маленькой. Ну, как твоя ладошка. Дело все в том, что феи, становясь старше, делаются не больше, а все меньше и меньше. Постепенно они уменьшаются и становятся как школьницы. Потом еще меньше — вроде детсадовских малышей. Дальше феи становятся не больше будильника. Потом вроде пчелы. Так что, глядя на фею, можно определить ее возраст, хорошенько присмотревшись к ее росту.

Вот и получается, что совсем маленькая феина бабушка может ругать свою внучку — такую же большую, как человек, — если она, конечно, этого заслуживает.

Три часа летели феи — Эвелин, Кларисса и Камилла — без отдыха, пока не приземлились возле старой соломенной шляпки, служившей феиной бабушке домиком — ведь она была уже совсем-совсем маленькой из-за старости. И могла теперь жить в своей любимой соломенной шляпке, надев которую, она когда-то гордо летала среди туч.

— Ба! — прокричал звонкий голосок феи Камиллы. — Это я!

Феина бабушка вышла из своего соломенного домика и, ступив на голубую ленту, служившую теперь ковриком, посмотрела внимательно на внучку.

Все три феи молча ей поклонились.

Феина бабушка сначала нахмурила свои брови, потом подняла их кверху, затем покачала головой.

Феины бабушки все понимают вообще без слов, свободно читая мысли, поэтому Камилла не стала ей ничего рассказывать, а только просительно глянула ей в глаза.

Кряхтя, бабушка выкатила из-под соломенной шляпки с голубой лентой круглые серебряные часы, за которыми волочилась цепочка.

— Ой, ба! — всплеснула руками фея Камилла.

Но бабушка-фея так строго на нее посмотрела, что Эвелин и Кларисса поняли раз и навсегда: феины бабушки не любят лишних слов.

Три феи вновь безмолвно поклонились бабушке и взлетели в воздух стайкой напуганных птиц. Впереди летела Камилла, сжимая в руке часы, и из ладошки ее свисала блестевшая на солнце цепочка.

Феи летели, подныривали под тучи, одна пыталась догнать другую.

— Фьюить! — говорим мы, когда хотим сказать, как быстро это произошло. На самом деле надо говорить: феить! То есть, быстро, как фея. За сотни лет мы подзабыли правильное произношение этого слова.

Глава шестая

ВРЕМЯ ВСПЯТЬ

Ровно через десять минут феи уже были дома. Дорога домой проходит всегда быстрей, чем дорога из дома. Это замечают даже люди. Тем более все убыстряется, когда речь идет о феях.

Быстро они подлетели к домику Клариссы и влетели в комнату.

Эвелин и Кларисса поочередно подносили часы к ушам, но ничего не слышали.

— Они стоят? — пожимали они плечиками.

— Стоят, — подтвердила старшая фея, — но когда я их заведу…

При этих ее словах щелкнула еще одна чашка, и фея Кларисса с радостью подумала, что вскоре весь ее сервиз снова будет целым. А если так, то есть надежда найти и картину. А значит, и спасти тайну.

Фея Камилла поднесла руку к часам, чтобы их завести, но остановилась. Она усадила младших фей и рассказала им все, что знала о часах своей бабушки.

— Вы, конечно, хотите узнать, чем нам могут помочь часы моей бабушки. Что ж, если я скажу, что они достались ей от ее бабушки, я думаю, этого будет достаточно?

И она победно оглядела своих подруг.

Феи Эвелин и Кларисса согласно закивали головами. Еще бы! Ведь когда вещь существует еще до того, как ее изобретают люди, это, несомненно, очень важная вещь. Простые вещи феины бабушки так долго хранить не будут.

— Но это еще не все, — подняла часы вверх фея Камилла. — Это часы, которые могут идти вспять!

Разом выдохнула она эти странные слова, и в комнате стало тихо.

— Как это — вспять? — закрутила головой фея Эвелин. — Часы всегда идут только вперед. На то они и часы.

— А часы моей бабушки идут вспять, на то ока и моя бабушка, — упрямо повторила фея Камилла.

— Ну и что дальше? — попыталась во всем этом разобраться фея Кларисса. — Пускай часы твоей бабушки и идут вспять. Что с этого, я что-то не пойму.

— Да-да! — заговорила Эвелин. — Они могут идти куда хотят. Хоть вперед, хоть назад, хоть бегом… Нам-то что до этого? Ведь у нас пропала картина, а не часы.

— Часы моей бабушки идут туда, куда нам надо идти, — рассердилась фея Камилла. — Они идут вспять. И вы сейчас в этом убедитесь.

Она вновь поднесла руку к часам.

— Ой, подожди, — вскочила со своего места фея Эвелин. — Ты все же нам расскажи, что это значит. Может, нам надо этого бояться?