Желание сердца (Дезире — значит желание) (Другой перевод) - Картленд Барбара - Страница 2

— Я ни за что не откажусь от тебя!

Лили поднесла пальцы к вискам.

— Джордж непреклонен, — сказала она. — Сначала он говорил, что увезет меня в деревню, а потом решил, что это будет неудобно, поскольку я должна опекать племянницу. Да, мне придется понести наказание за наше счастье. Джордж позаботится об этом. — Она внезапно вскинула руки в театральном жесте, и в ее голосе прозвучало еще большее горе: — Только подумай, дуэнья в тридцать четыре!

Лили исполнилось тридцать восемь, что было хорошо известно им обоим, но спорить сейчас не хотелось.

— Впервые слышу, что у Джорджа есть племянница, — заметил герцог.

— Я знала это, но никогда не думала, что она появится здесь, — ответила Лили. — Дочь Берти. Ты помнишь Берти — младшего брата Джорджа? Скорее всего нет. Ты слишком молод. Он всегда был надоедливым, безответственным существом, хотя с бездной обаяния. К тому же отчаянный игрок, его никто не мог остановить. Джордж вновь и вновь был вынужден выплачивать за него долги, , пока, наконец, Берти не отправился в Ирландию разводить лошадей, только тогда мы с облегчением вздохнули.

Берти женился на Эдит Уидингтон-Блайд, дочери маркиза Лангхоулма. Семья девушки пришла в ярость, но она убежала с ним, и тут уж ничего не могли поделать. После их отъезда из Англии я ни разу не видела эту пару. Года два тому назад они оба погибли в дорожном происшествии. Джордж ездил на похороны. Остался ребенок, и Джордж устроил так, чтобы за девочкой присматривала кузина матери, которая давно жила в доме и была кем-то вроде экономки.

— А теперь, наверное, кузина умерла, — продолжил герцог.

Он слушал рассказ Лили только из вежливости. Для него более важным было следить за выражением ее лица, движением рук, наклоном головы. Совсем скоро все это отнимут у него, он сможет видеть Лили только издали — в оперной ложе, на ступеньках лестницы Лондондерри-Хаус, на приеме в Букингемском дворце. Она будет далекой, величественной дамой, внешне холодной и бесстрастной, как ее имя. И только ему одному будет известно, что в ней можно пробудить страсть под стать его собственной — такую же пламенную, неукротимую. Но сейчас между ними встал Джордж Бедлингтон и, по-видимому, настрой у него был весьма воинственный.

— Да, кузина умерла, — продолжала Лили. — И что ты думаешь? Выяснилось, что девчонка унаследовала состояние — огромное, умопомрачительное богатство. Никто ни о чем не догадывался, но в Америке у нее оказалась крестная мать — подруга Эдит. Когда родился ребенок, эта американка перевела на ее имя несколько акций одной нефтяной компании и совершенно позабыла об этом. В последние годы начались разработки какого-то месторождения… или как это правильно назвать… короче, юристы из Америки сообщили девушке, что теперь она богата сверх всяких ожиданий.

— Святые небеса! Какая необычайная история! — Герцог невольно заинтересовался.

— Невероятно, не правда ли? — подхватила Лили. — Конечно, Джорджу следовало бы знать это еще год тому назад, но старая кузина была больна и не побеспокоилась поставить его в известность. Все раскрылось только после ее смерти. Джордж устроил приезд племянницы в Англию, а я обязана ее опекать весь оставшийся сезон.

— Ты ведь будешь в Лондоне… Мы сможем видеться… обязательно!

Глаза герцога внезапно вспыхнули огнем, голос зазвучал проникновенно.

— Бесполезно, Дрого. С сегодняшнего дня мы не должны встречаться. Джордж велел рассказать тебе о своем решении и на этом поставить точку. Конечно, он не желает, чтобы пошли разговоры, поэтому согласен, если мы как ни в чем не бывало продолжим видеться в обществе, и даже не против приглашать тебя к нам в дом на официальные приемы; но если он узнает, что мы встречаемся еще где-нибудь, вдвоем или тайно, он отошлет меня в деревню. Этого мне не пережить! Я ненавижу деревню. Ты ведь знаешь, какую скуку она на меня навевает. Год за годом проводить в Бедлингтонском замке, где поговорить даже не с кем, кроме как с десятком отвратительных сквайров-охотников — от такого недолго сойти с ума!

— Но я не могу отпустить тебя так просто!

— Придется. Ничего не поделаешь, — ответила Лили. — Мы будем смотреть друг на друга издали, в переполненных гостиных. Ты будешь танцевать с дебютантками, а я — сидеть у стены, словно матрона! О Дрого!

Это был возглас, полный безысходного отчаяния. Лили, словно слепая, протянула вперед руки. Несколько минут они стояли, прильнув друг к другу, как двое ребятишек, потерявшихся в темноте, а затем их губы встретились, и герцог крепче сжал ее в объятиях. Его поцелуи с каждой секундой становились все более властными, требовательными, и Лили тут же вскинула ему на шею руки.

— Я люблю тебя! Господи, как я люблю тебя!

Голос герцога слегка охрип, он любовался лицом женщины. Ее губы, порозовевшие от его страстных поцелуев, были полуоткрыты, из груди вырывалось прерывистое дыхание. Она прикрыла глаза, и ее темные ресницы коснулись зардевшихся щек.

— Я не откажусь от тебя — ни за что! — воскликнул он. — Я увезу тебя с собой, немедленно.

На секунду, опустив золотую головку на его плечо, Лили позволила себе поверить, что это возможно. Она думала о его стройном красивом теле атлета, о руках, тянущихся к ней, о губах, жаждущих ее поцелуя!

Она вспоминала все их прошлые встречи: вечеринки в загородных домах, тайные свидания в Лондоне, Кью-Гарденз, Национальной галерее, Британском музее всякий раз, как Джордж был в отъезде! Дыхание ее участилось, когда она припомнила осторожное преодоление лестниц, спящую темноту дома, дикий визг скрипучей доски, испуг поющей двери! А потом — руки Дрого, обнимающие ее, и безумный, неудержимый восторг, когда она сдавалась под натиском его непреодолимой силы.

Она уедет с ним, они будут вместе навсегда! Затем Лили представила, как они беспокойно мечутся по всему миру, не зная отдыха, в поисках пристанища, избегая людей, опасаясь новых знакомств, преследуемые по пятам скандальным прошлым, и эта картина развеяла все восторженные мечты, словно ее окатили холодной водой.

Лили громко вздохнула и высвободилась из объятий герцога. Она повернулась, чтобы взглянуть на себя в зеркало в массивной золоченой раме над камином, и издала легкий крик ужаса, увидев, какой урон нанесен ее сложной прическе.

Поднеся руки к волосам, подкалывая и приглаживая локоны, она ни на секунду не забывала, что каждый ее жест подчеркивает изумительную округлость бюста, тонкость талии и прелестные плавные линии бедер.

Она любит Дрого, подумала Лили, любит всем сердцем, как никого раньше не любила, но не настолько, чтобы прятать свою красоту в тени, жить тайно, скрываясь от всех, знать, что если о ней и говорят, то не с восхищением, а затаив дыхание, и виной тому ее недостойное поведение.

Когда Лили укладывала на место последний локон, ее осенила идея, заставившая внезапно обернуться к герцогу, который стоял позади нее, мрачный и безутешный.

— Дрого, я что-то придумала!

— Что?

Вопрос был кратким, почти безучастным. Герцог понимал, что потерпел поражение и Лили для него потеряна, он не в силах ничего предпринять или сказать, чтобы вернуть ее.

— Я кое-что придумала. Это позволит нам видеться, быть вместе еще чаще, чем раньше.

— Что именно?

В голосе герцога не слышалось надежды. Теперь он знал, что Лили никогда не уедет с ним, сколько бы он ни молил; ему пришлось взглянуть правде в глаза: общество для нее важнее любви. Это был удар по его самолюбию, хотя в глубине души он и не ожидал, что она примет другое решение.

— Не могу понять, как это мне раньше не пришло в голову! — воскликнула Лили неожиданно радостно и беспечно. — Такое очевидное решение для нас обоих… Ты должен жениться на девочке!

— Жениться? На ком?

— На племяннице Джорджа, конечно. Она как раз сегодня приезжает!

— Ты сошла с ума!

— Дрого, не будь таким упрямым! Она миллионерша. Подумай об этом! Миллионы долларов, которые ты сможешь потратить на восстановление Котильона. Ты все время твердишь, что тебе не по средствам поддерживать поместье в том состоянии, в каком оно было при твоем дедушке.