Каббалистическая астрология. Часть 1: Тонкие тела - Подводный Авессалом - Страница 23

"На всякий чих не наздравствуешься", в том числе и на свой собственный. На легкое недомогание или царапину можно не обращать внимания, но если кровь начинает лить струей, или от боли внезапно делается темно в глазах, лучше все-таки серьезно отнестись к неполадкам. Тем не менее, иногда человек теряет остатки душевных сил (диагноз: "полное буддхиальное истощение"), но все равно продолжает пытаться достичь очевидно для него недостижимые и, более того, давно табуированные цели. Чем ему можно помочь? Лучшее лекарство от всех дисбалансов организма — осознание своих истинных проблем, но оно часто натыкается на препятствия со стороны общественного подсознания, которое накладывает на всех людей единый штамп — архетипический образец организма, и, в частности, буддхиального тела со вполне определенной акцентировкой четко очерченных ценностей, и всякое отклонение от образца сурово карается — сначала остракизмом, то есть резким сужением канала связи с социальным эгрегором, а потом иногда и объявлением человека вне закона или даже врагом народа.

Однако распределение ценностей в архетипическом буддхиальном теле соответствует эволюционному уровню социума, который, естественно, ниже уровня лучших его представителей, так что в определенный момент каждый человек, идущий по пути эволюции чуть быстрее своего социума, вынужден столкнуться с его штампами и их преодолеть. Вообще говоря, социальные штампы — тема отдельного исследования, и автор касается ее вскользь; с другой стороны, она очень важна, так как непреодоленный штамп это тяжелый якорь, а иногда и откровенный тупик развития, так что наиболее распространенные социальные штампы на всех планах следует тщательно описывать и вовремя устранять или трансформировать.

Одним из самых распространенных путей возникновения буддхиальных штампов является подмена настоящих целей развития побочными результатами этого развития, которые в йоговской философии называются сиддхи. В зависимости от плана можно различать сиддхи атманические, буддхиальные и т. д. Примерами атманических сиддхи пестрят вводные главы в высшие йоги: бхакти, раджа и т. д. Идеалом бхакти-йоги является постоянное видение и полное ощущение любящего Бога во всех Его проявлениях, которыми переполнен мир. На пути достижения этого идеала человек в какой-то момент ощущает любовь пространства как силу, способную преодолеть узы тяготения, и он обретает сиддхи левитации, а затем и одновременного пребывания в нескольких местах. Если, однако, он поставит себе идеалом левитирование, то по пути бхакти он не сдвинется ни на шаг, поскольку в эгрегоре бхакти-йоги полеты — идеал явно кукольный.

Однако сиддхи, получаемые человеком (и обществом) на высоких ступенях эволюционного развития, настолько привлекательны с точки зрения низших ступеней, что возникает естественный соблазн выставить их идеалом или хотя бы ценностью — однако они всегда оказываются кукольными и бутафорскими. К числу таких бутафорских ценностей (а также идеалов) относится свобода, и это нужно осознать, поскольку в настоящее время идеалы и ценности свободы и сходные с ними (независимость, самостоятельность и т. п.) очень распространены и считаются настоящими, хотя в действительности ни атманических, ни даже буддхиальных эгрегоров (исключая совершенно жесткие) за ними не стоит.

Само по себе слово "свобода" относится в основном к буддхиальному плану и более низким, которые пока не рассматриваются. Дело в том, что на атманическом плане слово "свобода" теряет свой основной смысл, так как миссия как главное содержание жизненного пути у человека одна и выбирать здесь совершенно не из чего: "И привел Господь Еву к Адаму и сказал: "Выбирай, Адам, себе жену""*.

(* Кавычки в данном случае означают не цитату из Библии, а ссылку на анекдот по поводу системы политических выборов, господствовавшей долгое время в СССР; они, тем самым, являлись не буддхиальным событием, как в случае демократических выборов, а атманической мистерией, смысл которой — сакральное причащение широких трудящихся масс к кормилу власти, а также инвольтация государственного эгрегора (уицраора).)

Что касается выбора идеалов, то здесь опять-таки возможны идеалы более яркие и лучше соответствующие миссии, и не особенно яркие и хуже ей соответствующие, а также кукольные, за которыми никакого света нет, но вопрос о выборе одного идеала из нескольких возможных для человека никогда не стоит, поскольку настоящий идеал абсолютно авторитетен и никаких других идеалов, кроме себя, а также сомнений в себе не допускает: настоящий идеал может быть не слишком ярким, но не сомнительным. Процесс смены идеалов идет так: сначала текущий идеал превращается в кукольный и, соответственно, теряет авторитет, и лишь после этого появляется следующий, в отличие от маяков на фарватере, образующих непрерывную цепь. В этом смысле духовные искания это всегда блуждание в (относительной) тьме, пока не появится свет очередного идеала, рассеивающий все сомнения относительно своей (на данный момент) истинности.

На буддхиальном плане свобода означает возможность выбора той или иной ценности (точнее, расстановки акцентов значимости на них) в пределах, определяемых атманическим телом. Здесь под ценностью понимается символ служения эгрегору, и "свобода", таким образом, представляется человеку номенклатурой эгрегоров, которым он служит; совершенно ясно, что она сама по себе не является ценностью.

Другое значение слова "свобода" это освобождение от груза, гнета, тяжелых условий существования и т. д. Объявление ценностью освобождения от груза или ограничений это бунт ("рабий бунт", по выражению Н. Бердяева), то есть попытка избавиться от своих прямых эволюционных обязанностей, например, могучим усилием переложив их на чужие плечи. Настоящей ценностью в данном случае может быть развязывание кармического узла, снятие проклятия и т. п., косвенным результатом чего будет освобождение от власти неприятного эгрегора — мы ясно видим, что свобода как освобождение есть сиддхи, но не ценность. В результате бунта человек рвет свои отношения с не устраивающим его эгрегором или самовольно, без согласования с ним, меняет тип служения, но неразвязанный кармический узел тут же привлекает к нему внимание другого, ничуть не менее жестокого эгрегора, и происходит еще большее закабаление, поскольку само по себе разрывание живых (хотя и неприятных) связей создает в тонком мире дисгармоничные вихри, то есть новые кармические узлы, часть из которых становится дополнительным грузом человека и его окружения. Если же кармический узел терпеливо развязан, то эгрегор, сколь бы жестким он ни был, не может больше удерживать человека, и отпускает его с миром. Читатель может вспомнить служение Геракла царю Эврисфею: легко ли дались обоим эти двенадцать лет? Но что назначено богами и мойрами, приходится выполнять…

И наконец, третье значение слова "свобода" это свобода внутренняя, то есть освобождение от тех или иных внутренних зажимов, комплексов неполноценности, эгоистических склонностей: частных и общих и т. д. Является ли внутренняя свобода ценностью, или, употребляя чисто буддхиальный термин, добродетелью? Ответ, как и выше, отрицателен: внутренняя свобода это сиддхи и достигается как косвенное следствие определенной внутренней (часто и внешней) работы по достижению совершенно иных ценностей и качеств.

Например, комплекс неполноценности с точки зрения его хозяина есть нечто вроде защитной корки на уязвимом месте психики — но одновременно это и защита социума от человека, не желающего считаться с законами общежития — нечто вроде кляпа во рту грубияна и скандалиста. Понятно, что прямое устранение комплекса есть не что иное как сдирание корки с незажившей раны и одновременно вытаскивание кляпа — читатель легко представит себе последствия подобной процедуры. Здесь, как и в случае борьбы с эгоизмом, возможны лишь косвенные методы: комплексы и узость сознания постепенно уходят как побочный результат достижений в сферах, подсказанных кармическим эгрегором.