Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Генка Пыжов — первый житель Братска - Печерский Николай Павлович - Страница 17
Вагон был переполнен. Плотно прижавшись друг к другу, пассажиры сидели на скамейках, узлах, чемоданах. Нам с Люськой уступили место возле окна. Люська положила словарь на столик, облокотилась на него и прильнула к стеклу. Поезд постоял несколько минут и тронулся. За окном поплыли мачтовые сосны, белые березки, заросшие травой лесные озера.
Изредка Люська отрывалась от окна и, поблескивая , очками, говорила:
— Гена, но ведь это абсолютная тайга! Там, наверно, много анофелеса. Правда?
Неужели нельзя сказать просто — малярийный комар? Боюсь, что Люська приедет на Падун и моего бывшего приятеля Комара тоже будет называть анофелесом!
Пришло время обедать. Мать Люськи отрезала ломоть хлеба, положила на него кусок колбасы, сыру, подумала и прибавила еще:
— Ешь. Прямо жаль на тебя смотреть!
Мы обедали и рассказывали друг другу о своей жизни.
— Я очень скучала по тебе, — говорила Люська. — Выйду во двор, посмотрю кругом — абсолютная пустота. Думаю: «Почему так пусто? Кого не хватает?» Даже апатия нападет. А потом вспомню и заплачу. Оказывается, это тебя нет. А ты скучал по мне, Геночка? Скажи без амбиции.
И что это Люське взбрело в голову говорить таким кисло-сладким тоном: «Геночка», «скучал», «апатия»!..
Но все-таки я тоже сказал Люське, что скучал. Это
была правда. На Падуне я часто вспоминал наш большой московский двор, Люську и те вечера, когда Джурыкины приходили к нам в гости.
Приближался вечер. Все вокруг стало розовым — и березки за окном, и полосатые километровые столбы, и салфетка на нашем столике, и Люськино лицо. Люська смотрела на меня из-под очков каким-то странным, загадочным взглядом и говорила:
— Геночка, давай с тобой никогда-никогда не ссориться и все время быть вместе. До самой смерти…
Я чувствовал себя очень неловко. Что ответить Люське? Как поступить? Кстати, после размолвки с Комаром я уже не особенно верил в дружбу до гроба. Обещал, клялся и так жестоко обманул! Я задумался о своей жизни на Падуне. Вспомнил Комара, Степку, старого лоцмана. Как они встретят меня, что скажет отец? Ничего хорошего от этой встречи я не ждал. И все же меня тянуло к суровому Падуну, высокому красавцу Пурсею и нашей темной избе на берегу синей стремительной Ангары…
Люська тоже умолкла. Она придвинулась ко мне и вдруг, совсем как в старой книжке, склонила голову на мое плечо. Я боялся пошевельнуться, чтобы не разбудить Люську. Она улыбалась во сне тихой, задумчивой улыбкой, как будто видела перед собой что-то очень хорошее, еще не совсем знакомое, загадочное, как длинная, запутанная сказка…
Я долго крепился, но все-таки не выдержал и тоже уснул. Время во сне мчится быстро. Казалось, только минуту назад я закрыл глаза, а за окном был уже не тихий розовый вечер, а светлое, ворвавшееся в вагон потоком золотых лучей таежное утро.
— Граждане пассажиры! — послышался в вагоне голос проводника. — Приготовьтесь, сейчас будет Братск.
И вот снова Братск. Знакомая кишка. Падунский порог… Великое путешествие окончено. Геннадий Пыжов идет по улицам поселка без кепки и почти совсем новых ботинок. В руках у него жалобно дребезжит чайник фальшивого добровольца…
Глава шестнадцатая
«СЖАТИЕ СЕРДЦА». ПИСЬМО ОТ БАБУШКИ. ТРИ НИКОЛЫ БОЛЬШОГО НИКОЛЫ
Я потянул ручку на себя и открыл дверь. Возле окна, согнувшись над сетью, сидел лоцман.
— Пришел, однако, бегун? — спросил лоцман, когда я вошел в избу.
В голосе у него не было ни удивления, ни желания расспросить о моих подвигах и скитаниях.
— Пришел, дедушка…
— Вижу, что пришел. Отец твой, однако, убивается. Принес ему в госпиталь телеграмму от Джурыкина, так он аж задрожал весь. Насилу врач успокоил. Впрыскивания какие-то сделал.
— Вы что, дедушка, говорите? Какой госпиталь?
— А вот такой-этакий. Сжатие сердца отец получил из-за тебя.
Я видел, что лоцман не шутит.
— Мой, однако, ноги, — сказал он, — надевай Степкины сапоги и айда к отцу. Успокой его, несчастного.
Пока я умывался и мыл ноги, лоцман рассказал, что произошло на Падуне после моего побега. Оказывается, все думали, что я утонул в Ангаре. Выходит, я был неправ во всем и зря обижался, что отец не пожелал разыскивать меня.
Я быстро привел себя в порядок и побежал в госпиталь — длинную серую палатку с красным крестом на дверях.
В приемной — небольшой комнате, отделенной от остальной части палатки фанерной перегородкой, — я увидел знакомого доктора. Когда меня искусала лайка,он перевязывал мне ногу. Доктор, очевидно, знал историю с моим побегом. Без лишних вопросов он надел на меня белый» пахнущий мылом халат и легонько подтолкнул к двери:
— Иди. Справа кровать его стоит.
В палатке стояло несколько кроватей. Под чистыми,
еще сохранившими продольные и поперечные складки простынями лежали больные. Я сразу же увидел отца и пошел к нему.
— Здравствуй, папа!
— Здравствуй, Гена. Садись.
Я долго сидел на табуретке и молча смотрел на отца. Лицо у него осунулось, побледнело. На щеках и подбородке серебрился колючий ежик волос.
— Что же ты не расскажешь ничего? — спросил отец.
— Я не знаю, папа, что рассказывать.
— Расскажи, как ездил, в каких местах побывал. Ты думаешь, мне неинтересно знать, где был мой сын? Ты же мой сын, правда, Гена?
— Твой.
— Ну, вот и хорошо. Теперь я не сомневаюсь.
Мне очень не хотелось вспоминать прошлое. Но я рассказал отцу все без утайки — и про капитана, и про Митроху, и про девушку из Якутска. Когда я рассказал отцу о фальшивом добровольце, он усмехнулся, а потом вдруг снова стал серьезным. Глаза у него потемнели, как озеро, на которое набежала тень от густой, мрачной тучи.
— У тебя что-нибудь заболело, папа?
— Нет, Гена, не в этом дело… Я думаю о фальшивом добровольце. Ведь ты такой же эгоист, как и он. Ни чуточки не лучше. Только о себе одном и думаешь. Другие люди для тебя ничего не значат. Ведь правда? Бросил отца, товарищей, нашу Братскую ГЭС и умчался. Значит, ты и есть самый настоящий фальшивый доброволец, или, как говорят у нас на стройке, дезертир. Сейчас ты из тайги убежал, а если придется защищать страну от врагов, ты и на фронте будешь вести себя не лучше. Воткнешь штык в землю — и домой, на теплую печку. А товарищи пусть погибают. Ты разве об этом подумаешь? Тебе твоя собственная шкура дороже всего на свете…
— Я с фронта не убегу. Даю тебе честное слово!
Еще минута — и я, наверно, расплакался бы.
Отец взял мою руку и тихонько пожал ее.
— Хорошо, Гена, об этом мы еще поговорим. А сейчас я хочу сообщить тебе приятную новость: к нам скоро приедет бабушка.
В глазах у отца зажглись огоньки. Наверно, такие же огоньки были в глазах и у меня.
— Ну что, рад?
— Конечно! Кто тебе сказал об этом?
— Джурыкин письмо привез. Бабушка уже и вещи собрала. Вот только не знает, что с пальмой делать.
Отец показал мне письмо. «Я очень скучаю, — писала бабушка. —Хожу одна по комнате и плачу. Обязательно приеду к вам, мои дорогие.
Очень беспокоюсь, есть ли в Сибири манная крупа. Если нет, я привезу с собой из Москвы.
Никак не решу, что мне делать с пальмой. Ведь я ее из зернышка сама вырастила…»
Дальше уже ничего нельзя было разобрать. Буквы расплылись по бумаге мутными высохшими ручейками. Бабушка писала о своей пальме и плакала…
Я возвратил отцу письмо и спросил:
— А это правда, папа, что у тебя сжатие сердца? Отец усмехнулся:
— Эх ты, писатель! Разве такая болезнь бывает? Кто это тебе сказал?
— Дед Степкин.
— Не дед, а Петр Иович Кругликов. Пора уже знать. Это очень хороший человек.
— Разве я говорю, что плохой! Я даже хотел его фамилию на Пурсее написать.
— Мало в этом радости для Петра Иовича, — сказал отец. — Думаешь, приятно было бы Петру Иовичу на скалу смотреть? Идет мимо, а люди спрашивают: «Кто это твою фамилию увековечил?» — «Разве не знаете, кто? Сын Пыжова, фальшивый доброволец!» Он бы от такой славы от стыда сгорел, сквозь землю провалился! Если бы не пришел доктор, я не знаю, чем бы закончилась наша встреча. Но в жизни так же, как и в книжках: всегда кто-нибудь выручит. Если двум героям не о чем больше говорить, на помощь приходит третий.
- Предыдущая
- 17/36
- Следующая