Влюбленные беглецы - Картленд Барбара - Страница 21

– Нет! – возразил Альфред Джонсон. – Ты будешь ко­нюхом, а не чертовым артистом. Если я замечу, что ты меня обманываешь, что ты недокармливаешь лошадей, если жи­вотные будут тощими и неухоженными, я пинком под зад выставлю тебя отсюда, так что будешь лететь до самого Па­рижа. Ты меня понял?

– Понял, сэр.

– Хорошо. Тогда чего ты ждешь?

– Я просто думаю о том, где мы будем жить, – ответил Карлос. – У нас нет собственного вагончика, да и денег на его покупку.

– Я должен был это предвидеть, – с кислым видом про­изнес Альфред Джонсон. – Я беру на работу людей, а они еще требуют, чтобы я предоставил им жилье. А потом того гляди еще потребуют, чтобы я их бесплатно кормил. Ну да ладно. Если уж на то пошло, есть у меня один свободный вагончик, но вы будете платить за него двадцать пять фран­ков в неделю и отремонтируете его за свой счет. Ясно?

– Да, сэр, спасибо.

Альфред Джонсон повысил голос:

– Люк, где ты, черт возьми?

– Иду.

Из другого вагончика по утоптанной траве прибежал юно­ша лет шестнадцати. У него были длинные темные волосы, нагловатые черные глаза, высокие скулы и смуглая кожа. Ма­рина поняла, что перед ней цыган. Юноша дружелюбно улыб­нулся Карлосу и Марине, затем таким же подобострастным тоном, каким только что говорил Карлос, обратился к Альфре­ду Джонсону:

– Я вам нужен?

– Да, – ответил владелец цирка. – Отведи эту пару – они утверждают, что женаты, – в вагончик Марио, а затем покажи мужчине, где находятся лошади. – Мистер Джонсон отвернулся, но, когда они уже собрались уходить, добавил довольно резким тоном: – Ты не назвал мне своего имени!

– Карлос Айело.

– Хорошо. Не мешкая приступай к работе.

Марине и Карлосу было позволено уйти, и Люк повел их вдоль длинного ряда вагончиков.

– Вот сюда! Я покажу вам вагончик! – громко крикнул он, пытаясь перекричать доносившуюся из шатра музыку.

Проходя по цирку, Марина с раздражением подумала о том, в каком дурацком положении они сейчас оказались. Была ли необходимость во всем этом дешевом маскараде? Почему именно цирк? Чего пытается добиться Карлос? Что он заду­мал? В довершение ко всему это притворство, этот их вы­мышленный супружеский союз. Однако Марина была вы­нуждена тотчас признаться себе, что ей понравилась эта ложь.

«Я не собираюсь оставаться здесь», – решила она, как только Люк подвел их к облупленному вагончику и открыл дверь. Это был вполне современный, обтекаемой формы ав­тофургон, который наверняка когда-то стоил немалых денег. Но когда Марина сначала вошла в крошечную кухоньку с раковиной из нержавеющей стали, а затем в главную часть вагончика, ей едва не стало дурно.

На полу скопился невероятный слой грязи. Очевидно, последний постоялец, перед тем как уехать, просто свернул с пола ковер, отчего стала видна пыль, накопившаяся под ним за долгие месяцы, а может, и годы. Окна также были грязными. Стекла в некоторых местах потрескались. С потолка клочьями свисали засаленные обои. В вагончике стояли две раскладные кровати. В дневное время на них можно было сидеть, как на диване. С них были сняты подушки и матрасы. Один матрас валялся на полу. Из него торчали клочья ваты. «Мы не можем оставаться здесь», – собралась было ска­зать Марина, но тут услышала голос Карлоса:

– Нас это вполне устроит. Скажите, где нам взять горячей воды и мыла, и мы приведет вагончик в порядок. Вот только где достать матрасы?

Люк пнул ногой тот, что валялся на полу.

– А этот вам разве не подойдет? – спросил он. – Что ж, отлично вас понимаю. А новые матрасы спрятала Ма Джон­сон. Она сдерет с вас залоговую стоимость – в пару раз боль­ше, чем они действительно стоят. Здесь не поспишь уютно, по крайней мере пока мы не доберемся до Амьена.

– А где ее фургон? – осведомился Карлос.

– Рядом с фургоном Старика, – ответил Люк. – Весь инвентарь хранится у нее. Если нужно, вы сможете найти у нее и ведро, и мыло. – Он снова окинул взглядом вагончик. – Марио был грязнуля и лентяй, каких свет не видывал, – сооб­щил Люк. – А еще пил, не зная меры.

– Чем он занимался? – поинтересовался Карлос.

– Он был акробатом. Во время нашей последней оста­новки свалился с трапеции. Кажется, сломал себе позвоноч­ник.

Равнодушный тон, с которым говорил Люк, вызвал у Марины жалость к неведомому бедняге Марио.

– Какая жалость, – сказал Карлос.

– Не рассчитал сил, – улыбнулся Люк. – И вообще он был слишком стар для своей работы. В этом деле нужны мо­лодые. Вы готовы идти смотреть лошадей?

– Да-да, пойдем, если нужно, – ответил новоиспечен­ный конюх. – Подожди меня здесь, – сказал он, обернув­шись к Марине. – Я скоро вернусь. – И, прежде чем та успела что-либо ответить, вышел.

Через маленькое грязное оконце Марина видела, как Кар­лос вместе с Люком шагают в направлении циркового шатра. Его дорогой костюм смотрелся здесь крайне неуместно, и все же каким-то образом Карлос шел совсем по-другому. То есть он шагал менее скованно, легкой покачивающейся по­ходкой человека, привыкшего к верховой езде. Марина за­метила, что он снял с шеи галстук и запихнул его в карман.

Она попыталась открыть окно, чтобы впустить в вагон­чик хоть немного свежего воздуха. Это оказалось невозмож­ным, но зато ей удалось, приложив усилия, открыть цент­ральную дверь фургона, которая вела прямо в главное поме­щение. В помещении дурно пахло; грязь была просто неопи­суемая. «Скажите, где нам взять горячую воду и мыло», – вспомнились ей слова Карлоса. Интересно, кто, по его мне­нию, должен отмывать полы, стены, потолок и еще бог знает что? Она не станет спать на этих кроватях даже с новыми матрасами, если только их не отмыть как следует. Он и вправду считает, что она станет тут возить грязь?

Внезапно она ощутила прилив гнева. Нет, если кого-то и ви­нить, то только себя! В первую очередь ей не следовало бежать с Карлосом. Почему она не настояла на том, чтобы спуститься вниз и поговорить с управляющим гостиницы, почему не потребовала защиты от подозрительных типов, требовавших, чтобы она пока­зала им паспорт? Вместо этого они с Карлосом сбежали!

Оглядываясь назад, она вспомнила, что произошло в по­езде. Смерть этих двоих – девушки в норковой шубе и муж­чины, счастливо улыбавшегося своей бутылке шампанского. А сейчас, из-за того, что Карлос чем-то напуган, они прячут­ся, причем где? В цирке!

Ей не понравился Альфред Джонсон. Он, несомненно, жестокий, неприветливый человек. Ему ничего не стоит вы­кинуть их из цирка за малейшую провинность, но, с другой стороны, было нечто успокаивающее в том, что он говорил на том же языке. Здесь были англичане, ее земляки. В самом худшем случае она сможет обратиться к ним; да, но будет ли у нее такая возможность? Не получится ли так, что люди, угрожающие Карлосу, а возможно, и ей, вначале нанесут удар, а потом уже будут разговаривать?

«Должен же быть какой-то выход», – подумала Марина.

Она открыла свою сумочку и заглянула в бумажник. Там лежала книжечка с туристическими чеками. Наверняка фунтов на двести пятьдесят. Сибил не позволила бы ей отправиться за границу с меньшей суммой. В сумочке также оказалось несколько португальских банкнот и несколько английских.

«По крайней мере хоть это немного утешает, – вздохну­ла она. – Надеюсь, этих денег хватит, чтобы избавиться от грязи в бывшей комнате Марио».

Марина открыла дверь шкафа и обнаружила, что смотрит на свое собственное отражение в зеркале. На мгновение она даже не узнала высокомерную, утонченную Марину Mapтин. Волосы ее были туго перевязаны платком. Нос блестел от пота. Второпях она забыла накрасить губы гигиенической помадой. На лице печать усталости и тревоги. Марина посмотрела на свой костюм, некогда элегантный и дорогой.

Бегство по грязным парижским крышам вряд ли пошло ему на пользу. Руки также были грязны. А ведь она наверняка машинально дотрагивалась ими до своей бе­лой блузки.

Марина стояла, глядя в зеркало и не веря своим глазам. Затем вспомнила, что Карлос видел ее в таком виде. Что же он мог о ней подумать?