Аойя - Петров-Водкин Кузьма Сергеевич - Страница 5

ГЛАВА СЕДЬМАЯ,

подающая надежду на спасение и рассказывающая о гибели «Путника»

На следующий день, в который столько переживут наши друзья, с утра наступила нестерпимая жара. Океан был прозрачен, тих и недвижен. Шар не шелохнулся, — он казался подвешенным к небу низко, низко над водой. Если бы случилось волнение, корзину могло бы неминуемо зачерпнуть.

Андрюша решил сбросить часть груза, в надежде, что выше будет хоть какой-нибудь ветер. «Путник» поднялся, но и на высоте было также неподвижно. Странным казалось Андрюше, что, в такую тишину и при ясном небе, барометр клонился к большой перемене погоды. Воздух был раскаленным, и трудно было дышать от жары.

Друзья принуждены были соорудить над собой крышу, чтобы укрыться от палящего зноя.

В этот день они впервые увидели птиц над океаном. Ясно же, — обрадовался Андрюша, — что поблизости есть земля!

И вот в полдень дети увидели на горизонте дым, который приняли сначала за дым корабля, но по мере наблюдения за ним, заметили, что это было нечто другое.

В самом деле, если бы это был корабль, то дым из труб стлался бы в сторону, обратную движению корабля — дым отставал бы — этот же шел снизу вверх и был неподвижен, словно свечка.

После тщательного осмотра, Андрюша ясно различил, что дым вырывается клубами снизу. Значить, у него есть какой-то неподвижный источник, — подумал он, и наконец, к своей большой радости, мальчик заметил в поле зрения темную полоску, отделяющую море от неба. Уже не доверяя своим собственным глазам, он сказал Кате:

— Посмотри внимательно и скажи, что ты видишь там, где этот костер!..

— Я вижу, подымаются клубы дыма, а между ними и водой темная полоска… Под самым дымом эта полоска толще… — ответила тотчас же Катя.

— Значить, я не ошибаюсь: перед нами земля!

— Значить, мы будем спасены?! — вскричала девочка.

— Если мы ее достигнем — мы будем спасены, — ответил ее друг.

Андрюша, несмотря на свою радость, не хотел обманывать себя и Катю понапрасну; он уже знал, как часто за время пути надежды были ложными.

До самого вечера они не отрывались от дымящегося горизонта: все-таки там, в этой полоске, была вся их уверенность на спасение.

Между тем небо обволоклось тучами. Океан посерел, будто его полили свинцом.

Чуткий слух Кати уловил далекий громовой раскат, — не было сомнения, что приближается гроза.

Андрюша читал, какие сильные бури бывают в океане, и эта мысль его встревожила:

— Выдержит ли бурю «Путник»? Крепки ли снасти, держащие корзину? Не выбросит ли, наконец, их самих из их убежища?

На всякий случай надо было укрепить на местах содержимое их жилища, что было не трудным при хорошем запасе веревок. Друзья быстро принялись за дело.

Шквал не заставил себя ждать, — едва были укреплены более крупные и необходимые вещи, как он налетел. Еще несколько мгновений, и океан запенился, заревел, подымая горы волн.

Шар накренился, и его понесло бурей…

Трудно рассказать об океанских бурях тому, кто не видел их, кто не видел, как вздымается огромная волна, открывая под собой бездонную пропасть, за ней другая, и потом всюду, куда хватает глаз, океан взрывается огромными гребнями и разбивается брызгами до неба… Ветер срывает вершины волн и крутит их, словно песок, и целые тучи брызг бешено несутся над горами и пропастями воды. Бесстрашный меченосец — рыба — и тот в ужасе опускается до последних глубин и притаивается в тишине наддонных лиан и кораллов, пережидая бурю.

Тому, кто не слышал, как ревет океан, взъерошенный ураганом, трудно рассказать об этом.

И вот над этой бездной, окутанные тучами брызг, очутились наши друзья.

Взявшись за руки, они прислонились к стене корзины, бросаемой из стороны в сторону, подобно языку колокола…

Там, где человек бессилен, он отдается на волю Божию, он говорит: «Прими меня под Твою защиту… Ты знаешь, как мал и ничтожен я. В Твоей воле моя жизнь и смерть, и потому, Боже, я жду радостно Твоего веления! Ты сделаешь так, как нужно»… И человеку становится легче: он, подобно ребенку, отдается во власть любящего отца, его создавшего.

Андрюша и Катя мысленно молились. И в молчании среди ужаса тьмы и бури они почувствовали прилив бодрости, почувствовали, что среди этой бури, в реве волн, они также участвуют в жизни, и Кто-то, давший бурю, знает также и о них. Везде, как и дома, та же жизнь, то же творение Бога.

— Андрюша, мы у Бога в гостях, Он любить нас, — прошептала Катя.

Мальчик утвердительно пожал ее руку, он также понял это — и страха у них больше не было.

Не знали друзья, много ли прошло времени. Ночь казалась бесконечной, но вот их внимание было привлечено чем-то упавшим в корзину; освещенные вспышкой молнии, дети увидели, что это была птица, искавшая защиты; за ней приютилась другая, третья, и скоро корзина стала наполняться пернатыми: они трепетали крыльями, тревожно вскрикивали, давя одна другую. А в это время поднявшейся волной хлестнуло в корзину так сильно, что, казалось, ее дно задевает уже уровень моря. Конечно, от тяжести птиц «Путник» опустился.

Андрюша быстро вскочил, пробрался к борту, ощупью отыскал веревки мешков и обрезал их — это быль последний песок для облегчения воздушного шара.

Цепляясь за борт, Андрюша стал пробираться к Кате, но вдруг перед ним в темноте урагана мелькнуло ослепительное пламя…

— Огонь! Земля! — радостно вскрикнул мальчик; и опять, проерзывая тучи, показался сноп света.

Одновременно с этим раздался общий пронзительный крик птиц, и они, словно обезумевшие, шарахнулись из корзины.

Что случилось дальше, Андрюша не мог дать себе ясного отчета: корзина под ним закачалась; теряя равновесие, мальчик упал на ее дно, смутно сознавая, что падает вниз. Затем раздался оглушительный толчок, что-то тяжелое, грузное придавило Андрюшу, и он потерял сознание.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ,

рассказывающая о невольной разлуке и о радостной встрече друзей, неожиданно очутившихся на земле

Когда Андрюша пришел в себя, он сразу вспомнил совершившуюся катастрофу. Местами тело его болело, и его давило чем-то тяжелым сверху.

— Где Катя? — была его первая мысль.

С большими усилиями удалось мальчику выбраться из-под давившей его тяжести. Оказалось, что при падении его накрыло остатками материи воздушного шара.

Бедный «Путник»! Кто бы мог узнать в этих беспомощных пластах холста вольный шар, недавно паривший над землей и океаном!

Был светлый солнечный день. Корзина застряла в сучьях гигантского дерева, которое своими ветками и задержало Андрюшу от падения. Мальчик быстро стал разбираться в перевороченном багаже, но Кати здесь не было.

Мысль о ее гибели захолодила его сердце — он точно остолбенел: ясно, как живая, представилась ему Катя. «Значит мы будем спасены?» — вспомнил он ее, полный радости, крик накануне.

Но что такое? Андрюше кажется, что он слышит ее голос, сквозь слезы зовущий друга… Где-то вдали зов повторился. Действительно, это был ее голос, голос Кати! Не помня себя, мальчик бросился к борту, и можно ли описать его радость, когда внизу, совсем близко, под деревом, на котором застряла корзина, он увидел Катю.

— Катя, ура! Катя, мы спасены!! — закричал Андрюша и в одно мгновение с ловкостью кошки спустился вниз к застывшей от восторга и еще со слезами на глазах девочке. Радостные, как во сне, посыпали они друг другу вопросы:

— Не разбилась ли ты?

— А ты, Андрюша? Я только поцарапала ногу…

— Пустяки, кроме маленькой шишки на моем лбу у меня никаких несчастий… Как ты очутилась внизу?

— Когда ты ушел сбросить тюк, — затрещала девочка, — я поднялась к борту и увидела огонь впереди меня… и вполне ясно различила очертания берега. Собралась, было, сказать тебе об этом, но в то же время закричали птицы и бросились через меня. Только что я подняла руки, чтоб закрыть лицо от их крыльев, как раздался толчок — меня словно кто подхватил из корзины, и дальше ничего не помню и не могу рассказать… Но вот, когда я открыла глаза, уже было светло. Лежу я на мягкой траве. Кругом лес, и ни шара, ни тебя нигде нет… Думала, наверно, меня выбросило, а ты полетел дальше… Заплакала я и стала от горя называть твое имя. И даже не подумала посмотреть над собой, на дерево!.. А ты? ты, Андрюша?