Таинство любви сквозь призму истории - Картленд Барбара - Страница 9

Римское общество основывалось на рабовладении, и не только господа, но и хозяйки безобразно обращались с рабами.

Представители высших классов, хорошие и дурные, отличались жестоким садизмом.

Ювенал, игравший для своего времени роль Кассандры и Хикки10, недвусмысленно это описывает:

Нежная любовь имела мало шансов расцвести в подобной атмосфере. Мужчина, привыкший считать развод и адюльтер нормальным жизненным явлением, и женщина, чьи понятия о развлечении сводились к наблюдению за стаей диких зверей, разрывающих в клочья величественного полуобнаженного гладиатора, вряд ли были знакомы с приятными ласками даже простой любви.

Почти все нам известное о латинской любви связано с знаменитостями. Вряд ли простым людям, по крайней мере городским, успешнее удавалось переводить любовь в высокий план, чем их известнейшим соотечественникам.

Практически все тонкости образа жизни принесли в Рим греки, рабы или бывшие рабы, служившие в римских семьях профессиональными учителями, врачами, секретарями, экономами.

Простым людям приходилось довольствоваться рабским трудом полудикарей. Может быть, представлению среднего человека о романтическом рае отвечал бордель. Чуть ли не на каждой римской улице стоял дом, помеченный знаком алого фаллоса.

Грубость римской любовной жизни усиливалась фактическим признанием разврата и промискуитета12 не моральными прегрешениями, а едва ли не добродетелями.

Заимствовав греческую Афродиту, богиню безнравственности, римляне превратили ее в Венеру, богиню распутства. Показательно, что ее храмы были крупнейшими и самыми многочисленными в каждом построенном или оккупированном римлянами городе.

Похоже, Венера поощряла обман и интригу как самую суть вдохновенной любви. Большинство римских великих любовных историй связаны с похотью к чужой жене.

Волновало в них не предчувствие обнаружения этого мужем, а интерес жены к одному или многим мужчинам помимо любовника. Конец обычно циничен: женщина дарит своей благосклонностью почти любого желающего, или мужчине все это надоедает и он находит другую женщину, достойную домогательств, с разумной уверенностью в успехе.

Подобная атмосфера не годится для бессмертной любви. В страсти одновременно смешиваются желание и ненависть. Классический любовный поэт Катулл так описывал отношение римлян к любви:

(Пер. А.Н. Пиотровского)

Несомненно, римские женщины очень старались выглядеть привлекательно, но исключительно для любовников. Ювенал писал о богатой женщине:

По свидетельству Плиния, почти миллион в год уходил на Восток на покупку духов и драгоценностей для изысканного туалета римской дамы.

Он также негодует на новые костюмы, заимствованные с острова Кос и шокировавшие старомодных римлян, замечая, что эти шелковые одежды нельзя назвать одеждами, ибо они не защищают ни тело, ни скромность женщины, которую вполне можно считать голой. И добавляет, что покупают их за большие деньги в неизвестной стране исключительно для того, чтобы женщины могли продемонстрировать всему миру столько же, сколько демонстрируют в спальне любовникам.

Городские бани (термы) были отлично известным местом встреч тайных любовников и в целом ассоциировались с распущенностью и аморальностью всех сортов. Допускалось совместное купание, причем купальные костюмы носили только женщины. Естественно, признает Плиний, «бывали предосудительные случаи».

Ювенал оставил описание культа Bona Dea – Доброй богини. Кажется, эта богиня была чисто женской, почитаемой женщинами. Во время ритуалов в ее честь хозяину следовало уйти из дому, оставив женщин одних.

Ювенал сокрушается о падении римской религии, возлагая вину за это на безрассудную эмансипацию предающихся пьянству женщин:

Вот еще сцены, которые устраивали почитательницы Bona Dea: