Таинственный жених - Картленд Барбара - Страница 24

– Ты должна присматривать за своим мужем, Анжелина.

– Хьюго говорит, что это он будет присматривать за мной, – ответила на это сестра Весты.

Герцогиня улыбнулась.

– Мужчины всегда говорят так, когда влюблены, – сказала она. – Но когда вы поженитесь, ты быстро обнаружишь, что именно женщина должна защищать, поддерживать и вдохновлять своего мужа. Это наша работа.

– Но как могу я защитить Хьюго? – удивилась Анжелина.

– Ты будешь защищать его от бед и беспокойства, от переутомления, от проблем, связанных с детьми, от людей, которые ему докучают. – Герцогиня рассмеялась. – Если бы ты только знала, как часто мне приходилось защищать твоего отца! И конечно же, он понятия о том не имеет.

– Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, мама, – ответила Анжелина. – Но как могу я» поддерживать» Хьюго?

Герцогиня взяла руку дочери в свою.

– Ты будешь поддерживать его, дитя мое, в тяжелые времена. Если это будут финансовые проблемы, надо будет дать ему понять, что они не имеют для тебя значения. Надо будет заставить его поверить, что вскоре дела пойдут лучше. А уж если по несчастливой случайности он потеряет кого-то из дорогих ему людей, именно к тебе он придет со своим горем, и только ты сможешь ему помочь.

Герцогиня замолчала, и Веста поняла, что мать ее думает о погибшем Джеральде.

Да, не могло быть сомнений, герцогиня поддержала своего мужа, когда он нуждался в этом. Сможет ли Веста сделать то же самое?

– И наконец, ты должна вдохновлять своего мужа, – продолжала герцогиня. – Мужчине необходимо вдохновение, которое может дать только женщина. Тогда они лезут из кожи вон, добиваются невозможного – не ради себя, а ради любимой. – Вздохнув, герцогиня продолжала:

– Это не всегда легко, Анжелина, иногда это даже очень трудно. Но если ты понимаешь свою задачу, если любишь человека, за которого вышла замуж, нет ничего трудного, ничего невозможного.

Анжелина слушала мать с широко открытыми глазами, а Веста подумала тогда, скажет ли она то же самое и ей, когда настанет ее время выйти замуж.

Но Весту мать напутствовала совсем другими словами.

– Ты должна помнить, милое дитя мое, что брак с иностранцем поставит тебя перед множеством трудностей, которых не было бы в браке с англичанином. Никогда не критикуй мужа даже про себя и помни, что сочувствие и взаимопонимание очень важны для счастливого брака.

Думая сейчас о ее словах. Веста спрашивала себя:

– Неужели я должна проявить сочувствие и понимание, когда речь идет об увлечении принца мадам Зулейей? Это было бы странно. Сможем ли мы с принцем когда-нибудь обсудить это откровенно?

Интересно, любил ли принц мадам Зулейю так, как она любит графа?

Если так, то брак их обречен на неудачу с самого начала.

Ведь оба они будут мечтать о другом, и тем невыносимее будет изображать на публике счастливую семейную пару. Обманывать людей, которыми они правят.

И тут у нее больно кольнуло сердце. Веста вспомнила слова графа: «Знаете ли вы, что происходит между мужчиной и женщиной после того, как они вступают в брак?»

Весту охватил страх перед неизвестностью Ведь граф сказал тогда, что для мужчины и женщины, предназначенных друг для друга, это может стать божественным чудом. В другом же случае интимные отношения сводятся к унизительным животным действиям.

«Это и будет животным актом, – подумала Веста, – потому что принц любит мадам Зулейю, а я – графа».

Как же могут они стать «единой плотью», если брак их диктуется лишь политической необходимостью и они не испытывают друг к другу ни симпатии, ни интереса.

– Почему, ну почему я не подумала об этом до того, как покинула Англию? – Но Веста знала ответ на этот вопрос: тогда она не была влюблена.

Кони поднимались все выше, и Веста поняла, что вскоре они пересекут перевал и окажутся на другой стороне гор, а оттуда уже близко до Диласа.

Там ее ждет принц, и теперь Веста вдруг поймала себя на том, что думает о нем уже не как о принце, а как о мужчине.

О мужчине, который будет целовать ее, потому что так велит ему долг. От которого она будет рожать детей, потому что это нужно для продолжения королевского рода.

– Я не смогу, не смогу этого вынести! – Веста чуть не закричала вслух.

Потом она вдруг вспомнила о разбойниках, встающих по очереди на одно колено и целующих подол ее платья. Они оказали ей эту честь, потому что Веста помогла им Стали бы они делать это, если бы узнали, что она вовсе не святая, что она хочет повернуться спиной к своему долгу и своим обязанностям?

– Если бы только кто-нибудь мог дать мне совет! Но она знала, что больше всего на свете ей хочется оказаться в объятиях графа, только там она чувствовала себя в безопасности… словно защищенная крыльями орла.

Поглядев вперед, Веста увидела, что они почти достигли вершины. Граф остановил коня и подождал, пока девушка поравняется с ним. Веста поторопила лошадь – ей хотелось поскорее услышать его голос.

– Устали, дорогая моя? – спросил граф.

– Немного, – призналась Веста.

– Тогда вы рады будете узнать, что на сегодня путешествие наше почти закончилось.

Удивленная, Веста проследила за направлением его взгляда.

Чуть ниже, слева, примерно в полумиле от них, она увидела дом, с трех сторон окруженный деревьями.

Дом был сложен из белого камня, а башенки и витые трубы на крыше придавали ему романтичный вид.

– Дом! – воскликнула Веста. – Но кто же в нем живет?

– Это один из охотничьих домиков его высочества, – ответил граф. – Принц или его придворные – вроде меня – останавливаются здесь, когда охотятся в этих местах. – Он предупредил следующий вопрос Весты, сообщив ей:

– До Диласа еще три часа пути. Я ведь сказал вам, что разбойники увели нас далеко от дороги.

Веста посмотрела на долину, словно надеясь увидеть очертания Диласа, затем снова перевела взгляд на дом.

– Мы можем остановиться там? – спросила она.

– Именно это я и собираюсь сделать. Честно говоря, когда я был здесь в марте, присматривающая за этим местом пожилая пара собиралась на покой. Но их должны были кем-нибудь заменить. Думаю, мы оба нуждаемся в ванне и какой-нибудь цивилизованной пище.

– А мне понравился наш ленч, – с улыбкой произнесла Веста.

– И мне тоже, – ответил граф.

По тону его голоса Веста поняла, что он думает вовсе не о форели, которую они ели, а о том моменте, когда поцеловал ее.

Она слегка покраснела.

Лошади начали спускаться с холма в направлении охотничьего домика.

Когда они подъехали поближе. Веста увидела, как он красив. Снаружи домик был опоясан верандой с каменной балюстрадой, чуть ниже начинался небольшой садик, посреди которого журчал фонтан.

Кругом росли разноцветные азалии, белые, красные и пурпурные розы.

Было так красиво, что Весте показалось, будто она стоит перед сказочным замком.

Повернувшись к графу, девушка воскликнула:

– Здесь так чудесно! Я очень хотела бы жить в домике вроде этого!

– Я ведь уже сказал вам, – ответил граф, – что этот дом принадлежит принцу.

При упоминании о принце по телу девушки пробежала дрожь, и домик вдруг потерял для нее свое очарование.

Вход находился позади дома, и они проехали по небольшой дорожке, прежде чем оказались перед дубовой дверью, окованной железом.

Крыльцо было украшено королевскими гербами. Веста посмотрела на них с некоторой неприязнью, а граф спешился, легко взбежал на крыльцо и потянул за цепь, висящую на двери.

Когда дверь открылась, на пороге возник пожилой человек в национальном костюме.

Веста слышала, как граф объяснил, кто они, и дверь тут же открылась шире. Оставив коней во дворе, граф и Веста вошли внутрь.

– Я пошлю грума позаботиться о лошадях, достопочтенный суверен, – сказал с уважением слуга.

– Они не убегут, – заверил его граф. – Но пусть их покормят как следует.

– Будет исполнено, достопочтенный суверен. Позади мужчины появилась женщина, видимо, его жена, а затем девочка лет пятнадцати.