Таинственный жених - Картленд Барбара - Страница 10

Навстречу им появилась хозяйка с курицей в руках.

Она сказала что-то, по тону показавшееся Весте дерзким, а граф перевел:

– Она поймала старую курицу. Даже для самого принца она не принесла бы в жертву одну из своих молодок.

– Уверена, что его высочество сильно огорчил бы подобный недостаток патриотизма, – улыбнулась Веста. Женщина прошла мимо них в кухню.

– Наверное, вам стоит устроиться поудобнее у камина, – сказала Веста. – Если мне снова понадобится помощь, я позову вас.

– Вы очень любезны, – в голосе графа звучал сарказм, но он покорно проследовал в комнату.

Кроме курицы, женщина принесла с собой несколько яиц. Некоторые выглядели грязными и старыми. Веста предусмотрительно разбила их по отдельности, обнаружив, как она и ожидала, несколько тухлых.

Вскоре граф услышал из кухни смех и, когда Веста появилась на пороге комнаты, спросил, что показалось ей таким забавным.

– Это нашей хозяйке кажется забавным, что я зажимаю нос, обнаружив тухлое яйцо. Мы прекрасно изъясняемся на языке жестов.

Она протянула графу миску с грибами.

– Я хотела спросить, какие из этих грибов, найденных мною возле гостиницы, являются съедобными. Мне кажется, хотя я и не уверена, что вот эти красные – ядовитые.

– И вы правы! – воскликнул граф. – Это аминита мускария. Они растут в сосновых лесах. Даже если эти грибы и не убьют нас, нам предстоит провести весьма неприятную ночь.

– Так я и думала. А вот эти?

Она показала еще два гриба, коричневых с желтыми пятнами.

– А это суллиус элеганз, – сказал граф. – Их широко используют в Катонии. Они очень вкусны, если их правильно приготовить.

– Это вызов? – улыбнулась Веста, снова удаляясь в кухню..

Примерно через час она появилась на пороге с блюдом и двумя тарелками. Поставив все это на стол, она побежала на кухню и принесла две вилки.

– Я помыла их, – успокоила она поморщившегося графа. Разделив омлет ложкой, она положила большую часть графу.

– Ешьте быстро, пока он горячий. Лицо ее раскраснелось от жара плиты, белокурые локоны падали на лоб. Девушка выглядела юной и такой красивой! Граф долго рассматривал ее, прежде чем взяться за вилку и приступить к омлету.

Он сразу понял, что кушанье просто великолепно. Омлет был очень легким, с золотистой корочкой и грибами, тушенными предварительно в козьем молоке.

– Поздравляю! – воскликнул граф. – Я и не подозревал, что вы настолько талантливы!

– Мама всегда говорила, что мы не должны просить слуг о том, что можем сделать сами. И, честно говоря, мне нравится готовить.

– Не думаю, что шеф-повар дворца обрадуется вашему появлению на кухне.

– Ничего, возможно, мне еще представится случай продемонстрировать свое искусство.

Говоря это. Веста думала о конных экспедициях, которые они будут предпринимать вместе с принцем. Но потом подумала, чувствуя, как защемило сердце, что принц, возможно, и не захочет ездить с нею на прогулки.

Покончив со своей порцией омлета, она собрала тарелки и ушла в кухню.

Затем девушка вернулась, неся еще одно блюдо и две подогретые тарелки.

– Еще еда? – удивился граф.

Он успел обнаружить в буфете несколько бутылок красного вина, которое пили крестьяне Катонии, и налил стакан для Весты.

– Боюсь, мое» меню ограничено двумя блюдами, – пошутила девушка, – и я не знаю, как ваш серый хлеб сочетается с такой сугубо английской пищей, но у вас есть возможность попробовать все самому.

Веста поставила блюдо на стол. Оно приятно пахло сыром, и граф не заставил себя уговаривать.

Веста обнаружила на кухне не только серый хлеб, но и козий сыр, приготовленный хозяйкой какое-то время назад.

Он был очень жестким, но, тонко нарезав его и добавив две луковицы, сорванные в огороде, и немного козьего молока. Весте удалось приготовить некое подобие английского сырного пирога.

Она с тревогой смотрела на графа, пробующего блюдо.

– Чудесно! – воскликнул он. – Надеюсь, вы позовете меня как-нибудь на обед. Разумеется, когда будете готовить сами.

– Мне кажется, козий сыр плавится не очень хорошо, – скептически заметила Веста. – Но я так голодна, что мне он кажется вкусным.

– И мне тоже, – искренне признался граф. – Поздравляю вас, мисс. Немногие женщины, не говоря уже о принцессах, могут приготовить столь вкусную пищу за такое короткое время и с таким ограниченным набором продуктов.

Веста улыбнулась ему, впервые забыв на секунду о своей ненависти.

– Как это мило с вашей стороны – так высоко оценить мое искусство, – сказала она. – Если нам предстоит умереть от несвежей пищи, это будет не моя вина. С ужасом думаю о том, что приходится переносить рядовым постояльцам этой гостиницы.

– Вообще катонийцы – аккуратный народ. Но здесь уединенное место, в этой гостинице почти не бывает постояльцев, а тех, кто заглядывает сюда, как правило, интересует только выпивка. Муж этой женщины гораздо больше зарабатывает за счет охоты, чем от содержания гостиницы.

– Уверена, что немногие захотели бы здесь поужинать, – заметила Веста.

– Разве что ужин готовили бы вы, – снова сделал ей комплимент граф.

– Я задумывалась над тем, что станет со мной, если никто так и не приедет меня встретить. Деньги рано или поздно кончатся. Я предполагала, что придется работать в апельсиновых садах, чтобы было чем заплатить за хлеб и кров, но теперь понимаю, что могла бы претендовать на должность повара. Например, я с удовольствием попробовала бы приготовить яично-лимонный соус, которым была приправлена моя рыба за ленчем.

– Я вижу, вы весьма практичны. Веста улыбнулась.

– Хотелось бы мне, чтобы это было так! Мама всегда ругала меня за то, что я витаю в облаках.

– И о чем вы обычно думаете, когда всем кажется, что вы витаете в облаках? – поинтересовался граф.

Снаружи сгущались сумерки, комнату с закопченными окнами освещал тусклый свет. Огонь отбрасывал длинные тени, и почему-то казалось удивительно легко разговаривать, не испытывая друг к другу враждебности.

– О многих… вещах, – ответила графу Веста.

– Расскажите мне, о чем вы думали сегодня, когда мы ехали, – попросил он.

Весте не хотелось признаваться графу, что она все время думала о принце, поэтому она быстро произнесла:

– Когда я смотрела на цветы – никогда не видела столько прекрасных цветов, – я думала, что они наверняка живые, как и мы с вами. – Она сделала паузу и продолжала:

– А значит, наверное, жестоко… срывать их. Но мы делаем это, цветы умирают, и им, возможно, так же больно, как людям, когда их убивают.

Вестой вдруг овладели дурные предчувствия. Как это ей пришло в голову делиться своими тайными мыслями, да еще не с кем-нибудь, а с этим ужасным графом.

Она ожидала, что он рассмеется, и это было подобно ожиданию удара. Веста заранее чувствовала боль! Но граф лишь произнес тихо:

– Многие буддисты верят, что так оно и есть. И точно так же, как они не отнимут жизнь у человека, они никогда не сорвут цветок.

Веста посмотрела на него через стол горящими глазами.

– А мне казалось… что только я… думаю о таких вещах.

– Я уверен, что по мере того, как люди развиваются духовно и становятся более зрелыми, они задумываются над одними и теми же вечными ценностями, – сказал граф.

Веста помолчала, думая над его словами. Затем воскликнула:

– Это… самая замечательная вещь… какую я только слышала в своей жизни! – и выбежала из комнаты.

Она вернулась не скоро, но графу слышны были голоса и смех в кухне. Эти две такие разные женщины умудрялись как-то понимать друг друга.

Веста вошла в комнату в сопровождении хозяйки гостиницы, которая несла зажженную свечу.

– Она хочет показать мне дорогу в мою спальню, – сказала Веста графу.

– Я принесу вам наверх ведро с водой, – сказал граф, вставая и направляясь в кухню.

Когда он вернулся, обе женщины карабкались вверх по лестнице.

– Вам оказана большая честь, – сказал граф. – Свечи в этих местах – настоящее сокровище. Люди стараются, лечь спать до темноты.