Свет луны - Картленд Барбара - Страница 25

Сейчас у маркиза было такое высокомерное выражение лица, что Неома полностью согласилась с Аврил, которая называла его надменным эгоистом, неспособным понять переживания других людей.

— Пожалуйста… имейте сострадание, ведь… вы тоже пережили разочарование в жизни.

— Кто вам это сказал? — перебил ее маркиз.

— Я узнала об этом, когда читала Джона Донна и увидела там фразы, подчеркнутые вами.

— Если я и подчеркивал их, — хладнокровно сказал маркиз, — это было очень давно и сейчас ничего не значит.

— Пусть в молодости, но все-таки вы подчеркнули их. Может быть, вам стоит задуматься над тем, что Перегрин очень молод. Ему лишь девятнадцать лет.

— Значит, он так же молод, как я тогда — воскликнул маркиз.

— Да, это так! А в молодости человек может совершать ошибки, о которых потом очень сожалеет. После короткого молчания маркиз тихо сказал:

— Как я понял, на самом деле деньги мне должен не Стандиш, а Чарльз Уоддездон?

— Но Чарльз также не в состоянии вам заплатить.

— Мне кажется, этим двум молодым людям надо было бы заняться чем-нибудь серьезным. Они играют с огнем.

— Я тоже так думаю, — сказала Неома, — однако… Неома вовремя остановилась. Она чуть было опять не проговорилась, что Перегрин ее брат и что он не смог поехать учиться в Оксфорд из-за недостатка денежных средств. Вместо этого она произнесла:

— Что бы вы ни думали о них… пожалуйста, будьте снисходительны!

Маркиз внимательно и как-то странно оглядел ее. Неома продолжала стоять на коленях.

— У меня есть к вам одно предложение. Я хочу, чтобы вы серьезно к нему отнеслись.

— Да, хорошо, — нервно ответила Неома, не представляя, что он может предложить.

— Думаю, что вы уже наслышаны о моей репутации человека сурового и безжалостного, неспособного делать добрые дела.

Она с удивлением посмотрела на него. Неома не ожидала, что маркиз прекрасно знает мнение окружающих о себе.

Словно прочитав ее мысли, маркиз с презрительной усмешкой сказал:

— Я прекрасно знаю, что говорят обо мне остальные, и позвольте заверить вас, что это истинная правда.

— Но зачем… зачем вы так поступаете? — спросила Неома.

— Сейчас я не хочу говорить о себе. Поговорим лучше о вас.

— Обо мне?

— Учитывая ваше желание помочь Стандишу, я думаю, мое предложение вы встретите с одобрением, — сказал маркиз.

— Что… это за предложение? — с дрожью в голосе спросила Неома, предчувствуя что-то страшное.

— Я ликвидирую долг Стандиша, — произнес маркиз, — или, если хотите, пусть он думает, что вы выкрали у меня долговую расписку, а я, как болван, даже не догадываюсь об этом.

Он произносил слова угрожающим тоном, который не понравился Неоме. Затем он добавил:

— Взамен вы приедете в Сит после того, как все гости разъедутся, и погостите у меня.

Неома подумала, не ослышалась ли она, и переспросила:

— Погостить… погостить у вас… здесь?

— А почему бы и нет? — спросил он. — Думаю, что если вам не очень интересен я сам, то, может быть, мои лошади вас заинтересуют?

— Вы хотите…. чтобы я… осталась здесь одна?

— Не думаю, что будет уместно, если кто-то приедет с вами, — сухо пояснил маркиз.

— И на какое время?

Сделав неопределенный жест рукой, маркиз сказал:

— А это уж от вас зависит.

Неома сразу же решила, что могла бы поступить так, как просил ее маркиз, тем более что Перегрина не будет и он не узнает, что она отсутствовала. Он говорил, что уедет из Лондона завтра рано утром. Она могла бы тут же отправиться в Сит, а вернуться в воскресенье перед приездом Перегрина. Обдумывая это, Неома спрашивала себя, зачем нужно маркизу, чтобы она приехала в Сит. Наверное, подобное предложение ужаснуло бы Перегрина.

Но Перегрин может никогда и не узнать об этом. Однако внутренний голос подсказывал ей взвесить все «за»и «против» подобного предложения. Но самым существенным «за» являлось то, что, если она примет предложение маркиза, долговая расписка Перегрина будет уничтожена.

И все же Неома не понимала, что побудило маркиза сделать подобное предложение.

— А как же быть с долговой распиской Перегрина, если она в Лондоне?

Маркиз слегка улыбнулся:

— Думаю, мы могли бы подделать такую расписку.

— Да, я знаю, как Перегрин расписывается, кроме того, в тот вечер он был изрядно пьян и наверняка не помнит отдельных деталей.

— Вот и хорошо, — произнес маркиз. — Сейчас мы попытаемся воспроизвести этот документ, но прежде я хотел бы точно знать, принимаете ли вы мое предложение.

— Я все никак не могу понять… зачем вы хотите… чтобы я приехала? — недоумевала Неома. — Но одно я знаю точно, что проехаться с вами еще раз на лошади… я бы не отказалась.

— На это я также очень рассчитываю, — сказал маркиз и направился к своему столу. Неома встала.

Было ясно, что маркиз, заглянув в ящик стола, пересчитывает про себя соверены. Тогда Неома быстро сказала:

— Вы же не думаете, что я способна украсть у вас деньги?

Сев за стол, он посмотрел на Неому. По его взгляду можно было судить, что две тысячи фунтов — для него не деньги.

Внезапно девушка вспомнила о лорде Дадчетте, и дрожь пробежала по ее телу. Маркиз это заметил.

— Я… я вспомнила вдруг о лорде Дадчетте. Вы ведь… не дадите ему мой адрес в Лондоне?

— Если он и попросит, то я просто не смогу ему дать ваш адрес по той простой причине, что не знаю его, — ответил маркиз, — но даже если буду знать, то никогда не сообщу ему, где вас искать, а тем более о том, что вы приедете сюда.

— Этот ужасный человек пугает меня, — объяснила Неома. — Именно по этой причине я не вышла вчера к обеду.

Ничего не ответив, маркиз открыл ящик стола и вынул оттуда листок бумаги. Он разорвал его на две части. Очевидно, маркизу было известно, какими бывают подобные расписки. Затем он передал ей одну из половинок.

— Долговая расписка так велика? — спросила она.

— Да, она достаточно объемна, а внизу должна стоять подпись.

Неома без труда смогла воспроизвести подпись Перегрина, умышленно расписавшись дрожащей рукой. Она подумала, что именно так Перегрин тогда и расписался, ведь он был изрядно пьян.

— Я думаю, вам следует сразу же порвать расписку, как только вы ее покажете Стандишу.

— Так я и сделаю, — согласилась девушка, — спасибо, спасибо вам огромное за вашу доброту.

— У нас еще будет возможность обсудить мое доброжелательное к вам отношение, но это будет в другой обстановке, — ответил маркиз. — Надеюсь, я теперь развеял ваше чувство беспокойства, которое заметил сразу же, как только вы появились в Сите.

— Я очень, очень боялась того, что мы задумали. Страшно было даже представить, что кого-нибудь из нас поймают… так, как вы поймали меня.

— Значит, я не ошибся, когда сказал, впервые увидев вас, что вы — совершенно непредсказуемы.

— Теперь я постараюсь не создавать у вас подобного мнения о себе, — ответила Неома, — но здесь в Сите многое воспринимается не так, как привыкла воспринимать я.

— Может быть, — ответил он таким тоном, что заставил ее усомниться в том, простил ли ее маркиз.

Когда Неома уже держала расписку в руке, она спросила:

— Так что мне сейчас делать? Мистер Грейстон обещал мне кое-что показать в вашем особняке. Посмотрев в окно, маркиз сказал:

— Сегодня такой прекрасный теплый день, и мне не хочется сидеть в доме. Может быть, прогуляемся по саду?

— Я бы не отказалась, — ответила Неома, — еще раз примите мою благодарность за то, что вы сделали… Я очень, очень вам признательна.

— Надеюсь, завтра, когда мы останемся одни, вы выразите мне свое доброе отношение, — заметил маркиз.

Слова маркиза показались Неоме странными. Она недоуменно смотрела на него. Маркиз добавил:

— Пока я не знаю вашего адреса. Вы также не сказали, в котором часу лучше заехать за вами.

— Я живу на Ройял-авеню, дом шесть.

Маркиз записал адрес, затем, взглянув на Неому, улыбнулся.