Бриллиант в пыли - Палмер Диана - Страница 9

— Как-то мне тоже пришлось удирать от одного гризли. Он был старый и не очень поворотливый. Но все равно стимул был достаточный.

— Мне никогда не доводилось убегать от диких зверей, — сказал Джон. — Но я знал одного ручного лося, который приходил петь серенады нашей корове. Так он был очень дружелюбный. В принципе если животные позволяют приблизиться к себе, то, скорее всего, страдают водобоязнью. Но этот лось не был больным. Наверное, он просто вырос у каких-то людей, которые были достаточно умны, чтобы никому об этом не рассказывать.

— Почему?

— Потому что в большинстве штатов запрещается приручать диких животных. — Он улыбнулся. — Кстати, этот лось обожал кукурузу.

— А что случилось потом?

— Он стал отгонять от своей любимицы весь остальной скот. Поэтому нам пришлось отвезти его в горы. О-очень далеко.

— А если бы он вернулся? Вы разрешили бы ему остаться?

Джон сделал серьезное лицо.

— Ну конечно. Я бы покрасил его в бурый цвет, отпилил рога и сказал бы всем, что это французский бык.

Девушка расхохоталась. Селена подбежала к ним с ручкой и блокнотом.

— Извините, — сказала она Джону и повернулась к сестре: — Один покупатель по телефону хочет сделать заказ.

Кэсси взяла блокнот.

— Пойду запишу заказ. Кстати, это Джон Таггерт, он работает на ранчо «Брэдбери» управляющим.

Селена подняла на него глаза и улыбнулась. У нее не хватало двух передних зубов, но все равно она была прехорошенькой.

— Когда я вырасту, то буду боевым летчиком! — решительно заявила малышка.

Джон сделал большие глаза.

— Правда?

— Ага! К нам приходила одна женщина. Она медсестра. Ее дочь летает на военных самолетах.

Джон присел перед Селеной на корточки, чтобы ее лицо оказалось на уровне его глаз.

— И на каких же самолетах ты хочешь летать? — поинтересовался он.

— На F-22 «Рэпторах», — произнесла она на одном дыхании. — Ты не знаешь, они действительно могут просто висеть в воздухе?

— Нет, — признался он, — не знаю.

— Я думаю, что «Рэпторы» должны быть очень красивыми, — проговорила она мечтательно.

— Надеюсь, ты когда-нибудь будешь летать на них.

— Сначала мне придется вырасти, — вздохнула девочка. — А ты к нам еще будешь приходить? — спросила она, когда Джон выпрямился.

— Конечно.

— Вот здорово! — просияла она и побежала к прилавку, где Кэсси только что взяла трубку.

Тарлетону было официально предъявлено обвинение в попытке изнасилования. Он клялся, что невиновен. К нему приехал адвокат из Биллингса, который наградил надменным взглядом местного адвоката и потребовал, чтобы Тарлетона отпустили под его личную ответственность. Прокурор возразил, сказав, что Тарлетон опасен для общества.

Судья, еще раз просмотрев дело, согласился выпустить подсудимого под залог… в пятьдесят тысяч долларов. Так что Тарлетону ничего не оставалось, как довольствоваться предоставленными условиями в камере.

Узнав об этом, Кэсси почувствовала себя виноватой. У Тарлетона оставалась жена, которая если и была в чем-то виновна, так это в том, что выбрала не того мужа.

— Бедная женщина, — вздохнула она. — Нельзя заставлять страдать и ее. Это нечестно.

— Так вы предпочитаете, чтобы он разгуливал на свободе? — спросил Джон. — Чтобы он напал на кого-то еще, и, возможно, с более серьезными последствиями?

— Нет! — вспыхнула Кэсси. — Конечно, нет.

Кончиками пальцев он коснулся ее щеки.

— У вас благородное сердце, Кэсси, — его голос был глубок и мягок. — Другие люди могли бы использовать ваше сочувствие против вас самой.

Она едва смела дышать.

— Я знаю, есть и такие. Но большинство людей добрые и не хотят обидеть других.

Он холодно рассмеялся:

— Вы действительно так думаете?

Выражение его лица заставило Кэсси задуматься.

— Кто-то причинил вам боль? — Она заглянула в его глаза. — Женщина? Вы носите это глубоко внутри и держите всех на расстоянии…

Джон поморщился.

— Вы ничего не знаете обо мне. — И тут же добавил: — Только не говорите, бога ради, что вы умеете читать мысли.

Девушка задумчиво посмотрела на него. Ее зеленые глаза казались темнее, глубже.

— Я могу читать по лицу. Ваши морщинки на лбу более выражены, чем вокруг рта. Вы оставляете улыбку у порога, когда приходите домой. — Она сделала глубокий вдох и продолжила: — Конечно, я не должна совать нос в чужие дела, но меня беспокоит, когда другие люди несчастны.

— Я вовсе не несчастен, — резко возразил Джон. — Только потому, что женщина обманула меня, я не превратился в испорченный товар. — Он ни с кем не делился этим, даже с Джилом. И все же сейчас ему захотелось рассказать, чтобы эта рана внутри него наконец перестала кровоточить. — Я был обручен с ней в то время, как она жила с другим мужчиной в Колорадо, о чем я не подозревал. Она уезжала на выходные со своей подругой, а я оставался дома. И однажды отправился в Ред-Лодж, туристическое местечко с хорошей рыбалкой, где она собиралась остановиться с подругой в мотеле. Ред-Лодж не так уж велик, чтобы там нельзя было найти человека. Как выяснилось, ее «подругой» оказался мужчина, и жили они в одном номере. У нее было совершенно ошарашенное выражение лица, когда они, спускаясь по лестнице, увидели меня в холле.

— И что она… сказала?

— Ничего. Ни слова. Сжала губы и притворилась, будто не знает этого мужчину… Он был взбешен, я же, чувствуя себя полным идиотом, вернулся домой. Она звонила и пыталась что-то объяснить, но я вешал трубку. Некоторые вещи не требуют объяснения.

Джон не стал говорить, что нанял частного детектива, чтобы узнать все об этой женщине. Слишком поздно, конечно. Оказалось, она постоянно заводила себе богатых поклонников. Ее привлекли деньги Джона, а не он сам. Он не был столь общителен, как тот парень, с которым она ездила на рыбалку, поэтому она чередовала их, и в результате потеряла обоих. Этот опыт заставил Джона относиться с подозрением ко всем женщинам.

— А тот, другой… он был богат? — спросила Кэсси.

— Как Крез.

Она робко дотронулась до его рубашки.

— Мне очень жаль, что так случилось. Но с другой стороны вам повезло, что вы несостоятельны, ведь вам никогда не придется беспокоиться, вы ли нравитесь женщинам или ваш бумажник.

— Да они и так не встают в очередь.

— Шутите? Вы ведь далеко не урод. И очень добрый. Вы защищаете тех, кто сам не может защитить себя. Да и собаки любят вас, — добавила Кэсси, вспомнив одну из его шуток.

Пока она говорила, к ее руке присоединилась и другая. Ладони девушки касались твердых мускулов, и тело Джона начало реагировать на эти прикосновения.

Через мгновение он резко отбросил от себя ее руки.

— Не делайте этого, — сказал он грубо, боясь потерять над собой контроль. Ему хотелось схватить Кэсси, прижать к себе и целовать до тех пор, пока с ее губ не сорвется сладкий стон.

Девушка отпрянула.

— Простите меня, — пробормотала она, краснея. — Я не знаю, как надо вести себя с мужчинами. То есть… я никогда раньше этого не делала…

Она повернулась и бросилась от него прочь.

Джон выругался сквозь зубы. Он вовсе не собирался обидеть ее, и теперь следовало извиниться перед ней за то, что был так резок. Но Джон знал, что не сможет ничего объяснить, не сказав правду. А этого он сделать не мог. Пока не мог.

Он оставил ранчо на попечение бывшего управляющего «Брэдбери» Карла Бэйкера, а сам поехал на выходные в Медисин-Ридж.

Брат встретил его у порога медвежьим объятием.

— Давненько мы тебя не видели! Проходи.

Бесс и Дженни, дочки Джила, выбежали в холл. Он поднял их на руки, и они расцеловали его.

— Дядя Джон, мы так по тебе соскучились! — воскликнула Бесс, крепко обнимая его за шею.

— Еще как соскучились, — подтвердила Дженни, снова целуя его в бронзовую щеку. — Тебя слишком долго не было!

— А ты привез нам подарки? — спросили они в один голос.