Стихия любви - Картленд Барбара - Страница 1

Барбара Картленд

Стихия любви

ОТ АВТОРА

В 1873 году русские вошли на территорию Афганистана. Причиной тому была ошибочная политика вице-короля Индии лорда Нортбрука, поддержанная британским правительством Гладстона.

В Афганистане, дикой и независимой горной мусульманской стране, расположенной на северной границе Индии, правил эмир Шер-Али, сумевший победить в кровавой борьбе за престол.

Шер-Али не имел ни малейшего желания зависеть ни от англичан, ни от русских. Но русские войска стояли слишком близко от северной границы Афганистана, а эмир был достаточно мудр: он понимал, что для обеспечения безопасности своей страны ему придется просить защиты у кого-то из соседей.

Шер-Али боялся русских больше, чем англичан, поэтому он послал своих людей к лорду Нортбруку, предлагая заключить союз. Эмир хотел обеспечить Афганистану долговременный кредит и добиться признания своего младшего сына законным наследником.

Лорд Нортбрук, человек сухой, бесцветный и лишенный воображения, больше интересовался цифрами, чем живыми людьми. По указанию Гладстона он не только отказался от предложения Шер-Али, но и сделал ему выговор за то, что тот заключил в тюрьму своего старшего сына, человека разнузданных страстей.

Оскорбленный и разгневанный Шер-Али был вынужден обратиться к России. Несомненно, действия Нортбрука повлекли за собой бесконечный конфликт с Афганистаном, который к тому же всячески раздували русские власти.

Лорда Нортбрука на посту вице-короля Индии сменил в 1875 году лорд Литтон, человек нечестолюбивый, способный мыслить нетрадиционно, мечтатель и поэт.

На время его правления выпала череда испытаний, вошедших в историю: вторая афганская война, кровавая резня и финансовый крах.

Однако ему удалось справиться с голодом в стране, что принесло неоспоримую пользу Индии, и к тому же подвигнуть правящий кабинет Дизраэли сделать более разумной его политику в отношении Афганистана.

Несмотря на все трудности, лорд Литтон неизменно находил поддержку и понимание со стороны королевы Виктории.

Глава 1

1875 год

По дороге в Гудвуд, где должны были состояться традиционные скачки, герцог Уидминстер уже в который раз с удовлетворением отметил, что его упряжка превосходит все, какие у него когда-либо были раньше.

Он поступил правильно, когда решил приобрести этих жеребят на своеобразной распродаже, которую устроил его друг. Остальным возможным покупателям почему-то показалось, что на этих малышей не стоит тратиться.

Однако опытным глазом герцог подметил все их достоинства, не упустив ни одного. И вот теперь эта упряжка была его гордостью и предметом зависти всех, кому случалось ее увидеть хоть однажды.

Он правил своими красавцами, с удовольствием предвкушая одобрительные возгласы и похвалы всех собравшихся на нынешних скачках, в том числе и самого герцога Ричмонда.

По мнению герцога Уидминстера, Гудвуд был не только самым красивым, но и одним из самых притягательных ипподромов в Англии.

Он утопал в сочной зелени прибрежной равнины, с него открывался великолепный вид на Ла-Манш и остров Уайт с его живописной грядой песчаных холмов, на уникальный Чичестерский кафедральный собор.

В Гудвуде, казалось, витал дух исторического прошлого страны, что тоже чрезвычайно привлекало герцога.

Каждый приезд сюда навевал романтические воспоминания о давно минувших днях. Первый герцог Ричмонд был сыном Карла II и красавицы-француженки Луизы де Керуаль.

В отличие от остальных возлюбленных короля, дам довольно низкого происхождения, Луиза Бретонская была дочерью французского аристократа и фрейлиной любимой сестры Карла — герцогини Орлеанской.

О романтической связи Луизы и Карла ходили легенды. Говорили, что эта любовь была самой сильной страстью в жизни короля. В 1673 году он пожаловал своей любимой титул герцогини Портсмутской.

С тех пор в течение двенадцати лет, вплоть до самого конца правления Карла II, Луиза пользовалась огромным влиянием, что не могло не сказаться на внешнеполитических сношениях с ее родиной — Францией.

Ее сын как отпрыск королевского рода, едва ему исполнилось три года, получил титулы герцога Ричмонда, графа Марча и барона Сеттрингтона.

Герцог Уидминстер был высокого мнения о Карле II.

Он всегда считал, что они с его величеством во многом, разве что кроме внешности, похожи.

Конечно, масштабы их деятельности были несравнимы.

Карл всю свою жизнь заботился о благополучии и процветании целого народа, но герцог брал с него пример, управляя своей необъятной собственностью.

Еще их роднило то, что оба были страстными поклонниками женского пола, хотя, справедливости ради, нужно отметить, что любовные романы и короля, и герцога никогда не продолжались долго.

И тем не менее женщины в жизни герцога занимали чуть ли не основное место.

Он и теперь с трепетом ждал той минуты, когда сможет увидеться с дамой своего сердца в Беркхэмптон-Хаусе.

На этот раз герцог изменил своему давнему обыкновению останавливаться в доме его светлости.

Конечно, он получил приглашение остановиться в Гудвуд-Хаусе. Его светлость уверял, что герцог должен занять место почетного гостя не только на ипподроме, но и у него дома.

Однако одновременно с этим приглашением от маркизы Беркхэмптон пришла записка весьма настойчивого характера, в которой ее светлость просила герцога оказать ей честь своим присутствием.

Он собирался было отказаться, но вдруг сообразил, что леди Ньюбери тоже будет гостить в доме маркизы.

Фенелла Ньюбери привлекла его внимание с той самой минуты, как герцог увидел ее на одном из приемов.

Он сказал себе, что за много лет впервые встретил такую красавицу. Однако в тот день он не смог заняться ею всерьез, так как супруг миссис Ньюбери не входил в круг близких знакомых самого герцога.

Неделю спустя, совершенно неожиданно, он оказался ее соседом по столу на одном из приемов в посольстве. И она произвела на него еще более глубокое впечатление, чем в первый раз.

Когда глаза их встретились, герцог уже не сомневался, что, как и другие женщины, леди Ньюбери не устояла перед его обворожительной внешностью и обходительными манерами.

Герцог был не глуп и весьма наблюдателен. Он давно понял, что обладает необъяснимой способностью очаровывать и привлекать женщин. Они тянулись к нему, как бабочки, что летят на огонек свечи.

Определить эту особенность словами довольно сложно, но сам герцог верил, что магнетические свойства его личности — подарок богов.

Личное обаяние вносило в его жизнь столько легкости я радости, что некоторым казалось, будто жизненный путь герцога усыпан розами.

Однако сам он предпочитал быть честным с самим собой и прекрасно сознавал, что каждая медаль имеет две стороны.

Герцогу никогда не удавалось долго сохранять интерес к одной и той же женщине. Как правило, он первый уставал и разрывал отношения, что нередко вносило в его жизнь неразбериху и беспорядок.

Сами женщины никогда не бросали его. Герцога всегда удивляла эта власть, которая заставляла женщин со страстью и неистовством бросаться в омут любви, теряя не только сердца, но и головы.

Он отнюдь не был жесток. Напротив, был полон сострадания, особенно когда дело касалось животных или людей, которые оказались в безвыходном положении.

Его щедрость не знала границ. На ипподроме он был всеобщим любимцем не только потому, что его лошади были одними из лучших и нередко приносили ему победу (в Англии любят и ценят хороших спортсменов), но еще я благодаря своим бесчисленным пожертвованиям и благотворительным акциям.

В мире спорта герцог был прекрасно известен своим великодушием и щедростью, молва о которых с поразительной скоростью распространялась по свету. Каждый, кому не повезло, мог рассчитывать на его помощь.

Но женщины были исключением из этого правила. Каждый роман оканчивался мучительной сценой расставания с мольбами и слезами. Сам герцог» прекрасно сознавая, что разбивает женские сердца, был не в состоянии что-нибудь изменить.