Шторм любви - Картленд Барбара - Страница 8

– Я никогда не встречалась с родственниками по материнской линии; мне кажется, они были польщены возможностью связать себя семейными узами со столь знатным родом, а гак как моя мать была очень юна, ее мнения никто не спрашивал.

– Так же, как и вашего, я полагаю?

– В точности! И именно поэтому…

Она умолкла, словно боясь сказать бестактность, и Конраду пришлось помочь ей решиться:

– Мы должны согласиться, что при сложившихся обстоятельствах лучше быть предельно откровенными друг с другом. Я хочу в деталях понять положение, в котором вы оказались и, учитывая то, что я ваш родственник, не стоит бояться поделиться со мной своими мыслями и ощущениями.

– Я и собиралась это сделать… В газетах я прочитала, что вы отказались ввести на своем корабле столь же жестокую дисциплину, как остальные капитаны… что вы умеете… сопереживать людям.

– Да, это так. И если вы доверитесь мне, я постараюсь понять, что можно сделать и, по возможности, помогу вам.

Он увидел, как просветлело ее лицо, и как повеселели грустные голубые глаза. Она начала говорить, рассказывая историю, о большей части которой он мог бы догадаться и сам, зная репутацию семьи Хорнов.

Вскоре после смерти матери Дензила, четвертый граф пожелал иметь еще детей.

Его первая жена была очень слабой женщиной; его жестокое с ней обращение привело ее к сильному душевному расстройству и, практически, потере рассудка.

Когда она умерла, граф счел это за счастливое избавление и стал искать молодую женщину, которая могла бы родить ему желанных детей.

Он прекрасно понимал, хотя и не хотел в это верить, что его первый сын, Дензил, обладает диким нравом.

Смерть была обычным явлением в среде молодых людей, забавляющихся дуэлями, бесконечными попойками и безумными скачками; поэтому графу хотелось иметь младшего сына, который унаследует имя и состояние в случае гибели старшего.

И, хотя граф был необычайно богат, ему хотелось обладать еще большим состоянием; как раз в это время в Лондоне появилась дочь одного из самых состоятельных семейств Америки. Граф тут же решил, что она подходит на роль его жены.

Подрастая, Делора понимала, насколько несчастна была ее мать, и насколько жестоко граф, бывший на много лет старше ее, обращался с ней.

Как и первая его жена, мать Делоры – от постоянного страха и страданий – вскоре тоже заболела.

И хотя она старалась бороться с болезнью, жизнь постепенно угасала в ней; в конце концов она превратилась в безмолвную тень, во всем покорную мужу.

– Мама была необычайно умна, – рассказывала Делора, – Она получила превосходное образование и прочитала множество книг. Но каждый раз, когда она высказывала свое мнение, ее либо игнорировали, либо обзывали дурой; в результате она вообще перестала разговаривать с кем-либо, кроме меня.

Она всхлипнула.

– Мне кажется, только я была ее отрадой – с тех пор, как я себя помню, мы проводили почти все время вместе.

При этом, как только в комнату заходил папа, она откидывалась на подушки и закрывала глаза, словно не могла выносить его присутствия.

Так как она была гораздо моложе и сильнее первой жены графа, мать Делоры прожила дольше. Она скончалась уже после смерти мужа, когда графом стал Дензил.

– Он долгое время не появлялся дома, прожигая жизнь в Лондоне, и я не понимала, что он за человек… до тех пор, пока он… вскоре после папиной смерти… не заявился домой… с компанией… друзей.

Конрад заметил, как она содрогнулась от кошмарных воспоминаний; он хорошо представлял себе тех буйных повес и распутных женщин, с которыми Дензил проводил время в Лондоне, и прекрасно понимал, какую оргию они закатили в доме.

Делоре повезло – в это время она находилась в своей комнате, но это не помешало ей увидеть, что творилось в доме и заметить, с каким облегчением вздохнули все слуги, когда молодой хозяин уехал в Лондон.

Некоторое время спустя он вернулся – на этот раз один – и был очень зол на нее. Вскоре Делора поняла причину этой злости.

Мать Делоры при жизни обладала огромным годовым доходом, по закону, переходившим к ее мужу, и поэтому сама она не имела возможности распоряжаться деньгами.

Основное же ее состояние находилось в руках американских попечителей, назначенных ее отцом и, после смерти матери было решено, что Делора может получать на свои нужды любые суммы; весь же капитал будет доступен ей лишь после замужества.

– Теперь вы понимаете, – грустно подытожила Делора, – что как только это стало известно Дензилу, он решил выдать меня замуж любыми правдами и не правдами.

После недолгого колебания она добавила:

– Он честно сказал мне, что собирается выдать меня замуж за человека, который передаст ему за это часть моей состояния.

Конрад плотно сжал губы.

Он всегда недолюбливал кузена и не слышал о нем ни одного хорошего слова, но каким же негодяем тот был, если выбрал в качестве мужа для сестры подобного человека!

– Когда Дензил написал мне, что я должна немедленно отправиться на Антигуа и выйти замуж за лорда Граммеля, я не думала, что он сможет заставить меня подчиниться.

– И что вы сделали?

– Я написала ему, что не имею ни малейшего желания выходить замуж за человека, которого не видела ни разу в жизни, и что мое замужество гложет подождать до конца войны, когда лорд Граммель сможет вернуться в Англию.

– Это разумно. И что он ответил?

Делора вздохнула.

– Он прислал представителя министерства иностранных дел, который разъяснил мне, что, так как лорд Граммель – губернатор Антигуа, а Дензил – мой опекун, я не имею ни малейшего права противиться их решению. Кроме того, он доставил мне письмо от Дензила.

– И что в нем говорилось?

По тому, как Делора говорила об этом письме, он понял, что в нем содержалось что-то важное.

Она несколько мгновений подыскивала подходящие слова для ответа:

– Он написал, что если я не соглашусь поехать, он закроет поместье и… «вышвырнет меня на улицу». Именно так он и написал. Кроме того, он писал, что в его силах прекратить выплаты денег, которые делают мои американские попечители, и что все мои слуги – моя гувернантка, горничная и мои учителя – будут выброшены вместе со мной, и он не даст им ни пенни!

– Я с трудом в это верю! Я с трудом верю в то, что человек может решиться пойти на такое!

– Как могу я обречь на голодную смерть миссис Мельхиш и Эбигейл? А другие слуги – почти все они пожилого возраста и уже не смогут найти работу!

Она растерянно развела руками, – Вот почему мне пришлось… согласиться на это… путешествие… Теперь вы понимаете?

– Конечно же, да! Но я не вижу возможности избежать того, что вас ждет по окончании плавания.

Кузина смотрела на него глазами ребенка, пришедшего за советом к взрослому, который, по ее мнению, в состоянии решить любую проблему; у того же не было не только готового решения, но и никаких идей, как выбраться из сложившейся ситуации.

– Я рад, что вы решили открыться мне, леди Делора, и, обещаю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам, – Конрад улыбнулся и добавил:

– По крайней мере, у нас есть двадцать четыре дня на раздумья – именно за это время лорд Нельсон достиг Вест-Индии – так неужели мы не сможем за такой срок найти ни одного выхода из создавшегося положения?

– Вы сможете… и я… буду молить Бога… чтобы вы что-нибудь придумали. Я долго размышляла, много молилась и все тщетно. Мне известно, какие у Дензила друзья, кроме того, джентльмен из министерства сказал… что лорду Граммелю шестьдесят шесть лет!

– Я думаю, это правда, – сказал Конрад. В голосе его слышалась жестокость.

– Что вы о нем знаете?

– Я не думаю, что сейчас стоит перечислять все, что я о нем слышал.

Делора ничего не ответила. Застывшим взглядом она смотрела на свои руки.

– Может быть вы расскажете мне все, что слышали о том, кого Дензил прочит вам в мужья? – предложил он.

– После того, как пришло первое письмо от Дензила… в котором он приказывал мне отправиться на Антигуа… я поехала к лорду-наместнику Кента.