Серебряное крыло - Оппель Кеннет - Страница 6

Была ночь.

— Что случилось? — воскликнул Шейд.

— Звери обвинили нас в том, что проиграли сражение, а птицы посчитали нас трусами из-за того, что мы отказались сражаться. Слушай.

Шейд снова услышал голос, звучавший в его сознании.

«Миллионы лет мы должны жить в темноте. Теперь солнечный свет стал губителен для наших глаз. Крылатый Дух, Ноктюрна, разгневалась на другие существа за то, что они изгнали нас. Она не смогла изменить то, что уже сделано, но даровала нам новые способности, которые помогли нам выжить. Она сделала нашу шерсть темной, чтобы мы были невидимы в ночи; она даровала нам эхозрение, чтобы мы могли охотиться в темноте. Но величайшим ее даром было Обещание».

После короткой паузы голос зазвучал снова:

«Давным-давно, миллионы и миллионы лет назад, земля была безводна и пуста…»

Шейд вышел из потока эха. Ему казалось, что он отсутствовал очень долго.

Шейд повернулся к Фриде. Сотни вопросов вертелись у него на языке. Он и раньше слышал о Ноктюрне, непостижимом Крылатом Духе, который сотворил все сущее. Но сейчас он узнал так много нового, в го-. лове все перепуталось, и он не знал, с чего начать.

— И мы ничего не делали! — воскликнул он. Он ожидал чего-то ужасного, какого-то преступления, которое заставило бы его стыдиться своих предков. — Они изгнали нас только потому, что в этой войне мы не встали ни на чью сторону!

— Для птиц и животных мы были трусами и предателями.

— А до этого мы могли летать и охотиться днем? Это правда? Мы были свободны?

— Я думаю, да.

— А что такое Обещание?

— Оно тоже здесь, — сказала Фрида, оглядывая эхо-хранилище. — Давай посмотрим, может быть, нам удастся найти его. Это одно из самых древних сообщений…

Шейд понимал, что Фрида может найти нужное за секунды, но она хотела научить его пользоваться эхохранилищем. Вместе они прослушали вихри звуков, и Шейд вскоре обнаружил, что все они совершенно разные. Недавние сообщения были четкими и громкими, старые — словно произносились тихим шепотом, слова и изображения были приглушенными, неясными, смутными.

— Мы уже где-то рядом, — сказала Фрида.

Шейд поймал какое-то сообщение, совсем слабое. Он слушал, с трудом разбирая слова.

— Это оно?

Фрида наклонила голову, прислушалась и кивнула.

— Молодец.

Шейд поймал эхо, вошел в него — и снова голос зазвучал в его сознании. На этот раз голос был другой, прерывистый и старый, но, казалось, он весь был проникнут надеждой:

Шейд оказался на опушке древнего леса. Высоко в небе стояло солнце. Внезапно на землю спустилась тьма, как если бы гигантская летучая мышь накрыла ее своими крыльями. Звери в ужасе попрятались. Птицы пронзительно кричали и старались укрыться в листве деревьев.

Однако солнце не совсем исчезло. Шейду показалось, будто на его месте открылся огромный черный глаз. Глаз Ноктюрны. Это было первое, что пришло ему в голову. От солнца остался только узкий ободок. Шейд был заворожен этим зрелищем.

Сияющее кольцо серебряного света. Такое яркое, что он даже почувствовал жгучую боль в глазах.

Внезапно летучие мыши вылетели из своих укрытий, и он оказался среди них, упиваясь полетом. Они взмывали в небо, парили в воздухе, вихрем кружились вокруг серебряного кольца.

Первый раз за тысячи лет они летали днем.

Вдруг в темном небе раздался голос, и Шейд почувствовал дрожь в каждой клеточке тела. Он ни секунды не сомневался, что это голос Ноктюрны.

«Настанет день, когда ваше изгнание окончится и жестокий закон будет уничтожен. Вам больше не придется страшиться когтей сов и звериных лап. Вы снова сможете вернуться к свету дня».

Серебряное кольцо в небе медленно померкло, не осталось ничего, кроме грозной безмолвной тьмы.

Сообщение началось сначала, и Шейд прервал его, нетерпеливо повернувшись к Фриде:

— Что это значит? Будет другая война?

— Может быть. Я не знаю.

— Когда? Когда это случится?

Фрида покачала головой:

— Может быть, не при моей жизни и не при твоей. — Она немного помолчала и добавила: — Но полагаю, это случится скорее, чем многие думают.

— Как это случится? — спросил Шейд испуганно.

— Вот, — Фрида расправила крыло и показала серебряное кольцо на предплечье.

Шейд смотрел на него, словно в первый раз. Он вспомнил эхо-изображение: солнце, заслоненное черным глазом Ноктюрны, так что от него осталось только сияющее кольцо света. Серебряное кольцо. Точно такое же, как да предплечье Фриды.

— Ты понимаешь, не правда ли? — спросила Фрида. Шейд кивнул. — Как оно оказалось у вас?

— Мне его дали люди, когда я была молода. Наверное, не старше, чем ты сейчас. Однажды ночью я и еще одна летучая мышь были в лесу, люди поймали нас, надели кольца и отпустили. Я верю, что это знак, Шейд. Знак того, что грядет исполнение Обещания. Я не знаю, какую роль в этом играют люди, но я верю, что каким-то образом они помогут нам.

Шейд осторожно осмотрел кольцо и обнаружил на ободке нанесенные людьми непонятные знаки. Он удивлялся их своеобразию, изящным изгибам, тонким очертаниям. В некоторых местах он увидел царапины совиных когтей, отметины енота, и рядом с ними человеческие знаки казались еще более странными и замысловатыми.

— Можно? — спросил он.

— Конечно, — ответила Фрида, протягивая крыло. Шейд дотронулся до кольца кончиком когтя.

— А люди дали кольца кому-нибудь еще?

— Никому за очень долгое время — такое долгое, что я даже засомневалась, значит ли оно что-нибудь. Но две зимы назад люди пришли снова и дали кольца нескольким самцам.

— Моему отцу, — неожиданно для себя выпалил Шейд.

— Ариэль говорила тебе?

— Нет. Она вообще мало о нем рассказывает. Фрида кивнула.

— Раньше мы рассказывали детенышам эту историю. А потом большинство старейшин решили это прекратить. Они говорили, не стоит думать об Обещании, которое, может быть, никогда не сбудется. За пятнадцать лет до твоего рождения летучие мыши

восстали против сов, но не смогли победить. Во всяком случае они сражались. Я хотела сказать, мы сражались.

— И вы? — спросил Шейд, во все глаза глядя на шрамы на теле Фриды.

— К счастью, мне удалось уцелеть. После этого поражения старейшины решили остаться в ночи и некоторые даже забыли, что когда-то летали днем. Я не могу винить их за это. Но для некоторых мечта о солнце, о свободе осталась. Такова я. И твой отец тоже.

— Мама говорила, что его убили совы.

— Незадолго до нашего ежегодного путешествия

на север твой отец куда-то улетел. Он никому не сказал, куда собирается. Я знаю только, что он хотел разузнать что-нибудь о кольце и, может быть, о людях. Но он не вернулся. До него так же исчезли еще двое.

— Мама считает, что это глупо — мечтать увидеть солнце.

— Я знаю, что она не разделяла его стремлений. Но она хочет защитить тебя, Шейд. Постарайся не сердиться на нее.

Мы должны сражаться с ними, — внезапно сказал Шейд с холодной яростью. Как сереброкрылы могут быть такими покорными? Какое имеют право звери и птицы выносить им приговор? — Если все летучие мыши будут сражаться, мы могли бы…

Но Фрида только покачала головой:

— Нет, даже твой отец так не думал, Шейд. Он знал, что мы не можем победить в сражении, это ясно. Он считал, что случится что-то другое, что-то, в чем мы нуждаемся.

Шейд потупился, пристыженный ее отповедью. Он вдруг почувствовал страшную усталость, как если бы он пережил истории, которые услышал в этой комнате.

— Зачем вы показали мне это? — спросил он. Он недоумевал. Ведь он был всего лишь маленьким детенышем из колонии сереброкрылов.

Фрида улыбнулась, и ее морщинистая мордочка подобрела.