Радуга до небес - Картленд Барбара - Страница 7

Это являлось делом всей его жизни, делом настолько сложным и нужным, что Барри, без сомнения, можно было отнести к самым выдающимся людям своего времени.

У Джека была возможность помочь другу материально. У Барри были средства на самое необходимое, однако оплатить все расходы по переводу и последующему изданию рукописей оказалось ему не по карману.

Эту обязанность и взял на себя Джек, решив, что подобная деятельность и будет его вкладом в дело служения человечеству. Ему удалось дойти до самых высоких официальных лиц и добиться заключения выгодного соглашения.

Пока Барри путешествовал, исчезая из поля зрения на полгода, а то и на год, Джеку разрешалось хранить у себя те духовные ценности, которые Барри уже приобрел, работать с ними, изучать, в общем, нести за них полную ответственность.

Правительство обещало неофициальную поддержку и посильную помощь, однако вмешиваться в их дела было не вправе. Успех Барри в его предприятии целиком и полностью зависел только от него самого.

Ламы и монахи ревностно хранили свои бесценные сокровища, некоторые из которых были написаны за сотни лет до Рождества Христова и тем не менее отлично сохранились.

Одолжить их ученым не представлялось возможным. И тем не менее, где другие отступали, Барри решительно шел в бой и одерживал победу.

Когда рукописи наконец-то попали к нему в руки, потребовалось много времени и труда, чтобы их перевести, поскольку написаны они были на почти забытых диалектах.

Лоэлия не спешила подробно рассказывать Диане о Барри Данбаре, она вообще не склонна была о нем говорить.

И Диана — как всегда очаровательная, в длинном платье из бледно-голубого шифона и с сапфировыми серьгами, почти касавшимися ее белых плеч, — спускаясь по дубовой лестнице к ужину, размышляла о том, кто же он такой, этот Барри.

«Наверняка какой-нибудь занудный старикан, — вздохнув, подумала она. — Как и все историки».

Она вошла в библиотеку. И сейчас же с кресла, стоявшего у камина, поднялся высокий мужчина и тихим приятным голосом проговорил:

— Разрешите представиться. Меня зовут Барри Данбар.

За ужином Диана, сидя по левую руку от хозяина дома, то и дело бросала взгляд на Барри, который разместился напротив. К своему удивлению, сама она почти все время молчала.

Это было особенно странно, потому что, отличаясь общительностью, она всегда была душой общества, особенно когда гостила у Лоэлии.

Среди своих сверстников Диана пользовалась репутацией остроумной особы, однако сейчас она впервые почувствовала, что ей никак не удается поддержать разговор.

Для оживленной беседы обычно требуется заинтересованная аудитория, способная эту беседу поддержать, и беззаботная болтовня Дианы всегда целиком и полностью зависела от собеседника.

Однако самыми излюбленными темами разговоров у Дианы и ее друзей служили их общие знакомые. Перемалывая косточки, сплетники должны были по крайней мере знать тех людей, о которых шла речь.

Сегодня Диана поняла, что никто из сидящих за столом не был знаком ни с одним из ее друзей.

Лоэлия с Джеком, естественно, знали в Лондоне многих, но с Дианой у них не было общих знакомых.

Последние пять лет Стэндиши провели за границей, а Барри, как показалось Диане, не догадывался даже о самом существовании светского общества, не говоря уж о его юных представительницах.

Он был довольно привлекателен, обладая при этом несколько необычной внешностью.

Загорелое лицо — испещренное морщинами и обветренное от бесконечного пребывания на свежем воздухе; глаза же на этом загорелом лице казались пронзительно голубыми. Волосы темные, но на висках уже пробивалась едва заметная седина.

Жизнь наложила отпечаток и на его внешность — черты лица стали резкими и строгими.

Чувствовалось, что энергия так и кипит в нем.

И в то же время Диану поразило спокойствие, которым веяло от этого человека.

Позже, узнав Барри поближе, Диана обнаружила, что у него есть привычка внезапно застывать на месте. Словно мыслями он убегал так далеко вперед и настолько быстро переключался на другой предмет, представляющий для него в данный момент наибольший интерес, что тело его делалось неподвижным. Видимо, мозг, занятый другими проблемами, не давал ему команды двигаться.

Создавалось впечатление, что Барри настолько владеет своим телом, что не делает ни одного лишнего движения.

Привлекала и его особенная манера вести беседу. Он не был похож на тех суетливых людей, которые обожают перескакивать с одной темы на другую.

Каждое произнесенное им слово казалось полным глубочайшего смысла. Диана обратила внимание, что он не любил разговаривать просто так, лишь бы что-то сказать.

Позже она отметила для себя, что в присутствии Барри невозможно болтать о пустяках: он всегда настраивал на серьезный разговор.

У него была очаровательная и совершенно обезоруживающая улыбка: казалось, что тебе улыбается счастливый ребенок, на которого просто нельзя сердиться.

Диану сразу заинтересовал загадочный и совсем непохожий на других обитателей Охотничьего дома Барри. И она решила побеседовать с ним наедине.

Интересно: что он о ней думает? Она столько слышала лестных слов в свой адрес, столько мужчин восхищались ее красотой, что привыкла только к поклонению.

Диана прекрасно сознавала, что мужчине, который последние несколько лет своего путешествия провел в таких местах, где женщину можно было увидеть только разве что во сне, она должна казаться неотразимой.

Барри пару раз взглянул в ее сторону, и Диана с изумлением увидела на его лице выражение легкой насмешки.

Ей пришлось пустить в ход свое обаяние, которое всегда безотказно действовало на мужчин: кокетливую обольстительную, как ей казалось, улыбку, чуткий, проникновенный голос.

Она делала это бессознательно, однако исключительно для того, чтобы привлечь к себе внимание незнакомца, и Лоэлия, которую женская интуиция никогда не подводила, поняла: Диана заинтересовалась Барри. А вот что скрывается за обычной учтивостью Барри, — было секретом и для нее.

После ужина все вышли на веранду, а потом по мощенной плитами дорожке — в сад. Спустились сумерки. Вечер выдался чудесный — ни ветерка, ни облачка.

Впереди возвышались холмы, казавшиеся на светло-синем небе темными и таинственными. В неподвижной глади серебристого озера отражалась полная луна. В небе блестели редкие звездочки.

Где-то далеко в лесу ухала сова. Все шли по лужайке, покрытой сочной зеленой травой, а над головами, тихонько шурша крыльями, проносились летучие мыши.

Больше не было слышно ни единого звука. Казалось, вся жизнь здесь: мир замер, благоговейно внимая Ее величеству тишине, а шумного, дымного и пыльного города вообще не существует.

Диана с Барри как-то незаметно отстали от остальных и направились к озеру.

— Вы рады, что вернулись домой? — спросила Диана.

— Очень, — ответил Барри. — Англия — единственная страна, которую я люблю всем сердцем. Только здесь чувствуешь себя спокойно и уверенно. В мире больше нет такого места, которое кажется цветущим садом, выращенным заботливым садовником.

Диана тихонько рассмеялась:

— Надо полагать, под заботливым садовником вы подразумеваете нас, кто никогда не покидал Англию. Спасибо за комплимент.

Барри серьезно посмотрел на нее.

— Я часто думаю о том, сколько вреда приносит такая блестящая молодежь нашей стране, — проговорил он.

— Вреда? — удивилась Диана. — Это еще почему?

Прежде чем ответить, он немного помолчал, глядя на темнеющие вдалеке холмы.

— Сейчас я вам отвечу, — сказал он. — Это случилось с год тому назад или чуть больше, когда я был на фронте на севере Индии. Я случайно оказался в одной маленькой христианской колонии. Возглавлял ее священник, которому помогали двое белых мужчин и несколько солдат индусов.

Гости бывали у них нечасто, поэтому встретили они меня на редкость радушно.

Тому, кто не имеет представления о том, как одиноко могут чувствовать себя люди, вынужденные год за годом жить в глуши, этого, конечно, не понять.