Маленькие мужчины - Олкотт Луиза Мэй - Страница 3

— Ты будешь в нашем оркестре, если ты хорошо играешь. Вот увидишь.

— У вас тут есть оркестр? — Глаза Ната зажглись интересом.

— Ну да, отличный оркестр! Все мальчики принимают участие: дают концерты и все такое. Вот увидишь, что будет завтра вечером.

Сделав это приятное волнующее объявление, Томми посвятил все внимание ужину, а Нат погрузился в блаженные мечты над своей полной тарелкой.

Миссис Баэр слышала весь их разговор, хотя, внешне, казалось, была всецело поглощена наполнением кружек и наблюдением за маленьким Тедди, таким сонным, что он совал ложку в глаз, кивал как румяный мак, и наконец крепко уснул, положив щеку на мягкую булочку вместо подушки. Миссис Баэр посадила Ната рядом с Томми, так как этот бойкий мальчуган был искренним и общительным, что делало его очень привлекательным для робких натур. Нат сразу почувствовал расположение к нему и за время ужина сделал несколько маленьких признаний, которые дали миссис Баэр ключ к характеру новичка лучше, чем если бы она сразу взялась побеседовать с ним сама.

В письме, которое прислал с Натом мистер Лоренс, говорилось:

"Дорогая Джо, вот именно тот случай, которого твое сердце желало. Этот бедный паренек — сирота, больной и без друзей. Он был уличным музыкантом; я нашел его в подвале, где он горевал об умершем отце и утраченной скрипке. Я думаю, в нем что-то есть, и мне кажется, что вместе мы могли бы успешно вырастить этого маленького мужчину. Ты излечишь его изнуренное тело, Фриц поможет его неразвитому уму, а когда он будет готов, я посмотрю, гений ли он или просто мальчик с талантом, который поможет ему заработать на жизнь. Возьми его на испытание, ради твоего собственного мальчика, Тедди"

— Конечно, мы возьмем его! — воскликнула миссис Баэр, прочитав письмо, а, увидев Ната, сразу почувствовала, что — гений или нет — это одинокий, больной мальчик, которому нужно именно то, что она рада дать, — дом и материнская забота. И она сама, и мистер Баэр незаметно наблюдали за новичком, и несмотря на его лохмотья, неловкие манеры и грязное лицо, они заметили в Нате много такого, что понравилось им. Он был худеньким, бледным мальчиком лет двенадцати, с голубыми глазами и высоким лбом под спутанными, неухоженными волосами. Порой выражение его лица становилось встревоженным и испуганным, словно он ожидал жестоких слов или ударов. Его выразительные губы дрожали, когда на на его лице останавливался чей-нибудь ласковый взгляд, а приветливая речь вызывала ответный взгляд, полный благодарности, который было очень приятно видеть.

— Благослови Бог бедняжку! Конечно же, он будет играть на скрипке весь день, если захочет, — сказала себе миссис Баэр, увидев оживленное, счастливое выражение на его лице, когда Томми заговорил об оркестре.

И, после ужина, когда мальчики толпой побежали в классную комнату, чтобы предаться шумному веселью, миссис Джо появилась со скрипкой в руке и, что-то сказав мужу, подошла к Нату, сидевшему в уголке и наблюдавшему за этой сценой с напряженным интересом.

— Ну, мой мальчик, поиграй нам немного. Нам нужна скрипка в нашем оркестре, и я думаю, ты нам очень пригодишься.

Она ожидала, что он будет колебаться, но он схватил старую скрипку сразу и обращался с ней с такой любовной заботливостью, что было ясно: музыка — его страсть.

— Я постараюсь, мэм, — вот все что он сказал, а затем провел смычком по струнам, словно горя нетерпением вновь услышать дорогие его сердцу звуки.

В комнате стоял неимоверный шум, но словно глухой ко всем иным звукам, кроме тех, что лились из-под его смычка, Нат негромко играл для себя, забыв в своем восторге обо всем вокруг. Это была всего лишь простая негритянская мелодия, из тех, что играют обычно уличные музыканты, но она сразу захватила слух всех мальчиков, так что они остановились и внимали нежным звукам с удивлением и удовольствием. Постепенно слушатели подходили все ближе и ближе, и мистер Баэр тоже подошел посмотреть на скрипача, так как теперь, словно попав в родную стихию, Нат играл увлеченно и не обращал внимания ни на кого. Глаза его сияли, щеки рдели, а тонкие пальцы словно летали, когда, обняв старую скрипку, он заставлял ее говорить со всеми сердцами языком, который так любил.

Дружные аплодисменты вознаградили его лучше, чем мог бы вознаградить целый ливень медяков, когда он остановился и обвел взглядом окружающих, словно говоря: "Я сделал, что мог; рад, если вам нравится".

— Слушай, да ты здорово играешь! — воскликнул Томми, рассматривавший Ната в качестве своего протеже[4].

— Ты будешь первой скрипкой в моем оркестре, — добавил Франц с одобрительной улыбкой.

Миссис Баэр шепнула мужу:

— Тедди прав: в этом мальчике что-то есть.

И мистер Баэр выразительно кивнул, когда похлопал Ната по плечу, сказав с сердечностью в голосе:

— Ты хорошо играешь, сын мой. Сыграй нам что-нибудь такое, чтобы мы все могли подпевать.

Это была счастливейшая минута в жизни бедного маленького музыканта, когда его подвели к почетному месту у фортепиано, и мальчики собрались вокруг, не обращая внимания на его залатанную одежду, но глядя на него с уважением и горячо ожидая вновь услышать его игру.

Они выбрали песню, которую он знал, и после того, как раз или два начали не совсем удачно, дружно запели, а скрипка, флейта и фортепьяно вели хор мальчишеских голосов, от которого звенело под высокими сводами гостиной старого дома. Это было уже слишком для Ната, более ослабленного болезнью, чем ему самому казалось, и когда последний звук умолк, его лицо исказилось; он опустил скрипку и. отвернувшись к стене, заплакал как маленький.

— Дорогой, в чем дело? — спросила миссис Баэр, которая увлеченно пела во весь голос и при этом старалась удержать маленького Роба, то и дело порывавшегося затопать в такт музыке.

— Вы все так добры, и это так красиво, что я не могу не плакать, — всхлипнул Нат, кашляя и почти задыхаясь.

— Пойдем со мной, дорогой; тебе надо лечь в постель и отдохнуть. Ты совсем измотан, и к тому же здесь слишком шумно для тебя, — шепнула миссис Баэр и увела его в свою гостиную, где позволила ему тихо выплакаться.

Затем она убедила его поведать ей обо всех выпавших на его долю невзгодах и выслушала короткий рассказ со слезами на глазах, хотя его история и не была нова для нее.

— Мальчик мой, теперь у тебя есть отец и мать, и это твой дом. Не думай больше о прежних бедах. Лучше поправляйся поскорее и радуйся. И не сомневайся, ты больше не будешь страдать. Мы сделаем для тебя все, что в наших силах. Наша школа создана для самых разных мальчиков, чтобы им было здесь хорошо и чтобы они узнали, как помочь самим себе и стать, как я надеюсь, полезными мужчинами. Ты будешь заниматься музыкой, сколько захочешь, только сначала тебе надо окрепнуть. А теперь пойди к Нянюшке и выкупайся, а потом ложись в постель. А завтра мы вместе составим славные новые планы на будущее.

Нат крепко сжал ее руку в своей, но не смог произнести ни слова, так что за него говорил только его благодарный взгляд. Миссис Баэр повела его в большую комнату, где они нашли полную немку с лицом таким круглым и веселым, что он выглядело как солнышко с широкой оборкой чепца вместо лучей.

— Это Нянюшка Хаммель. Она поможет тебе искупаться, подстрижет тебя и сделает тебе "уютно", как говорит Роб. Ванна вон там. По субботам мы обычно сначала отмываем всех малышей и отправляем их в постель, прежде чем старшие кончат петь. Ну вот, Роб, давай, полезай в воду.

С этими словами миссис Баэр раздела Роба и посадила его в длинную ванну в маленькой комнате, дверь в которую открывалась из детской.

Ванн было две, не считая множества ванночек для мытья ног, тазиков, душа и всевозможных приспособлений для поддержания чистоты тела. И вскоре Нат уже с наслаждением вытянулся в другой ванне и, греясь в приятной теплой воде, наблюдал за действиями двух женщин, которые намыливали, оттирали, обливали, одевали в чистые ночные рубашки и укладывали в постель четырех или пять маленьких мальчиков, а те выкидывали, разумеется, самые разные коленца во время этой процедуры и поддерживали всех в состоянии веселья, пока не затихли, наконец, в своих постелях.