Прикосновение любви - Картленд Барбара - Страница 19

— Вы говорите — графиня Рокингемская? Да она моя родственница, — сказал он. — Я что-то такое слышал об оперной труппе, которой она покровительствует.

Однажды я даже сам внес на их счет некоторую сумму…

— Тогда вы понимаете, что леди Рональд не была актрисой в общепринятом смысле этого слова!

— Похоже, что вам известно об этой женщине значительно больше, чем мне, мисс Уинн.

Сказано это было таким искренним тоном, что Тамара тоже решила сменить гнев на милость и произнесла уже гораздо дружелюбнее:

— Я была не только гувернанткой детей леди Рональд. Мне выпала большая честь быть ее подругой…

— Наверное, потому, что и вы, и она — венгерки.

— Я ведь уже говорила вашей светлости, что мой отец был англичанином.

— Неужели вы всерьез полагаете, что, будучи наполовину иностранкой, можете преподавать английскую литературу моим племянницам, а тем более — племяннику?

На этот выпад Тамара, не скрывая своего торжества, с достоинством ответила:

— Мой отец, ваша светлость, был профессором в Оксфорде, прекрасным знатоком античности и имел мировую известность. Он — автор восьми книг по классической филологии. Его труды были весьма высоко оценены специалистами!

Если Тамара рассчитывала своей тирадой сбить герцога с толку, то ей это, без сомнения, удалось.

В то же время она немного опасалась, что переусердствовала, и герцог, раздосадованный ее напором, просто-напросто закончит разговор.

Однако этого не случилось. После некоторой паузы он произнес:

— Должен заметить, мисс Уинн, что вы снабдили меня весьма ценной информацией. А теперь давайте вернемся к нашим насущным проблемам, если вы не возражаете. Я уверен, что у вас есть немало предложений по улучшению положения детей в моем замке, — Первым делом я хотела бы просить разрешения у вашей светлости переехать в какое-нибудь другое помещение, — с готовностью начала перечислять Тамара. — У себя дома дети привыкли жить вместе с родителями и всегда занимали лучшие комнаты. Обещаю вам, что никакого беспокойства они вам не доставят. А душные и тесные детские совсем для них не пригодны.

— Я уже понял вас, мисс Уинн, — холодно заметил герцог.

— Еще мне кажется, что было бы разумнее выделить нам небольшую столовую поближе к кухне. Тогда пища не будет остывать, — продолжала Тамара. — Мне также хотелось бы участвовать в составлении меню для детского стола. Дети должны получать не только вкусную, но и здоровую пищу, я настаиваю на этом.

— Что-нибудь еще? — осведомился герцог. Тамара набрала в грудь побольше воздуха и приступила к самому щекотливому пункту.

— Вы уже знаете, что детям очень хотелось бы заниматься верховой ездой. Вы ведь сами превосходный наездник, поэтому вам, без сомнения, знакомо то чувство досады, которое охватывает человека, любящего конные прогулки, но обреченного лишь на роль стороннего наблюдателя.

— У меня такое ощущение, мисс Уинн, что вы хлопочете не только ради детей, но и ради себя самой.

— Но я ведь… учу Ваву ездить верхом, — пролепетала Тамара.

— У меня в конюшнях масса лошадей, — проговорил герцог, — и мне кажется, что вы и Шандор могли бы объезжать их ничуть не хуже любого из моих конюхов. Я постараюсь также раздобыть пони для своих маленьких племянниц.

У Тамары от восторга зажглись глаза.

— Неужели это правда? Я просто не могу поверить!.. Вы даже не представляете себе, как это много значит для детей! Ваша щедрость поможет им побыстрее заглушить боль той утраты, которая их постигла…

Голос девушки прервался. Ее переполняли теплые чувства — впервые за время знакомства с герцогом.

— Надеюсь, мисс Уинн, что теперь вы наконец будете удовлетворены, — раздался насмешливый голос.

Она поняла, что герцог снова иронизирует, но решила не показывать виду и как ни в чем не бывало сказала:

— Есть еще кое-что, ваша светлость.

— Что же?

— Не забудьте, что Шандору надо поступить в школу. Он нуждается в друзьях-сверстниках не меньше, чем в новых знаниях.

— Я ведь уже говорил вам, что подумаю над этим.

— Тогда мне остается лишь поблагодарить вашу светлость за необычайную щедрость.

Тамара сделала реверанс, чувствуя, что герцог не спускает с нее глаз. Она уже собралась уходить, но вдруг неожиданно услышала:

— Книги вашего отца были, разумеется, изданы под его собственным именем? Я узнаю, нет ли их в моей библиотеке. Если нет, то это досадное упущение, и его надо будет немедленно исправить.

У Тамары перехватило дыхание. Она не нашлась, что ответить, и лишь снова сделала реверанс.

— Благодарю вашу светлость, — еле слышно пролепетала девушка.

Возвращаясь к себе в детскую, она размышляла над тем, что совершила непростительную ошибку, и теперь герцог, вне всякого сомнения, уличит ее.

Да, получилось ужасно глупо! И как это ей пришло в голову ляпнуть, что ее отец был оксфордским профессором?

Ну разве не могла она сказать, что это ее дядя или какой-нибудь другой родственник?

Впрочем, герцог был так мало осведомлен о ее сестре Майке — а ведь она приходилась ему невесткой! — что наверняка и понятия не имеет, что ее девичья фамилия была Селинкорт.

«Да, по многим позициям мне удалось выиграть сражение, — мысленно подытожила Тамара, — и все же один досадный промах я допустила. Теперь в любой момент герцог может разоблачить меня!»

Думать об этом было неприятно, и девушка решила пока выбросить это из головы. Зато как обрадуются дети, когда узнают, что им разрешено ездить верхом!..

Повинуясь полученным указаниям герцога, хотя явно не одобряя их, миссис Хендерсон перевела Тамару и детей из детской вниз, в западное крыло замка.

Комнаты, в которые их поместили, были гораздо просторнее и значительно лучше меблированы.

Одна из них, прелестная гостиная, выходила окнами на главный фасад замка, откуда открывался великолепный вид на озеро и парк. Кроме того, каждому была предоставлена отдельная спальня.

— Вот так-то лучше! — с удовлетворением воскликнул Шандор. — Отсюда даже видны олени…

— Я тоже их вижу, — капризно заметила Вава, — но мне нужны не олени, а лошадки!

— Да и мне тоже, — усмехнулся Шандор. Услышав от Тамары, что герцог пообещал разрешить им пользоваться своими лошадьми, мальчик пришел в неописуемый восторг.

— Как здорово, тетя Тамара, что ты уговорила-таки его! — вскричал он.

Тамара сама была так рада, что даже не одернула племянника, когда тот не назвал ее мисс Уинн.

— В ваше распоряжение поступает эта столовая, мисс, — сказала миссис Хендерсон с видом оскорбленной добродетели, — и, как я понимаю, одна из моих горничных обязана будет убирать ваши комнаты. Кроме того, еду вам будет подавать слуга его светлости.

— Герцог начинает обращаться с нами прямо по-королевски. — сказала Тамара, обращаясь к Шандору, когда миссис Хендерсон ушла.

— Это его обязанность, — заявил мальчик. — Ведь после его смерти герцогом буду я!

Тамара удивленно посмотрела на племянника.

— Мне это и в голову не приходило!

— И тем не менее это именно так, — с серьезным видом подтвердил Шандор. — Раньше его наследником был папа, но теперь он умер… Как-то он показывал мне генеалогическое древо нашей семьи, и я знаю, что после смерти папы я становлюсь наследником.

— На твоем месте я бы поменьше об этом думала, — одернула его Тамара. — В конце концов, герцог еще молод. Он может жениться и стать отцом десяти детей!

Шандор улыбнулся.

— В замке всем места хватит! Тамара рассмеялась.

— Завтра я попробую забраться на вершину башни, — заявил Шандор.

— Только, пожалуйста, будь осторожен, — предупредила Тамара.

— Конечно! — пообещал он. — Я не хочу сломать ногу — ведь тогда нельзя будет ездить верхом.

Дети вообще не могли говорить ни о чем, кроме верховой езды. Вава в тысячный раз поинтересовалась, когда ей купят пони.

— Мы завтра же утром отправимся на конюшню и спросим Эбби, — пообещала Тамара.

Однако ни Кадину, ни Ваву никакими силами невозможно было заставить лечь спать — так они разволновались.