Прикосновение любви - Картленд Барбара - Страница 10

Правда, у Майки было также несколько платьев, которые подарил ей лорд Рональд. Ему нравилось, когда его жена красиво выглядела.

Тамаре представлялось крайне маловероятным, что когда-нибудь ей выпадет случай надеть изысканное вечернее платье, принадлежавшее ее сестре. Вряд ли ей придется облачиться и в один из тех нарядов, которые Майка надевала по воскресеньям, отправляясь в церковь, или во время скромных домашних приемов, на которые приглашались соседи и друзья.

«Когда у меня будет время, — размышляла девушка, критически осматривая свой гардероб, — я сама сошью себе простые грубые платья тусклых тонов — они дадут мне возможность сойти за гувернантку».

Она понимала, что ее теперешние наряды, сшитые из легкого муслина и тому подобных довольно дорогих тканей и украшенные вышивкой и кружевными рюшами — за образец были взяты модели, помещенные в «Женском журнале», — мало вяжутся с обликом женщины, находящейся в услужении.

Сообщение мистера Лоусона о том, что все готово к отъезду, застало Тамару врасплох, и уже поздно было что-либо менять в гардеробе. Зеленое платье, которое она выбрала для поездки и которое изумительно оттеняло ослепительную белизну ее кожи, было самым скромным из всех ее нарядов.

Даже это просто сшитое платье не могло скрыть совершенство ее фигуры, гибкость талии и мягкие очертания маленькой груди.

Тамара заменила ленты на шляпе с черных на зеленые и тут же пожалела об этом — наверное, надо было оставить все как есть.

Правда, сказала она себе, вряд ли герцог вообще станет обращать внимание на одежду столь низкой особы, как какая-то гувернантка. От нее требуется только одно — оставаться в тени и вести себя как можно более незаметно.

Экипаж медленно приближался к замку, и теперь он предстал Тамаре во всем своем величии.

Лорд Рональд когда-то рассказывал ей, что замок был построен еще во времена норманнского владычества, но с тех пор, конечно, неоднократно перестраивался и в конце концов воплотил в себе причудливое смешение самых разнообразных архитектурных стилей.

— Мой дед, например, — говорил лорд Рональд, — потратил целое состояние на то, чтобы пристроить к замку весьма внушительные парадные покои. Он же отреставрировал старинную норманнскую башню, переделал боковые флигеля времен королевы Елизаветы и значительно усовершенствовал внутреннее убранство дома, которое в основном было сделано в эпоху королевы Анны.

По тому, как зять говорил о замке, Тамара поняла, что, несмотря ни на что, он очень любит свой родной дом.

Он никогда не отзывался дурно о своих родителях, но и Майка, и Тамара были уверены, что эта суровая супружеская чета считала детей досадной помехой своей светской жизни и при любой возможности оставляла на попечении слуг.

— Мне иногда кажется, что Рональд так любит своих детей потому, что сам в детстве видел мало любви и ласки, — однажды заметила Майка.

А то, что для лорда Рональда общение с детьми было самым большим удовольствием на свете, стало ясно уже с тех пор, как на свет появился Шандор — копия отца.

Правда, позже, на взгляд Тамары, он больше полюбил дочерей. Майка же с самого начала не скрывала, что первое место в ее сердце занимает сын.

— Он так похож на тебя, дорогой, — как-то услышала Тамара слова сестры, обращенные к лорду Рональду. — Как же я могу не любить его? Ведь это — частичка тебя…

«Я должна сделать все, что в моих силах, чтобы хотя бы частично возместить детям их потери», — подумала Тамара.

Однако замок был так огромен и внушителен, что девушку охватило странное чувство — ей показалось, что он встает между нею и племянниками. Само великолепие этого сооружения как будто разделило их…

— Какой он большой и старый! — сказал Шандор, когда экипаж подвез путешественников к парадному входу. — Тут должны жить рыцари и устраиваться поединки…

Тамара обрадовалась, что воображение племянника захвачено новым зрелищем.

Ей же замок показался слишком огромным. Кажется, она охотно отдала бы все на свете за возможность вернуться в уютный старый дом, который они недавно покинули…

Дверцу кареты открыл лакей в напудренном парике. На нем была ливрея черно-желтого цвета — как раз такая, какую описала Тамара в своем романе.

Держа Ваву за руку, девушка поднялась по ступенькам и столкнулась в дверях с пожилым седовласым дворецким, в изумлении взиравшим на живописную группу.

— У вас назначена встреча с его светлостью, мадам? — спросил он.

— Его светлость ожидает нас, — ответила Тамара. — Будьте добры, сообщите ему, что прибыли его племянник и племянницы.

— Племянник и племянницы? Сомнений не было — в голосе дворецкого звучало явное удивление.

— Именно так, — подтвердила Тамара. С этими словами она вошла внутрь и остановилась в центре вместительного холла с мраморным полом, с одной стороны которого наверх поднималась закругленная лестница, а с другой виднелся огромный средневековый камин.

— Мне кажется, мадам. — вежливо заметил дворецкий, — что произошла какая-то ошибка. Вы знаете, что находитесь в доме герцога Гранчестерского?

— Да, знаю, — с достоинством ответила Тамара. — Как я уже вам сказала, это племянник герцога, мастер Шандор Грант, а это — его племянницы, мисс Кадина и мисс Валида.

Дворецкого эта информация явно привела в замешательство. Однако после небольшой паузы он сказал:

— Его светлость сейчас обедает, мадам, но я сообщу ему о вашем приезде. Не угодно ли подождать здесь?

Открыв дверь в противоположном конце холла, он провел их в гостиную и вышел все с тем же выражением удивления на лице, плотно закрыв за собой двери.

— Я устала! Я хочу пить! — сообщила Вава.

— Я знаю, дорогая, — ласково сказала Тамара. — Но нам придется подождать, пока не освободится ваш дядя Говард.

— Мы должны его так называть? — поинтересовался Шандор, оторвав взгляд от коллекции миниатюр, лежавших на столе.

— Да, так, — подтвердила Тамара. И, понизив голос, добавила:

— И не забудьте, дети, что меня вы должны называть мисс Уинн.

Они тренировались во время всего путешествия, и все же Вава, когда уставала, продолжала говорить тетке «тетя Тамара».

— Я помню, — сказала Кадина.

— Как ты думаешь, дядя Говард будет рад нам? — спросил Шандор.

Судя по оказанному им приему, Тамаре это показалось крайне маловероятным, но, не желая расстраивать детей, она сказала:

— Ну конечно! Он ведь — брат вашего дорогого папочки. И помните — папа наверняка хотел бы, чтобы вы были вежливы с дядей.

— Я хочу к мамочке, — неожиданно заявила Вава. — Мне здесь не нравится, я хочу домой, к маме!

Тамара обняла девочку и крепко прижала к себе.

Вава, несомненно, очень устала. Путешествие оказалось утомительным для всех, но особенно для пятилетнего ребенка, которому больше пристало бегать и прыгать, чем весь день сидеть, скрючившись в душной и тесной почтовой карете.

Иногда им везло, и карета оказывалась полупустой, но большую часть пути она была битком набита пассажирами, не пожелавшими открывать окна, в результате чего путешественники чувствовали себя как в душегубке.

— Как только мы поздороваемся с дядей, — попыталась уговорить Ваву Тамара, — я уложу тебя в постельку и принесу попить. А пока ты будешь пить молочко, я расскажу тебе сказку!

Обычно такое обещание оказывало на ребенка магическое действие, но сейчас Вава слишком устала и не хотела ничего слушать.

Чтобы хоть как-то облегчить страдания племянницы, Тамара сняла с нее шляпку, пригладила волосы и взяла на руки. Девочка тут же задремала. В этот момент дверь в гостиную открылась.

Тамара предполагала, что чисто внешне герцог должен производить внушительное впечатление, но вот чего она никак не ожидала, так это того, что он окажется еще и красавцем.

Его брат лорд Рональд был чрезвычайно привлекательным мужчиной, и фамильные черты Грантов передались Шандору.

В герцоге же они приобрели великолепный классический оттенок, что вкупе с высоким ростом, широкими плечами и походкой — герцог не просто шел, а величественно шествовал, как будто ему принадлежал весь мир, — производило незабываемое впечатление.