Потаенное зло - Картленд Барбара - Страница 4

— В Шотландии, монсеньор, — сказала Шина, вставая со стула и глядя де Сальвуару прямо в глаза впервые после того, как они обменялись враждебными взглядами, — первым делом выполняют свой долг, а потом уж думают о комфорте!

Герцог улыбнулся краешком рта, и у Шины возникло ощущение, что ее слова не произвели на герцога должного впечатления.

— Весьма похвально, сударыня, — сказал он. — Весьма и весьма похвально. Ваша настойчивость заслуживает глубочайшего уважения, впрочем, равно как и ваша преданность Ее Величеству королеве.

Сарказм, прозвучавший в его голосе, был настолько очевиден, что Шина не смогла удержаться от ответной колкости. Ее бурный шотландский темперамент, который она и обычно не слишком-то хорошо контролировала, вырвался наружу, молнией сверкнув в ее глазах. Выдержав короткую паузу, она произнесла тем же ледяным тоном, который употребила сразу, как только вошла в комнату:

— Я думаю, монсеньор, что смогу продолжить путешествие без ваших пышных похвал, потому что слова, слетевшие с лживого языка, часто становятся опасными для тех, кому предстоят серьезные и трудные дела.

Не успели эти слова слететь с ее губ, как Шина сама испугалась сказанного и того вызова, который прозвучал в них. В следующий миг ее взгляд встретился со взглядом герцога де Сальвуара — взгляд бедно одетой девушки-горянки и щегольски одетого самоуверенного мужчины с циничным выражением лица. Обмен взглядами означал войну, и оба прекрасно это понимали. Да, это была война — неизбежная, смертельная и безжалостная. Война, в которой один из соперников непременно станет победителем. Присутствовавшие в комнате молодые дворяне поняли, что в эту минуту произошло нечто серьезное и судьбоносное, однако никто не осмелился нарушить возникшую тишину. Затем очень-очень медленно герцог встал на ноги. Какое-то мгновение он стоял, возвышаясь над хрупкой, маленькой Шиной, и голова его при этом едва не касалась потолка.

Затем отвесил изящный и утрированно куртуазный поклон.

— К вашим услугам, сударыня! — произнес он. — Встретимся в Париже!

Остальные придворные продолжали молчать. Герцог повернулся и вышел из комнаты. Дверь за его спиной закрылась.

Шина даже не повернула головы. Она знала, что нечто мощное, бурное и пугающее осталось позади, и комната показалась ей пугающе пустынной. Ее охватила необычайная усталость и оглушающее одиночество.

Глава 2

До Парижа оставался совсем короткий отрезок пути.

Прильнув к окошку кареты, Шина во все глаза разглядывала великолепные замки, мимо которых они проезжали. Помимо восхитительных архитектурных сооружений, се восхищение вызывали прекрасно возделанные поля, простиравшиеся по обе стороны дороги, покуда хватало глаз.

Чем ближе она подъезжала к конечной цели своего долгого путешествия, тем сильнее осознавала несоответствие своей скромной внешности и одеяния тому великолепию, которым отличалась Франция. Не ожидала она и того, сколь шикарной окажется карета, которую король отправил, чтобы доставить к юной шотландской королеве ее новую гувернантку.

— Мы направимся в Париж с большой скоростью, — сообщил ей один из придворных, состоявший в числе прочих участников эскорта. После плохих шотландских дорог и неудобных карет, на которых Шине доводилось ездить до этого, она никак не могла свыкнуться с мыслью, что лошади могут скакать так быстро, а путешествие оказаться легким и необременительным.

Она ехала, уютно откинувшись на мягкие подушки. Ее колени были накрыты бархатным ковром, отороченным по краям мехом. Шина с кривой усмешкой подумала, что ее скромный наряд совсем не соответствует столь изысканному внутреннему убранству кареты.

Покидая Шотландию, она казалась себе такой элегантной, после того как полночи просидела вместе со старой: швеей, пытаясь добиться того фасона, который представлялся ей модным и достойным девушки, на чью долю выпала честь прислуживать самой королеве Шотландии. Теперь же ей казалось, что она наверняка станет источником неиссякаемых насмешек французских придворных. Стоит лишь припомнить элегантных молодых людей, которые встретили юную гостью из Шотландии в гостинице и которые сейчас сопровождают ее карету. Они скакали верхом по обе стороны экипажа, и серебряные украшения на сбруе их коней ярко сверкали под лучами тусклого, бледного солнца. Нарядные бархатные и атласные плащи развевались у них за спиной, а страусовые перья на шляпах плавно покачивались в такт лошадиному бегу.

— Должно быть, я кажусь им похожей на простую служанку, — прошептала себе под нос Шина. Однако в следующее же мгновение она дерзко подняла подбородок. Она ничем не хуже этих нарядных молодых дворян. В ее жилах течет кровь древнего благородного рода шотландских воинов, приближенных королей ее прекрасной родины. Именно поэтому ее и выбрали для того, чтобы она находилась рядом со своей любимой королевой.

И все же в семнадцать лет трудно постоянно проявлять решительность, сталкиваясь не с несчастиями, а с изобилием окружающей жизни. От взглядов Шины не ускользало то, что в каждой гостинице, в которой они останавливались, конюхи почтительно выскакивали навстречу путешественникам, чтобы поменять лошадей, хозяева гостиниц кланялись до земли, а служанки склонялись в низком реверансе.

Все объяснялось тем, что Шина путешествовала в королевской карете и поэтому находилась под покровительством короля Франции. Таким образом, ее, Шину, встречали с глубоким почтением, граничащим едва ли не с благоговением.

Это было нечто доселе незнакомое юной девушке, прожившей почти всю свою короткую жизнь в скромном замке в Пертшире.

Священник, сопровождавший Шину в поездке по морю, дальше с ней не поехал. Ему предстояло вернуться в Кале и Присоединиться к английскому гарнизону, после чего вернуться на родину вместе с истосковавшимися по родной стране воинами.

Шина и Мэгги остались одни. Девушка была рада, что Мэгги, нескладная, некрасивая, с умными проницательными глазами, сильная духом и такая родная, находится рядом с ней. Ее присутствие позволяло Шине надеяться на то, что благодаря ее поддержке она сможет преодолеть все грядущие трудности.

— Успокойся, милая, — словно прочитав мысли юной девушки, сказала по-шотландски Мэгги. — Ты ничем не хуже этих разряженных щеголей. Даже лучше, гораздо лучше. Единственное, что у них есть, но чего нет у тебя, — это деньги. А что могут дать им деньги, кроме праздности и развращенности?

— Не надо так говорить, Мэгги, — ответила ей Шина с улыбкой, чувствуя, что может в любое мгновение горько расплакаться. — Мы же еще не видели с тобой двора французского короля. Нельзя судить о том, чего не видел. Король был так добр к нам. Посмотри на эту чудную карету и эскорт!

Нас с тобой приняли не менее пышно, чем саму нашу молодую королеву!

Мэгги презрительно фыркнула.

— Да ты посмотри на эти перья! Мужчины разодеты как женщины — все в шелках, атласе и бриллиантах! Я бы предпочла, чтобы нас сопровождали обычные шотландские воины в простых одеждах, но с острыми верными клинками!

Сомнительно, чтобы кто-нибудь из этой братии бросился бы в бой за Ее Величество!

— Тихо, Мэгги, успокойся! — проворчала Шина.

— Они все равно не понимают нас, — заносчиво ответила Мэгги.

— Ты только посмотри на этот дом! — восхищенно прошептала Шина, когда карета проплыла мимо величественного загородного дома, располагавшегося немного в стороне от дороги в тенистом саду с прудами различной геометрической формы и фонтанами, выбрасывающими ввысь струи воды.

По зеркальной глади прудов скользили черные и белые лебеди. У Шины возникло ощущение, будто она оказалась , в настоящей сказке. Девушка с легкой грустью вспомнила родной дом, старые крепостные стены, давно нуждающиеся в ремонте двери и лестницы, убого обставленные неуютные комнаты.

Во Франции ей все казалось нарядным и как будто только что заново покрашенным. Даже деревни, через которые они проезжали, представлялись ей чистыми и аккуратными, а их обитатели — счастливыми и благоденствующими. В Шотландии ей доводилось немало слышать рассказов об экстравагантности французских монархов, о том, например, как Франциск I, отец ныне царствующего короля, немилосердно облагал налогами своих подданных для ведения войны против Испании и ради блага своих бесчисленных любовниц, повсюду следовавших за ним.