Потаенное зло - Картленд Барбара - Страница 2

— Значит… вся остальная свита вернулась… — заикаясь, произнес юный граф. — Это ужасно, сударыня. Я и мои друзья должны были встретить вас и поприветствовать на земле Франции от имени Его Величества короля!

Девушка перевела взгляд с герцога на графа.

— На набережной никого не было, — сказала она. — Поэтому мы пешком добрались до гостиницы.

— А мистрисс Шина Маккрэгган? — спросил граф. — Она тоже наверху? Вместе со всеми остальными? Вы не могли бы попросить ее спуститься вниз, сюда, чтобы я мог принести ей наши глубочайшие извинения? Кроме того, я хотел бы передать лично ей послание Его Величества короля Франции!

— Вы могли бы передать его, если бы мне удалось подойти поближе к камину, — ответила девушка, — У меня промокли ноги. Я и представить себе не могла, что во Франции столько грязи.

— Но, сударыня, неужели., нет..» не может быть…

— Вы не ошиблись, сударь, я — Шина Маккрэгган, — произнесла девушка с достоинством, которое не совсем вязалось с ее хрупкой фигуркой.

В комнате мгновенно воцарилась тишина, которую вскоре нарушил герцог де Сальвуар:

— Мистрисс Маккрэгган, позвольте от имени короля Франции приветствовать вас в нашей стране! Наше смущение было вызвано тем, что мы ожидали прибытия особы более старшего возраста.

— Я слышала о том, чего вы ожидали, монсеньор, — ледяным тоном ответила Шина и отвернулась. Теперь присутствующим был виден лишь кончик се маленького прямого носа и часть маленького изящного подбородка.

Молодые придворные лишь усилием воли сумели сдержать улыбки. Они настолько привыкли к грубым, бесцеремонным манерам герцога, что его извинения перед юной шотландской девушкой вызвали у них удивление. Они тут же уступили дорогу Шине, давая ей возможность подойти поближе к очагу. Девушка протянула руки к огню и жестом, совершенно лишенным кокетства, развязала ленты своего мокрого чепца, а затем стянула его с головы.

На какой-то миг присутствующим показалось, будто в темную закопченную комнатку с низким потолком заглянуло солнце. В отличие от всех других женщин, которых когда-либо видели молодые придворные, волосы юной шотландки оказались золотисто-рыжими, завитыми самой природой во множество мелких локонов. Казалось, будто над головой Шины светится золотистый нимб.

— Сударыня, позвольте мне…

Молодые люди поспешно вскочили на ноги, предлагая нежданной гостье стул, подушечку, чтобы было удобнее сидеть, забрать у нее промокший плащ, перчатки и чепец.

— Бокал вина, сударыня? Вино взбодрит вас после долгого путешествия!

— Благодарю вас, я предпочла бы чашку горячего шоколада, если это, конечно, возможно.

— Вам сию же минуту подадут его!

Один из кавалеров поспешно вышел из комнаты, чтобы распорядиться насчет шоколада. Другой опустился на колено и помог рыжеволосой шотландке снять промокшие башмачки.

— Ваша обувь совершенно промокла, — заметил он. — Я схожу за горничной, пусть она высушит се, если, конечно, нет возможности достать из вашего багажа другую пару.

— Я думаю, что времени для того, чтобы просушить ее, будет больше чем достаточно, — ответила Шина. — Отец Хэмиш, который сопровождает меня в этом путешествии, сможет отправиться в путь не раньше чем через несколько часов. Он так измучен морской болезнью, так же, как и его слуга и служанка моей госпожи. Им нужно дать немного времени для отдыха, они несколько дней не смыкали глаз.

— А как вы, сударыня, перенесли путешествие по бурным морским водам?

— С удовольствием, — ответила Шина. — Я родилась у моря и привыкла к непогоде. Я часто выходила в море вместе с отцом. Но я не думала, что в ваших краях будет так холодно.

Девушка протянула к огню озябшие ноги в толстых вязаных чулках. Ножки у нес были маленькие и удивительно гармоничной формы. Присутствующие в комнате придворные впервые обратили внимание на то, как просто и едва ли не бедно одета юная путешественница из Шотландии. На девушке было простое платье из домотканой шерсти. На ее одеянии отсутствовала какая-либо отделка из шелка, атласа или меха, которые так любили знатные дамы Франции. Не заметили молодые придворные на шотландке и каких-либо драгоценностей.

— Расскажите о вашем путешествии, сударыня, — осмелился наконец спросить один из дворян, нарушая возникшее на какое-то мгновение неловкое молчание.

— Рассказывать особенно нечего, господа, — ответила Шина. — За исключением того, что морс было очень бурное с той самой минуты, когда мы только отплыли из Инвернесса. Тем не менее корабль благополучно доставил нас сюда, на французскую землю. Это прекрасный корабль, построенный в Шотландии, причем так, как умеют это делать только шотландцы.

На этот раз в ее голосе прозвучала дерзкая нотка. Шина бросила взгляд в сторону герцога де Сальвуара, который внимательно рассматривал ее с легкой улыбкой, которая показалась ей насмешливой.

Про себя она подумала, что никогда еще не видела такого красивого мужского лица, которое безнадежно портил отпечаток цинизма и скуки. Герцог являл собой тот тип мужчины, который ей не нравился больше всего, подумала девушка. Именно этот тип внушал ей страх, когда она встречалась с придворными в обществе венценосных особ. Тот самый тип, который заставил ее воскликнуть, обращаясь к собственному отцу:

— Я не пойду туда! Что я буду делать во дворце в окружении умных людей, которым нечего делать, кроме как искать развлечений!

— Тебе следует испытывать благодарность Всевышнему, что тебе представилась такая возможность! — ответил ей отец.

— Возможность? Какая же? — вопросом на вопрос ответила Шина. — Ты же знаешь, что я с радостью готова служить нашей королеве. Но разве станет она слушать меня, когда ее внимание привлекает множество других людей?!

— Ее величество живет в настоящем вертепе, в том месте, где сатана царствует над всем и наслаждается праздным времяпрепровождением, — ответил ей отец. — Я знал это еще тогда, когда было решено отправить ее во Францию. Но что нам оставалось делать с нашей Шотландией, которую терзали англичане, сжигая посевы и повсюду разыскивая нашу малышку?

Отец замолчал, и Шина поняла, что он сильно переживает. Об этом свидетельствовали сквозившая в его голосе боль и горечь и выражение лица. Девушка понимала, что он думает сейчас о бесчеловечной жестокости захватчиков, от которой страдают простые шотландские крестьяне, не принимавшие участия в войне против Англии, но которых убивали, чьих женщин насиловали, чьи земли подвергали разграблению.

— Мы были вынуждены отправить ее во Францию, — продолжил он голосом резким и едва ли не грубым. — Мы верили в то, что те, кто окажется рядом с ней, будут вести себя достойно…

Он внезапно замолчал и отошел от Шины. Затем повернулся к ней спиной и выглянул наружу из высокого стрельчатого окна замка, — Я не правильно поступаю, — пробормотал он, — обсуждая с тобой такие вещи.

Шина прекрасно поняла, что имел в виду отец. Во всей Шотландии не было такой семьи, которая, сохраняя верность своей королеве, не пришла бы в ужас от известия о том, что леди Флеминг, гувернантка Ее Высочества, удостоилась внимания Генриха II.

— Она носит под сердцем его ребенка!

В ушах девушки по-прежнему стоял шепот, которым ее соотечественники передавали из уст в уста этот недостойный слух.

— Мать королевского бастарда, а ведь именно ее отправили во Францию в роли наставницы нашей юной королевы!

Новости путешествуют медленно, и не успело потрясение, постигшее шотландцев от этого поразительного известия, немного ослабнуть, как разнесся слух о том, что леди Флеминг успела вернуться на родину и произвести на свет здорового крупного мальчика.

— А Ее Величество королева? Что же будет с ней? Кто же теперь будет ее опекать?

За известием о том, что место леди Флеминг заняла француженка мадам де Паруа, несколько месяцев спустя последовало известие о том, что юная королева сильно невзлюбила свою новую наставницу.

— У нее буйный нрав, — говорили в придворных кругах, — она и родилась такой своенравной.