Три руки для Скорпиона - Нортон Андрэ - Страница 64

Я услышала легкий шум. Кто-то заворочался во сне. Мы втроем лежали ближе к выходу из-под полога. У меня вдруг мелькнула мысль: посплю ли я еще хоть раз на настоящей кровати, за крепкими стенами, где надежные обереги будут охранять меня от множества опасностей внешнего мира?

Я чуть было не вскрикнула. Издалека послышался негромкий голос — смутно, но различимо. Что это было? Посыл, смысла которого я не могла понять? Древолаз! Он подобрался ко мне едва заметной тенью и лег рядом. Я ощутила странный запах его шерсти — сильный, как бы исходящий от свежих, смятых в руке листьев, и острый, как его зубы. Затем моего лица коснулось дыхание Древолаза. Запах тоже был сильным, но так и должно пахнуть от хищного зверя.

Я не сомневалась: спутник Золана пришел ко мне не просто так. К сожалению, я не разбиралась в языке животных. Сделав усилие, я попыталась отправить зверю мысленное послание. Я уловила смысл ответа. Я должна была куда-то пойти — и притом немедленно.

Там и Силла ровно дышали во сне. Я чувствовала, что они крепко и сладко спят. Я с необычайной осторожностью встала с нашей общей подстилки. Я не могла объяснить, почему так старалась не разбудить их, почему мне не хотелось, чтобы они узнали о том, что я делаю, но что-то подсказывало мне: это необходимо.

Пытаясь не шуметь, я выползла из-под полога. Древолаз, пятясь и не спуская с меня глаз, отошел чуть назад. Я заметила дозорного и помедлила. Мне казалось, что каждое мое движение сопровождается ужасным шумом, но дозорный меня явно не замечал.

Золан никогда не ложился спать под пологом — ни с краю, где укладывали Рогера, ни с той стороны, где ложились наши родители. Он облюбовал место чуть поодаль от полога, где рядом с ним всегда находился Древолаз. К этой ложбине меня сейчас и вел рыжий зверь. Неожиданно он резко замер и тихо зашипел, призывая меня остановиться.

Я расслышала голоса. Двое разговаривали почти шепотом.

— Повелитель мой, король, — вы не узнаете меня? Моя мать была вашей кормилицей, мы были молочными братьями…

— Ты ошибаешься!

— Король Геррит, разве вы не носите на плече знак орла? Я заметил этот знак, когда мы вечером купались в озере, и я видел этот знак тогда, когда ведунья Нолуэн наложила его на вашу кожу. Только такой знак и подобал родному сыну короля.

— Я не тот, кого ты ищешь! — К гневу в голосе Золана примешался страх. — Я Золан, я из Потемок. Не возвеличивай меня! Предупреждаю тебя, Фергал по прозвищу Барс!

Послышался кашель, потом снова зазвучал голос Фергала.

— Что вы сделали? Вы отняли у меня дыхание!

— Так же легко я могу отнять у тебя речь! — Было заметно, что Золан разозлился не на шутку. — Я не король, и ты не станешь распространять эту ложь. Я человек, наделенный Силой, — и более никто, и я должен сделать свое дело. Только это правда, и больше ничто.

— Что ж, живите со своей «правдой». — В голосе Барса тоже прозвучал гнев. — Без сомнения, вы слишком долго прожили среди этих южан, и теперь они вас используют ради своих целей. Часто рассказывают, что они похитили вас. Наконец стало ясно, что это предание правдиво. Не бойтесь — кому нужен правитель-перевертыш? Я был молочным братом Геррита, когда он знал правду и был честен, — и он знал, какая страна его родина.

Внезапно я ощутила сильнейший удар чужеродной Силы, не принадлежавшей ни Свету, ни Тьме. Этот удар задел меня только краешком, но я согнулась словно под порывом зимнего шквала.

Что сделал Золан? Я была уверена: он прибегнул к помощи Силы. Мы считали, что наш спутник — приверженец Света, но могли ли мы быть хоть в чем-то уверены насчет него? Фергал не сомневался, что перед ним — Геррит, и я без труда могла понять его, несмотря на то что Золан сейчас сопровождал лорда-смотрителя с Юга. По слухам, в которые твердо верили гурлионцы, их короля в детстве похитили алсонийцы и с тех пор держали в плену — и вот теперь, казалось, слухи подтвердились. Возвращения давно потерянного законного правителя было более чем достаточно для того, чтобы гурлионские кланы объединились и ополчились против южан.

Возле сложенной рядом с пологом поклажи промелькнула тень. Луна пряталась за тучами, но я сумела разглядеть рукоять меча, торчащую из ножен за спиной. Фергал возвращался туда, где спали воины. Древолаз прижался к моей ноге. Я наклонилась и провела рукой по густой шерсти на его голове. В следующее мгновение зверь убежал. Зачем он позвал меня? Чтобы я услышала, как Золан наотрез отказывается признать, что он — Геррит?

Я должна была как можно скорее поделиться всем услышанным с отцом. Прежде, когда возникала срочная необходимость, мы могли мысленно соединиться с ним. Его дар уступал нашему, но за годы союза с матушкой он сумел его отточить.

Я отправила отцу мысленное послание — и почувствовала, как оно проникает в его сознание. На миг я словно бы оказалась на склоне холма, и передо мной предстала долина, озаренная солнцем и наполненная миром и покоем. А потом это видение распалось и исчезло. Я поняла, что отец проснулся.

Я быстро рассказала ему о подслушанном мной разговоре. Мне не было нужды предупреждать отца о том, что могло произойти, если Фергал с кем-то пооткровенничает. Это отец и сам прекрасно понимал.

«Очень хорошо, умница», — последовал мысленный ответ отца — ясный и четкий, словно мне ответила Там или Силла.

Он был скуп на похвалы, и потому его слова были для меня особенно драгоценны.

Мы проснулись, когда лагерь окутали предрассветные сумерки. Все поспешно готовились к тому, чтобы тронуться в путь.

— Что-то стряслось? — спросила я у Бины, которая заплетала волосы в тугую косу.

— Беда, — коротко ответила она.

А потом последовал посыл. Узнав от сестры о том, что приключилось ночью, я изумилась. Вопрос, который особенно не давал нам покоя, Бине задала Силла:

— Почему ты нас не разбудила?

И правда, почему? До последнего времени всегда бывало так: то, что привлекло внимание одной из нас, сразу становилось известно остальным. Бина посмотрела на меня, перевела взгляд на Силлу.

— Не знаю, — медленно проговорила она. Видимо, она не задумалась над тем, насколько странно себя повела.

Разрыв нашего единения — глухота, немота! Страх, посеянный фрашем, пробудился вновь. Я поспешно мысленно обратилась к Силле и Бине, а потом — к Дьюти, которая укладывала вещи матушки.

Все, к кому я обратилась, откликнулись. Дьюти обернулась и дополнила взглядом свой безмолвный ответ. Значит, мы не беспомощны — по крайней мере, пока.

Бина говорила о том, что встреча Золана с Фергалом закончилась могущественной волной Силы, и о том, как эта волна нахлынула на нее. Не из-за того ли, что на нее налетела эта волна, она умолчала о происшедшем? Не смогла обратиться к нам? Но нет, она ведь сразу мысленно поведала обо всем отцу. Но то, что теперь нам то и дело приходилось сталкиваться с Силой, которую мы не знали и не понимали, стало новой бедой, которая, словно бусина, нанизалась на нитку, где и без того было немало напастей.

Я мельком увидела Золана на другом краю лагеря. Он седлал коня. Рядом с ним ярким пятном двигался Древолаз. Казалось, Золан не знает, что мы собираемся в поход: он не взял ни сухарей из походных запасов, ни бурдюков, которые с вечера наполнили водой. Когда мы тронулись в путь, он предпочел держаться подальше от меня и Силлы. Бина поехала рядом с Рогером, чтобы помочь Дьюти ухаживать за ним в дороге. Отец, матушка и Горфунд вели какой-то серьезный разговор, а вождь гурлионцев и его люди ехали чуть дальше. Сегодня, однако, они старались держаться ближе друг к другу, чем вчера. Наши разведчики, как и подобает, выехали раньше основного отряда.

Повинуясь безотчетному порыву, я поторопила свою лошадь и поравнялась с Золаном.

— Еще день, — сказала я, — и мы прибудем в Кингзбурке. Это второй по величине город в Гурлионе — только порт Варбурке больше его.

Я говорила с ним словно с гостем, ничего не знающем о стране. Ведь Золан делал вид, что все так и есть.