Ожерелье любви - Картленд Барбара - Страница 25

— Но это так и есть, — охнула Кассия. — Ни один мужчина до тебя не касался моих губ.

Маркиз от неожиданности застыл:

— Не понимаю…

— Меня еще ни разу в жизни не целовали, — терпеливо повторила Кассия.

— Но это невозможно!

— Ты, наверное, будешь очень сердиться, когда узнаешь правду, — еле слышно пролепетала девушка.

— Правду?

— Перри… мой брат! — призналась Кассия, охваченная ужасом, боясь, что маркиз, узнав обо всем, разлюбит ее. От стыда она даже не могла поднять на него глаза.

— Твой брат?! — воскликнул маркиз. Девушка испуганно-моляще взглянула на него:

— Прости меня, п-пожалуйста… п-прости! Перри посчитал это х-хорошей мыслью, потому что друг предупредил его о твоей ужасной репутации и наговорил в-всякой лжи… о твоем… поведении… с женщинами.

— К сожалению, все это не ложь, — покачал головой маркиз, — но, увидев тебя, я понял, что именно такую женщину искал всю жизнь и был уверен, что никогда не найду.

— Ты… в самом деле так думаешь?

— Никогда еще я не встречал более прекрасного создания, и в первые мгновения трудно было поверить, что ты настоящая.

— Ну, конечно, н-настоящая.

— Теперь я это знаю, но мы могли читать мысли друг друга, поэтому я понял, что ты отличаешься от всех остальных и если я не сделаю тебя своей, значит, потеряю нечто бесконечно драгоценное, без чего не смогу считать себя счастливым.

— Я тоже мечтала о тебе, — шепнула Кассия, — но считала, что ты любишь мадам де Сальре.

— Я никогда никого не любил в истинном значении этого слова, — твердо сказал маркиз, — и даже если на это уйдет вся жизнь, я постараюсь объяснить тебе, как разнится мое чувство к тебе от всего того, что я испытывал раньше.

Он глубоко вздохнул, словно освободившись от огромной тяжести, и сказал:

— Как скоро мы сможем пожениться? Сегодня вечером? Завтра?

Кассия тихо вскрикнула:

— Ты так спешишь! Я хочу быть твоей женой, но только в том случае, если ты совершенно уверен, что не устанешь от меня через месяц.

— Устану? Ты действительно считаешь, что это возможно?

И от этого голоса сердце Кассии подпрыгнуло, однако она постаралась взять себя в руки и убедиться, что он не делает ошибки.

— Ты должен понять, что я совсем простая деревенская девушка, и кроме того, англичанка и не могу быть такой очаровательной и остроумной, как мадам де Сальре.

Маркиз осторожно приподнял пальцем ее подбородок и заглянул в глаза:

— Послушай, любимая, неужели ты действительно считаешь, будто я хочу, чтобы моей женой и, даст Бог, матерью моих детей стала женщина, которую я в жизни не привез бы в твой дом, не считай я твоего брата холостяком.

Он говорил очень серьезно, но в конце неожиданно рассмеялся:

— Как я мог обмануться, когда всю жизнь гордился собственной проницательностью и, уж конечно, обладал достаточным опытом, чтобы отличить замужнюю женщину от наивной девушки?

— Я… все время носила мамины платья, — призналась Кассия.

Маркиз нежно улыбнулся ей:

— Дело не в том, что на тебе было надето, любовь моя, — просто я так был потрясен и околдован твоей красотой и непонятными чувствами, соединявшими нас, что не мог думать связно. — И, коснувшись ее шелковистой щечки, вздохнул: — Знал только, как настойчиво мои сердце и душа подсказывают мне, что я нашел то, что искал всю жизнь, а разум предостерегал от скандала, немыслимого в моем положении.

— Наверное… Перри ожидал, что ты начнешь признаваться мне в любви, и поэтому счел за лучшее представить меня как свою жену.

Маркиз подумал про себя, .что Перри пытался заставить его еще и поверить, будто охраняет свою «жену» не только днем, но и ночью, однако не имел ни малейшего намерения объяснять это Кассии сейчас. Именно ее невинность и чистота поразили его с самой первой встречи.

Маркиз понимал, что встретил необыкновенную, единственную в мире женщину, так отличавшуюся от всех тех, кого он встречал раньше. И молодой человек молча поклялся, что сделает все, лишь бы сохранить эту чистоту, уберечь от всего грязного и уродливого, так часто встречающегося в светском обществе.

Кассия станет истинной хозяйкой замка, старинного прекрасного здания, куда он никогда не приглашал дам, подобных Ивонн де Сальре. Таких он содержал в Париже и иногда привозил в дома приятелей-холостяков, неразборчивых в знакомствах.

Он искренне намеревался оставить Кассию такой же чистой и невинной, какой встретил ее, не осквернить ни единым поцелуем это ангельское создание.

Но когда она спасла его от участи, худшей, чем смерть — ведь вполне возможно, что он захотел бы покончить с собой, лишь бы избежать позора, — маркиз забыл о своей железной воле и невероятном самообладании. Именно в этот момент он понял, что не мыслит без нее жизни, и никакой скандал, никакие просьбы и мольбы матери и родственников не могут отвратить его от принятого решения, даже если это означает, что он никогда не сможет вернуться во Францию. Потерять Кассию немыслимо.

Но теперь чудо, о котором молился маркиз, свершилось. Кассия свободна, он может жениться на ней. И с невероятной проницательностью, присущей лишь этому человеку, он понял: их ждет лишь ослепительное, ни с чем не сравнимое счастье!

Маркиз был настолько ошеломлен, что не мог произнести ни слова, лишь смотрел на Кассию, и она наконец с тревогой осведомилась:

— Я поступила очень плохо?

— Я только что решил, — спокойно ответил маркиз, — что мы поженимся в часовне сегодня вечером.

— Сегодня?

— Я немедленно пошлю секретаря в мэрию зарегистрировать наш брак, как это принято во Франции.

Кассия продолжала глядеть на любимого широко раскрытыми глазами, но он добавил:

— Это вполне разумное решение. Когда Орвил умрет, придется устраивать торжественное погребение в семейном склепе, но мы уже уедем в свадебное путешествие и, конечно, не успеем вернуться.

Кассия мгновенно поняла, что пытается сказать маркиз, и с радостью протянула ему руки:

— Я сделаю все, что ты велишь!

Кассия сидела в будуаре, примыкавшем к ее спальне, когда появился Перри. Поскольку горничные укладывали ее вещи и одновременно готовили ванну, девушка разделась и, накинув пеньюар, стояла у окна, глядя на небо. Солнце уже садилось, окрашивая горизонт в розово-лиловые тона, и Кассия возносила молитву Богу, сделавшему ее такой счастливой.

— Спасибо, спасибо вам, — горячо благодарила она родителей, — за то, что помогли встретиться с человеком, о котором я просила Бога, и я знаю… все это лишь потому, что вы оба поддерживали и направляли меня.

— Что происходит? — осведомился Перри, переступая порог. — Внизу никого нет, но слуги сказали, что с Орвилом случилось несчастье.

Кассия поспешно подошла к брату:

— Где ты был? Перри улыбнулся:

— В лесу, с Лизетт. Поздравь меня, Кассия. Счастливее меня нет в мире человека!

— Разве только я!

Перри удивленно поднял брови.

— Сегодня вечером я выхожу замуж… за маркиза!

Перри, не в силах вымолвить ни слова, смотрел на сестру.

— Ты шутишь? — наконец выдавил он.

— Нисколько. Я говорю чистую правду. Ты уже слышал, что брат маркиза смертельно ранен, и мы хотим уехать поскорее, чтобы не присутствовать на похоронах?

На секунду Перри потерял дар речи и, лишь немного придя в себя, объявил:

— Если он способен на такое, зная, как французы относятся к подобным обрядам, чем скорее мы с Лизетт отправимся в Англию, тем лучше.

— И вы там поженитесь?

— Или здесь. Это не важно, главное, чтобы не пришлось ждать, а я боюсь, что ее дядя и, конечно, его матушка начнут возражать и настаивать на долгой помолвке.

Кассия рассмеялась:

— Вряд ли маркиз может настаивать на этом, когда сам женится так поспешно.

— Ты права, — согласился Перри, — и, Кассия, я очень рад за тебя, если, конечно, сможешь его удержать.

Кассия, поняв, что имеет в виду брат, просто сказала:

— Вер признался, что искал меня всю жизнь, и я верю ему. Стоит ли говорить, что и он — мужчина моей мечты?