Опасность для сердец - Картленд Барбара - Страница 47

– Вам захотелось поездить верхом, мэм? Мне не говорили, что нужна лошадь.

– Я не передавала распоряжений, я очень спешу.

Заметив удивленное лицо конюха, девушка добавила:

– Мне необходимо выехать в Лондон по делу, которое касается его светлости.

– В Лондон? – повторил он. – Ну я не знаю, какая из лошадей для вас лучше, мэм. Вот, Звездочка, смирная лошадь.

Серина нетерпеливо вздохнула.

– Оседлай Грома, – сказала она.

– Грома! – Конюх удивленно смотрел на нее, как на полоумную. – Но, мэм, только его светлость могут справиться с Громом.

– Его светлость сказали мне, что я могу ездить на этой лошади, когда захочу. – Это самая быстрая лошадь из всех, и мне нельзя терять ни минуты.

Конюх почесал затылок:

– Ударьте меня, но я не знаю, не уверен, мэм.

– Я приказываю тебе, немедленно выполняй, что я сказала, пожалуйста.

Конюх ушел выполнять ее приказ, недовольно бормоча. Серина ждала, нетерпеливо ударяя хлыстом о сапоги. Скоро конюх вернулся.

– Если вы поедете на Громе, мэм, наверняка слуга не догонит вас. Гром рванет, мэм. Я дам молодому Джо самую быструю лошадь, но Гром ее обскачет. Ударьте меня, если это не так.

– Я не буду винить слугу ни в чем, – ответила Серина. – Пусть он скачет за мной на таком расстоянии, на каком может, и если Гром сбросит меня, он подберет мои останки.

Конечно, девушка шутила, но увидела, что конюх воспринял это серьезно.

– Увы, но именно останки и придется подбирать, мэм, – угрюмо сказал он.

Хотя Серина и была настроена решительно, она все же заволновалась, когда Грома вывели во двор. Его вели двое конюхов, а третий пытался подтянуть подпруги. Гром навострил уши и злобно выкатил глаза. Конюхи с большим трудом подвели его к возвышению, с которого Серина могла на него сесть.

Джо уже ждал верхом на молодой гнедой кобыле, но не успела девушка вскочить в седло, как Гром рванул со двора, точно выпущенная стрела.

Первый шаг Грома напоминал взлет, он скакал быстрее и быстрее и уже через пару миль мчался галопом. Конь был норовистый, быстрый как молния, полный сил и энергии. Девушка не делала попыток сдерживать его, пока он не выплеснет всю энергию и не успокоится сам. Ей приходилось ездить на многих лошадях, но ни одну из них нельзя было сравнить с Громом, и, перестав нервничать, она начала получать удовольствие от легкости, с которой он ее нес.

Через пять миль к северу от Мэндрейка она выехала к главной дороге на Дувр. Гром нес ее по полям и извилистым тропам, девушка знала, что, если держаться в стороне от дороги, можно скакать быстрее, так как им не будут мешать кареты и экипажи. Они скакали уже около часа, и только сейчас Гром стал послушнее и перешел с галопа на рысь, наконец, Серина могла обернуться. Как она а и предполагала, слуги не было видно.

– Он догонит нас, – громко произнесла Серина, а Гром навострил уши, как бы удивляясь ее голосу. Она наклонилась и похлопала его по шее. – Передохни, старина. Ты сильно устанешь, а нам еще долго скакать.

Казалось, Гром рисуется перед не совсем обычным всадником, который вдруг оказался на его спине, и совсем не злился. Серина разговаривала с ним. Когда-то давно ей кто-то сказал, что животные успокаиваются от человеческого голоса и быстро привыкают к тому, кого слышат.

Серина проскакала еще пять или шесть миль и нахмурилась, очутившись на открытой местности. Она не видела никаких признаков Дуврской дороги.

– Нам нельзя сбиваться с дороги, Гром.

С поля девушка вышла на тропинку, вьющуюся между заборами, увитыми шиповником и вьюном. Серина глазами искала столб с указателем, но не нашла. Гром стал идти как-то странно. Она поняла почему. Он потерял подкову.

– Тропинка выведет нас куда-нибудь. – Солнце припекало, и Серине захотелось пить. – Если мы приедем в деревню, – сказала она Грому, – у тебя будет новая подкова, а я смогу выпить воды.

По солнцу Серина определила, что уже около трех часов дня. Сейчас она пожалела о том, что не поступила разумнее и не подождала слугу. Девушка могла бы взять его лошадь и отдать Грома ему. Но он, по-видимому, отстал уже на несколько миль.

– Интересно, где мы находимся? – устало проговорила она себе, но тут откуда-то сзади раздался голос:

– Стой, кто идет! Кошелек, быстро!

Она вскрикнула и обернулась и в тени деревьев заметила всадника.

– Ударьте меня, если это не леди из Мэндрейка! – воскликнул он.

С криком радости Серина развернула коня и направилась к Шутнику.

– Как я рада видеть вас! Моя лошадь потеряла подкову, а я спешу в Лондон.

– Бог мой, вы опять убегаете от какого-нибудь напыщенного щеголя? – засмеялся разбойник.

– Нет, иду на его поиски, – ответила Серина. – Помогите мне, Шутник, это очень срочно.

– Помочь я вам помогу. Но вы одна?

Серина кивнула.

– Я потеряла слугу, как только выехала из конюшен Мэндрейка.

– Не удивительно, – восторженно ответил разбойник, – вы верхом на самой великолепной лошади из всех, которых мне приходилось видеть.

– В нем арабская кровь, но даже арабскому скакуну нужны четыре подковы.

– У него они будут, – ответил Шутник. – Поехали за мной, я отведу вас к кузнецу, тут недалеко, не больше мили.

Вскоре они снова выехали на открытое пространство, и Гром гарцевал рядом с Руфусом.

– Вас ждет длинная дорога, – говорил разбойник; – но с таким конем она вам покажется намного короче.

– Наверное, я устану больше, чем Гром.

– Вы храбрая девушка, – ответил разбойник, – и уже говорил вам об этом.

– Спасибо, сэр.

– Я думал, что после вчерашнего вечера вы так устали, что будете отсыпаться весь день.

– Когда я проснулась, я узнала плохие новости о... о друге.

– Друге? – с улыбкой спросил разбойник. – А если честно, леди, то на этот раз так хочет ваше сердце.

Серина посмотрела на него и замолчала. Да, это зов сердца, и это – Джастин. Как глупо, что она до сих пор не понимала этого! Она любила его! К чему притворяться? Любила его уже давно.

– А он счастливый малый, – сказал Шутник. – Когда вы выйдете за него замуж, передайте от меня мои наилучшие пожелания и расскажите, как я вас спас от этого мерзавца.

– Он уже знает об этом, – ответила девушка.

– Да? – удивился разбойник. – Не понимаю, как он мог оставить вас и уехать в Лондон.

– Он уехал утром, или, скорее, ночью, стреляться на дуэли.

– Дуэль! – воскликнул Шутник. – Ну, значит, он храбрый малый! Если вашему возлюбленному угодно получить пулю в лоб, то наверняка из-за того парня с бледным лицом, который увез вас прошлой ночью.

Серина тяжко вздохнула. Если бы подстрелили Хэрри Ротхэма, она бы только обрадовалась. Да, обрадовалась бы, и он этого заслуживал.

Они подъехали к деревушке. Разбойник быстро нашел дом кузнеца.

– Эй, Тэд! – позвал он.

К ним вышел мужчина огромного роста, раздетый до пояса. Его кожа была такого же темно-коричневого цвета, как и его фартук.

– Ну, Шутник. Что у тебя стряслось? – спросил он и, увидев Серину, удивленно свистнул. – Ах, так ты с такой дамочкой.

Разбойнику стало стыдно за его слова.

– Заткни глотку, Тед, ты что, не видишь, что это леди?

– Я прошу у вас прощения, миледи, – обратился кузнец к Серине, – Шутник мой старый друг.

– И мой тоже, – ответила девушка и спешилась. – Прошу вас подковать моего коня.

Кузнец подошел к Грому, который тут же взвился на дыбы; но, к ее удивлению, как только Тед дотронулся до уздечки, конь успокоился. Кузнец говорил с ним спокойно, и конь послушно подошел к наковальне.

Девушка удивленно взглянула на разбойника.

– Мать Теда была цыганкой, – объяснил тот, – и он многое знает об их повадках. Мало кто умеет так общаться с лошадьми, как Тед.

– Можно выпить стакан воды? – спросила она.

– Сейчас принесу, – ответил Шутник. Он отпустил своего коня и пошел к ближайшей хижине. Вскоре он вернулся, неся кружку с молоком.

– Корову только что подоили, это пойдет вам па пользу.