Муха и самозванный принц - Некрасов Евгений Львович - Страница 7

— А ты солдат спецназа?

Есть простые вещи, которые трудно объяснить без того, чтобы тебя не сочли хвастуньей.

— Я виктимная, — нашла обходное слово Маша.

— Какая-какая?

— Произвожу впечатление легкой жертвы.

— Ты производишь впечатление красивой девчонки. А некоторым нравится выбрать что получше и туда нагадить.

— Это я и хотела сказать.

— Постеснялась?! — охнула Надюха. — Держите меня семь человек! Хочу на Черное море под Сочи, в город стыдливых красавиц. Меня там ждут призы по двум номинациям: «Мисс Образина» и «Мисс Нахалка»… Так ты прошла курс самообороны? Колись, где и почем, я тоже хочу.

— Туда не всех берут. У меня, понимаешь, дедушка… — Опять приходилось подбирать слова.

— Великий Дракон? — помогла Надюха. — Мастер стиля Жареного Журавля?

— Военный. Он попросил инструктора, и мне разрешили позаниматься с… другими военными, — Маша с вызовом посмотрела на колбасную принцессу, мол, больше ничего не скажу.

— Ну ты и тихаристка! — изумилась Надюха. — А там, у этих военных, тебя случайно не учили прыгать с парашютом, пускать поезда под откос…

— Я даже на лыжах не умею, — не поддержала шутку Маша. — Хочу научиться здесь, а то мне еле натянули четверку в четверти по физре.

— Я тебя за один день научу. Невелика наука, — легко пообещала колбасная принцесса.

Вид музейного особняка не шел ни в какое сравнение с «Райскими кущами». Стены явно красил маляр-дальтоник, вечный дубовый паркет был исшаркан подошвами до неотмываемой серости. Остановившись у двери, Надюха взяла у сонной Маши ключ и поковырялась в замке.

— Не влезает. Может, ключ не тот?

Замок вдруг щелкнул, дверь отлетела под мощным ударом изнутри и смела колбасную принцессу вместе с чемоданом. На Машу выскочила темная фигура, толкнула в грудь, но сама попалась на прием… Вернее, на половинку приема. Противник оказался тяжеловат для Маши, и она не смогла ни бросить его через себя сразу, с падения, ни дотянуть бросок силой. Вдвоем они покатились по полу. Чужое лицо нависло так близко, что расплывалось в глазах; скользкая пластмасса ткнулась Маше в щеку — маска поросенка! Она стала срывать маску, поросенок всерьез душил ее, царапая ключицу застежкой браслета от часов.

Это был позор. Машин инструктор по рукопашке сказал бы: «Вон из зала! Придешь, когда усы вырастут». Но в зале у Маши как раз все получалось. А тут противник неизобретательно давил на нее массой, открывая кучу возможностей себя искалечить, а она не решалась ни отпустить его, ни отключить безжалостным приемом.

«Что я здесь делаю? Осталась бы в «Кущах» на диванчике», — успела подумать Маша.

Острая коленка врезалась ей под ложечку, и в глазах потемнело.

Глава VII СТРАННОЕ ПОРУЧЕНИЕ

На черной лестнице Ерш выбросил маску, стащил надетый поверх формы спортивный костюм и сунул в ящик с пожарным шлангом.

Странные поручения у Хозяина. Сперва — переводись в музей. Зачем в музей, когда сейф с брюликами в «Райских кущах»? Хорошо еще, в музее не хватало боя. Папаша Мюллер даже обрадовался, когда Ерш поныл ему, что, мол, в лифте мало дают на чай: «Конечно, потаскай чемоданы, а кнопки и без тебя нажмут, все грамотные». Не успел Ерш перебраться — бац, новое дело: иди в двести шестой номер, забери одну штучку. Час назад ничего не стоило обтяпать все втихую, так нет, надо было послать его именно сейчас, когда в номер въехала эта дуреха. Сильная… Ерш не ожидал такого сопротивления. Сорвала бы маску и абзац: бросай работу, выходи из дела. Сколько тогда осталось бы от его доли? А доля и так маленькая, если учесть, что все придумал он, Ерш. Но гигантская для мальчишки, который еще недавно играл на рынке Недоверчивого внука. Нет, все-таки Хозяин — человек. Надо сделать, как он велит… Минуты не хватило. Вот уедут на ужин, тогда.

Ерш спустился на первый этаж, пулей пронесся по служебному коридору, нырнул в туалет и вышел под гром спускаемой воды, поддергивая брюки.

Пять минут назад в баре сидел народ и затевалась драка. Удалась, видать, раз никого не осталось. Бармен протирал салфеткой бокалы. Тоже из новичков, крепкий мужик с десантной наколкой. Ерш встречал его на кухне, раза два побакланил, надеясь выяснить, чей он человек — Хозяина или Папаши Мюллера. У гестаповца ведь тоже везде свои люди.

— Веревку проглотил? — добродушно спросил бармен.

Заметил, что Ерша долго не было. Вот язва! Ерш глянул зло и тут же опустил глаза:

— Живот прихватило.

— А ты поменьше бы жрал объедки.

Бармен был умный, но не понимал очевидных вещей.

— Это не объедки, — степенно объяснил Ерш. — Ты вот купил на праздник колбаски, нарезал, поставил на стол. Посидели, закусили, колбаска осталась. Ты ж ее не выбросишь, а уберешь в холодильник и будешь есть еще два дня. А в санатории, если колбаска была на столе, ее никогда не подают второй раз. Все нарезанные продукты к вечеру должны быть или в животах, или у свиней в корыте. На следующий день ничего не остается, все всегда свежее.

— Вот тебя и пронесло со свежатинки, — заключил бармен, не подозревая, что оскорбляет собеседника. Ерш вырос на продуктах с чужого стола. Когда бы он попробовал хорошей колбасы с матерью-уборщицей! А осетрина, а крабы, а маринованные осьминоги и еще тьма деликатесов! И сроду у Ерша ничего не болело. Но попробуй, докажи свое бармену, когда сам сказал, что живот прихватило.

— Привязался! — буркнул он.

— Да я ничего, — миролюбиво оскалился бармен, — я понимаю, на халяву уксус сладкий.

Ерш вздернул подбородок и отошел на свое место у конторки портье. Надо было улучить момент и положить на место запасной ключ от номера. Сейчас поднимется хай, начнут все проверять, а ключик на месте. Пусть полежит, вечером его можно будет взять снова.

Бармен, разглядывая на просвет протертый бокал, подмигнул Ершу сквозь кривое стекло. Издевайся, недолго осталось. Еще два дня и полторы ночи, и Ерш свободен и богат. Такие бары вместе с барменами он сможет покупать, как другие бутылочку воды. Не сразу, конечно. Ерш умный, Ерш понимает всю пагубность резких движений. Заныкать брюлики надолго, на годы — он дольше ждал. Окончить школу, уехать в далекий город…

В кармане запищала мобила. Хозяин! Будет узнавать, как его поручение, а поручение не выполнено.

— Говорить можешь? — спросил Хозяин.

— Сейчас! — Ерш выскочил в промороженный подъезд. — Теперь могу.

— Что там у вас?! — рявкнул Хозяин.

Неужели уже знает? Ерш давно подозревал, что кроме него у Хозяина есть человек в музее.

— Не успел чуток, — замямлил он. — Вечером все сделаю.

— Что не успел? — злился Хозяин

— Как вы говорили: в номере забрать…

— Я ничего не говорил.

— Ну, баба ваша, — поправился Ерш.

— Ты пьяный, что ли?

Ерш оскорбился:

— Я на работе! Вы ж знаете, нам нельзя.

— А что несешь?!

— Она позвонила по вашей мобиле и все мне передала, — медленно и, как ему казалось, очень понятно стал объяснять Ерш. — Я пошел в двести шестой номер, а тут девчонка приехала вселяться. Слышу, ключом в замке ковыряет. Мне минуты не хватило.

— Ты давал кому-нибудь номер своего телефона? — холодно спросил Хозяин. Ерш поежился то ли от забравшегося за шиворот мороза, то ли от этого голоса.

— Как можно! Я ж сам его не знаю.

— Ладно, разберемся. По телефону не звонить. К тебе подойдут, — буркнул Хозяин и отключился.

— А как же… — промямлил Ерш в онемевшую трубку, и тут до него дошло.

Кто-то выследил Хозяина и сделал себе телефон-близнец. На рынке три киоска занимались этим бизнесом, называется — фрикерство. Ершу объясняли: мобила — это радиопередатчик, значит, можно настроить на ее волну приемник, скопировать коды и запрограммировать на тот же номер другую мобилу. Получаются телефоны-близнецы: по одному набирают номер, на другом появляются цифры; по одному говорят, по другому слышно.