Неуловимый граф - Картленд Барбара - Страница 22

По дороге граф размышлял, не следует ли прямо обвинить ее в том, что все происшедшее прошлой ночью было подстроено ею умышленно? Потом он подумал, что это бессмысленно и у него все равно ничего не вышло бы, кроме некрасивой сцены.

Ему было ясно, что леди Чевингтон отречется от всего и заявит, что понятия не имела о намерениях своей дочери.

Она может доказать это тем, что ожидала ее к обеду и была уверена, что Калиста спустится к гостям и примет участие в танцах.

Только в самую последнюю минуту дочь сообщила ей, что чувствует себя плохо и не сможет спуститься, но ей в это время нужно было занимать многочисленных гостей, и она никак не могла бы подняться к Калисте до тех пор, пока бал не закончился и общество не начало расходиться.

Нет, подумал граф, ничего не остается, как только принять все происшедшее с милой улыбкой и дождаться того момента, когда можно будет обсудить все это с Калистой.

Дворецкий распахнул перед ним дверь и ввел его в будуар леди Чевингтон.

Комната была такая, какой и ожидал увидеть ее граф, — благоухающая цветочными ароматами, изысканно, со вкусом обставленная, вся выдержанная в нежно-голубых тонах, служивших прекрасным фоном для светлых золотистых волос и бело-розового цвета лица ее светлости. . По стенам были развешаны великолепные картины кисти французских художников, а одного взгляда, брошенного графом на безделушки, стоявшие на столиках, было достаточно, чтобы понять, что леди Чевингтон собрала здесь такие сокровища, о которых мог только мечтать какой-нибудь знаток искусства и коллекционер.

Хозяйка этого будуара в утреннем платье из тонкого полупрозрачного муслина, обшитого кружевами, мягкими складками обтекавшего ее стройную фигуру, сидела у своего секретера.

Заслышав шаги графа, она встала. Она молча ждала, пока дворецкий выйдет и прикроет за собой дверь, потом сказала:

— Я попросила вас прийти ко мне, милорд, поскольку случилось кое-что весьма неприятное и непредвиденное.

Граф удивленно, выжидательно приподнял брови.

— Калиста сбежала!

Это было совсем не то, что граф ожидал услышать, и он стоял, ошеломленный, не веря своим ушам.

— Сбежала? — с недоумением повторил он. — Куда?

— Не имею ни малейшего понятия, — ответила леди Чевингтон. — Мне известно только, что она оседлала своего Кентавра и выехала из дома рано утром на рассвете.

— А не могла она поехать к каким-нибудь своим друзьям?

— Маловероятно. Впрочем, я уже послала грума в одно имение по соседству, где живет единственная подруга, с которой Калиста поддерживает близкое знакомство, но я почти уверена, что там никого нет сейчас. По-моему, их семья недавно уехала. Так или иначе, не думаю, чтобы Калиста обратилась к ним за помощью.

— Вы считаете, что ей нужна чья-то помощь? — спросил граф, переходя в наступление.

— Я подумала, не говорила ли она с вами о чем-нибудь, что могло бы натолкнуть нас на мысль, где она могла укрыться?

— Так вы признаете, что она хотела найти укрытие? — произнес граф обвинительным тоном.

— Я ничего не признаю — резко возразила леди Чевингтон. — Представляю, как должно быть стыдно девочке после того, что произошло прошлой ночью! Естественно, она хотела куда-нибудь скрыться, быть подальше от посторонних глаз! Но она не могла уйти надолго. Как бы там ни было, пока что, я думаю, ни вам, ни мне лучше никому не сообщать об этом.

— Мне не о чем говорить, и я не собираюсь никому ни о чем сообщать, — ответил граф. — Не могли бы мы с вами побеседовать откровенно, начистоту?

— Не вижу в этом никакой необходимости, — возразила леди Чевингтон, глядя прямо ему в глаза. — Разумеется, ваша свадьба с Калистой состоится, только о помолвке будет объявлено несколько позже. Мы не можем этого сделать, пока она не найдется.

— Я уверен, что и она понимала это, когда решила уйти из дома, — саркастически заметил граф.

Леди Чевингтон прошла через комнату и остановилась у камина.

— Не думайте, что мне доставляет радость такая ситуация, — произнесла она. — Куда могла уехать Калиста? И как — если только она не захочет вернуться домой — собирается она заботиться о себе и о своей лошади?

— Полагаю, она захватила с собой некоторую сумму денег?

Леди» Чевингтон пожала плечами.

— Не знаю, что и думать об этом. Мисс Эйнсворт, гувернантка моей младшей дочери, уверяет, что у нее могло быть с собой всего лишь несколько фунтов, не больше.

— Несколько фунтов? — воскликнул граф. — Но это просто смешно! , — Я думаю, это внушает надежду, — заметила леди Чевингтон. — Когда Калиста поймет, что на эти деньги прожить невозможно, она вернется домой. Это ведь очевидно, не так ли?

— Мне кажется, вы не совсем понимаете ситуацию, — резко возразил граф. — Вы представляете себе хоть немного, как опасно для девушки, такой юной и привлекательной, как Калиста, путешествовать одной, без какого-либо покровительства и без денег?

В голосе графа звучал еле сдерживаемый гнев, и леди Чевингтон не могла его не заметить.

— Я так же волнуюсь, как, по реей видимости, и вы, милорд, — ответила она. — С другой стороны, что я могу сейчас сделать? Конечно, можно сообщить в полицию, если вы считаете, что это наилучший выход. Однако мне кажется, что в интересах самой же Калисты постараться по возможности избежать скандала. — Она остановилась, потом добавила. — Вы, наверное, и сами понимаете, — свет никогда не поверит, что она сбежала одна.

— Она убежала от меня, — горько сказал граф, — и от того будущего, которое вы столь искусно и хитроумно ей уготовили!

— Не вижу смысла обсуждать сейчас что-либо, кроме того неприятного положения, в которое попала Калиста, — возразила леди Чевингтон, словно не замечая высказывания графа, которое он не в силах был дольше сдерживать. — Мы можем только надеяться, что, после того как она отъедет на несколько миль от дома, в ней проснется здравый смысл и она поймет, что надо вернуться. Я очень надеюсь, что сегодня вечером, когда мы приедем с бегов, она уже будет дома.

— Сразу после скачек я уезжаю в Лондон, — холодно сообщил граф. — Мой слуга заедет за мной, как только будет уложен багаж.

— Ну что ж, если таково ваше желание… — согласилась леди Чевингтон. — Завтра я все равно буду в Лондоне, надеюсь, вместе с Калистой, так что мы сможем встретиться и обсудить, когда лучше всего поместить в «Бюллетене» объявление о вашей помолвке — Я буду дома весь день.

Граф поклонился и вышел, прежде чем леди Чевингтон успела еще что-нибудь сказать.

Уже в коридоре граф подумал, что ее большие голубые глаза победно сияли, когда он произнес последнюю фразу, и ощутил непреодолимое желание высказать ей все, что он думает о ее поведении.

Однако он был очень сдержанным человеком и хорошо понимал, что, если даже он взорвется, потеряв над собой власть, вряд ли это чем-нибудь поможет ему.

Главное — нужно увидеть Калисту и поговорить с ней, но пока это невозможно, ему ничего другого не остается, как только вернуться в Лондон.

Граф провел воистину мучительный день на ипподроме, тщетно пытаясь отвлечься от своих невеселых мыслей и следить за бегами; в конце концов, он уехал, не дождавшись последнего заезда.

— Не понимаю, что с тобой творится, Озри, — то и дело повторял лорд Яксли. — Я еще никогда не видел тебя в таком мрачном настроении. Можно подумать, что ты проиграл дерби, когда на самом деле все обстоит как раз наоборот!

Однако граф не стал ничего ему объяснять. Вместо этого он сел в свой экипаж и помчался в Лондон, добравшись до него даже быстрее, чем обычно. Граф молчал всю дорогу. Он чувствовал, что ему необходимо снова оказаться в своем доме, ощутить его комфорт и надежность его стен Он то и дело мысленно проклинал тот день, «» когда впервые переступил порог великолепного особняка леди Чевингтон.

Теперь страдает не он один, но и Калиста тоже; хотя графу было ясно, что если бы леди Чевингтон не остановила свой выбор на нем, она нашла бы другую жертву, и кто бы он ни был, вряд ли он был бы более подходящим мужем для ее дочери.