Наказанная любовью - Картленд Барбара - Страница 3

— В том, что ты станешь герцогиней Хэмптонской? — уточнила Латония.

— Именно это я и имею в виду, — согласилась Тони. — Какое это будет удовольствие — приглашать в Хэмптон-Тауэре всех, кому давало от ворот поворот это замшелое общество снобов!

— Тони, так нельзя говорить о будущих родственниках!

— Почему? — удивилась Тони. — Я же не за них выхожу замуж. Я выхожу за своего милого Айвена, а он совсем другой человек. Он очень мягкий и боготворит меня — правда, Латония!

— Это неудивительно, — сказала Латония, про себя подумав, что никогда еще не видела свою кузину такой красивой и жизнерадостной.

— Мы будем так счастливы! Да, я скажу тебе одну вещь, которая тебя удивит: Айвену очень пригодится мое состояние.

Латония приподняла брови:

— Ты имеешь в виду, что герцог не так богат, как мы думали?

— Вот именно, — ответила Тони. — Айвен говорит, что его отец ничего не смыслил в делах и растратил все деньги на какие-то грандиозные идеи, стараясь казаться значительнее других. Айвен рассказывал, что в Хэмптон-Тауэре неизменно дежурили двенадцать лакеев.

— Двенадцать! — воскликнула Латония.

— А в поездках герцога сопровождали не четверо слуг, а шестеро.

На мгновение воцарилась тишина. Затем Латония спросила:

— А его светлость уже выбрал принцессу в жены своему сыну?

— Еще бы! — ответила Тони. — Айвен говорил, что он перебрал много кандидатур. В основном это были немки, зато все — королевской крови.

Латония промолчала.

Она думала о том, что, хотя Бранскомбы были древним и уважаемым родом, а новый лорд Бранскомб стал четвертым бароном, они все же не могли сравниться с герцогом Хэмптонским, предками которого были члены королевских семей Европы.

Посмотрев на Латонию, Тони засмеялась.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала она. — Не беспокойся обо мне. Айвен любит меня, а я люблю его, и даже целый полк герцогов и принцесс голубой крови не сможет помешать нам быть вместе!

— Я так рада, моя дорогая! — с теплотой в голосе произнесла Латония. — Рада не тому, что ты станешь герцогиней, а тому, что ты будешь счастлива, как были твои родители. Для них была важна только их любовь, и я молилась, чтобы мы с тобой обрели такую же.

— Вот я и обрела, — подытожила Тони. — Когда ты познакомишься с Айвеном, то сама поймешь, почему он единственный, кто может заставить мое сердце биться быстрее и с кем мне не страшно прожить целую жизнь.

Теперь на пути к замку, Латония терзалась дурными предчувствиями и гадала, не связана ли как-то столь поспешная просьба Тони с маркизом.

«Только бы у них ничего не случилось!» — думала она.

Латония не была знакома с маркизом, но присылаемые каждый день письма, цветы и бесчисленные подарки служили верным свидетельством того, что он был так же увлечен Тони, как и она им. Они даже ухитрялись встречаться тайком от герцога. Поместья Хэмптон и Бранскомб граничили меж собой, а леса в графстве были густые. Оседлав лошадей, молодые люди исчезали среди деревьев, а домой возвращались поодиночке, и ни одна душа не догадывалась о том, что они были вдвоем.

— А вашему старшему конюху не кажется странным, что ты ездишь одна? — спросила как-то Латония.

— Я всегда ездила или одна, или с тобой, — отвечала Тони, — так что конюхи к этому давно привыкли. К тому же пару раз я говорила, что мы катались вместе.

Латония тогда даже застонала.

— Бога ради, Тони, не лги, ведь тебя моментально раскусят! — воскликнула она. — Всем известно, что у меня нет подходящих лошадей.

— Что же ты мне не сказала? — спросила Тони. — Я сейчас же пришлю тебе одну или даже двух.

Лицо Латонии приняло удивленное выражение.

— Я вовсе не это имела в виду.

— Ну и зря. Мы ведь всегда делились всем, что у нас было. К тому же я хочу, чтобы ты приехала в замок и немного у меня погостила.

— Мне бы тоже хотелось, — отозвалась Латония, — но мисс Уаддсдон была так добра, согласившись пожить со мной, когда ты уехала в Лондон, что у меня не хватит духу отослать ее.

— Вот как мы сделаем, — сказала Тони. — Поскольку этой жуткой женщине, которую кузина Алиса выбрала мне в компаньонки, больше не нужно за мной приглядывать, — а меня одна ее болтовня с ума сводит! — вы с мисс Уаддсдон можете переехать в замок вдвоем.

— Это будет великолепно!

— И к тому же все упростит, — удовлетворенно произнесла Тони. — Если ничего не случится, вы сможете приехать уже на следующей неделе или чуть позже.

Латония ожидала этого дня с нетерпением, потому что любила Тони, и сейчас думала, что будет очень обидно, если неожиданное письмо кузины означает крушение всех их планов.

Подъезжая к замку, Латония подумала, как это приятно — возвращаться в огромный дом, который в детстве казался таким загадочным.

Здесь было полным-полно укромных уголков, чтобы играть в прятки, а в детских, которые были размером чуть ли не во весь дом Латонии, можно было найти любую игрушку, игру или куклу.

Внезапно Латония осознала, что в будущем замок будет принадлежать не Тони, а ее дядюшке. Он был фамильной собственностью Бранскомбов, и Кенрик Комб, когда вернется из Индии, разумеется, поселится в нем. Латония никогда не видела этого человека и боялась, что он встретит ее неприветливо. В детстве она целые дни проводила в замке; по существу, она здесь жила, так же, как Тони. А теперь словно туча закрыла солнечный свет: Латония осознала вдруг, что после того, как Тони выйдет замуж и здесь воцарится новый лорд Бранскомб, она станет незнакомкой, которой придется звонить в дверь и ждать, захотят ли ее впустить.

Впрочем, пока этого не случилось, Латония намеревалась до конца использовать свои привилегии. Поэтому, спешившись, она бросила поводья груму и взбежала по лестнице. В холле был всего один лакей, которого Латония хорошо знала. Он собирал в углу разлетевшиеся от ветра бумаги.

— Доброе утро, Генри! — сказала, проходя мимо, Латония.

Лакей поднял голову и улыбнулся:

— Доброе утро, мисс Латония.

— А где мисс Тони?

— Наверху, в своей комнате. Она сказала, чтобы я отправил вас к ней, сразу как вы приедете.

Лакей не стал показывать дорогу, потому что в этом не было нужды. Он еще не закончил говорить, а Латония уже была на середине лестницы.

Она пробежала широкую площадку и поспешила к пышно обставленной спальне, которую Тони, став взрослой, облюбовала себе. До этого она, как и Латония, когда гостила здесь, спала на третьем этаже.

Латония подошла к двери и, не постучавшись, вошла.

Тони сидела у окна, выходившего в сад. Увидев кузину, она вскрикнула и вскочила на ноги.

— Ты здесь! Слава Богу, Латония, ты приехала!

С этими словами она подбежала к кузине и, обняв ее, прижалась к ней так, словно они все еще были детьми и искали утешения в объятиях друг друга.

— Я приехала сразу, как только получила твою записку, — сказала Латония. — Что произошло?

— Не знаю, как и сказать, — ответила Тони. Ее голос был хрипловатым и немного испуганным.

— Ты в ужасном состоянии! — воскликнула Латония. — Что случилось? Что-нибудь с маркизом?

— Нет-нет, конечно же, нет! — быстро ответила Тони.

У Латонии гора с плеч свалилась.

— Я ужасно боялась, вдруг что-то пошло не так и маркиз решил, что не может на тебе жениться.

— Ничего подобного. Айвен ничего не знает.

— Чего — ничего? — допытывалась Латония.

На мгновение Тони умолкла, а потом произнесла срывающимся голосом:

— Это все дядюшка Кенрик. Он вернулся в Англию… и послал за мной.

Латония слегка отстранилась, внимательно глядя на кузину:

— Ничего не понимаю! Почему же ты так расстроилась?

Тони тихо вздохнула.

— Я тебе все расскажу, — сказала она. — Давай сядем у окна.

Девушки сели на диванчик у окна. На лицо Тони упал луч солнца, и Латония увидела, что ее глаза стали темными от переживаний. Она протянула кузине руку.

— Так в чем же дело, дорогая моя? Что тебя так тревожит? — спросила она участливо. — Что-то серьезное?