Дона Флор и ее два мужа - Амаду Жоржи - Страница 80

Внимательно следившая за спором, дона Флор совсем позабыла о том, что волновало Марилду, хотя это тоже касалось музыки. О последней ссоре между Марилдой и ее матерью дона Флор узнала от самой девушки. Ссора произошла после того, как Марилда через Освалдиньо познакомилась с неким Марио Аугусто, директором небольшой радиостанции «Амаралина», и тот обещал ее прослушать, а если понравится голос девушки, заключить с ней договор на еженедельное выступление. К сожалению, Освалдиньо ничего не смог для нее сделать.

Последующие события ускользнули от доны Флор. Занятая своими делами, она не всегда уделяла Марилде достаточно внимания и узнала об успехе девушки только после разыгравшейся драмы. Оказалось, что Марио Аугусто пришел в восторг от голоса и еще больше от красоты девушки и решил заключить с ней контракт на выступления в субботней программе. Оплата пока была незначительная, но на что еще могла рассчитывать дебютантка? С черновиком контракта взволнованная Марилда примчалась домой.

Но дона Мария до Кармо разорвала контракт.

— Я тебя вырастила и воспитала, чтобы ты стала порядочки женщиной, вышла замуж. И пока я жива…

— Но, мама, ты же обещала… Ты же сама сказала, что когда мне исполнится восемнадцать лет…

— Тебе еще не исполнилось…

— Каких-то трех месяцев не хватает…

— Этого не будет, пока ты живешь со мной под одной крышей! Ни за что!..

— Посмотрим…

— Что ты имеешь в виду? Говори…

— Ничего.

Дона Флор, эта добрая душа, попыталась дать Марилде дружеский совет, как-то ее утешить. Но Марилда торопилась, близился вечер, а она не желала больше терпеть материнскую тиранию и поэтому убежала из дому.

Собрала кое-что из одежды, пару туфель, комплект «Жорнал де модиньяс», портреты певцов Франсиско Алвеса и Силвио Калдаса, сунула все в чемодан и уехала на трамвае, пока мать сидела в ванне.

Марилда отправилась прямо на радиостанцию «Амаралина». Узнав, что девушка убежала из дому и что она еще несовершеннолетняя, обеспокоенный Марио Аугусто потребовал, чтобы она немедленно уходила, так как он не желает из-за нее иметь неприятности. Марилда отправилась на поиски Освалдиньо. Из радиокомпании, где его не оказалось, она пошла в контору торговой фирмы, откуда он тоже уже ушел. Затем Марилда поехала в нижнюю часть города, где у Освалдиньо была назначена встреча с его могущественными покровителями Магальяэнсами. Но и оттуда он уже ушел, возможно в студию. Марилда снова отправилась на улицу Карлоса Гомеса и, мокрая от пота, остановилась наконец у дверей радиокомпании. Освалдиньо не было, но швейцар разрешил ей подождать и даже предложил стул.

Растерянная, немного испуганная, но уже начиная злиться, она просидела в вестибюле несколько часов, наблюдая за проходившими мимо известными артистами и знаменитыми певцами, среди которых был и Силвиньо Ламенья с цветком в бутоньерке и огромным кольцом на мизинце. Многие, глядя на нее, удивлялись: «Кто эта хорошенькая девушка?» Швейцар время от времени улыбался ей, желая, видимо, утешить, и говорил:

— Еще не пришел, но, вероятно, скоро будет. Уже давно пора…

Около восьми, когда совсем стемнело, Марилда, едва не плача, спросила у швейцара, где бы ей выпить кофе и съесть бутерброд. «В буфете», — ответил швейцар. Там, увидя своих кумиров-певцов, она обрела новые силы и решила ждать, если понадобится, всю жизнь, лишь бы добиться осуществления своей заветной мечты и стать звездой.

Вернувшись в вестибюль, Марилда подумала: «Бедная мама, наверное, сейчас с ума сходит от беспокойства». Но к угрызениям совести все еще примешивались злость и негодование. Немного погодя кончивший свое дежурство швейцар распрощался с ней, а его сменщик сказал Марилде, что теперь вряд ли Освалдиньо вернется на радиостанцию.

— Уже слишком поздно.

Было почти половина девятого, когда какой-то беззубый тип облокотился на конторку швейцара и, уставившись на Марилду, которая с трудом сдерживала слезы, стал со смехом рассказывать об игре в «Табарисе». Так Марилда услышала, что ее друг Освалдиньо весь вечер провел за рулеткой и был превосходно настроен.

— А что это за «Табарис» и где он находился?

Беззубый усмехнулся, не сводя с нее своих нахальных глаз.

— Недалеко отсюда… Если хотите, я вас провожу… — Беззубый предвкушал скандал с истерикой и упреками. Этот Освалдиньо был сущим несчастьем для девушек.

Пока они пересекали площадь, беззубый засыпал Марилду вопросами: кто она Освалдиньо — жена, невеста или просто возлюбленная? На его взгляд, для жены она была слишком молода, для возлюбленной — чересчур серьезна. В дверях кабаре они столкнулись с Мирандоном, который направлялся в «Палас». Скользнув по девушке равнодушным взором, он хотел было пройти мимо, но тут узнал Марилду.

— Марилда! Какого черта ты тут околачиваешься?

— А, сеу Мирандон! Как поживаете?

Мирандон слишком хорошо знал беззубого.

— Что ты тут делаешь с этой девушкой?

— Ничего… Она попросила меня…

— Прийти сюда? Не ври… — Мирандон разозлился.

Но Марилда вступилась за беззубого.

— Ты просила его отвести тебя в «Табарис»? Зачем?

Девушка все рассказала, и Мирандон отвел ее домой. Обезумевшая от горя дона Мария до Кармо рыдала, лежа в постели, и громко звала дочь. Рядом с нею находились дона Флор, доктор Теодоро и дона Амелия. Дона Норма возглавила операцию по розыску и спасению девушки, ей помогала дона Гиза.

Они вытащили сеу Зе Сампайо из постели и, несмотря на его бурные протесты, потащили с собой в пункты скорой помощи, в полицию, в морг.

Увидев дочь, дона Мария до Кармо со слезами обняла ее и расцеловала. Поплакав вместе, мать и дочь попросили друг у друга прощения. Рассерженный таким исходом, доктор Теодоро демонстративно удалился прочь, так как в отличие от доны Флор поддерживал дону Марию, когда та обещала как следует выпороть беглянку.

Дона Флор пыталась переубедить соседку, заняв сторону Марилды: ее ведь тоже хотели когда-то лечить подобным образом, но это ничего не дало. Почему дона Мария до Кармо против того, чтобы дочь стала певицей?

Да разве это дело?! Просто девичья блажь! Доктор Теодоро сочувствовал вдове: девчонку надо проучить и наставить на путь истинный, чтобы она уважала мать. Доктор Теодоро и дона Флор чуть не поссорились, каждый отстаивал свою точку зрения — дона Флор решительно защищала бедняжку Марилду, а доктор Теодоро считал, что для детей воля родителей должна быть священной. Однако доктор не дал спору зайти слишком далеко и взял себя в руки.

— У тебя, дорогая, своя точка зрения, и я ее уважаю, хотя и не разделяю, а у меня своя. Так останемся каждый при своем мнении. Не будем из-за этого спорить, ведь у нас нет детей. — «И не будет», мог бы добавить доктор Теодоро, поскольку еще до свадьбы дона Флор призналась ему, что бесплодна.

Так кончилась их размолвка, и оба снова занялись вдовой, которая кричала, что умрет, если дочь не найдется.

Но Марилда нашлась, и потерпевший поражение доктор Теодоро удалился. За ним последовали дона Амелия и дона Эмина. С матерью и дочерью осталась лишь дона Флор. Вопрос был решен раз и навсегда: Марилда отвоевала себе право стать певицей. Дона Флор пробыла с ними недолго; удостоверившись в том, что Марилда получила материнское благословение, она вышла в гостиную к Мирандрну.

— Почему вы меня совсем забыли, кум, и не заходите? Ни вы, ни кума, чем я вас могла обидеть? Вы видите, я вас спрашиваю об этом, даже не поблагодарив за добро, которое вы сделали для доны Марии и Марилды. Почему вы не хотите со мной знаться?

— Не хочу знаться? Ну что вы говорите, кума! Если я не захожу к вам, то только потому, что верчусь как белка в колесе…

— Только поэтому? Извините меня, кум, но я вам не верю.

Мирандон посмотрел в окно на далекое прозрачное небо.

— Никто не должен вставать между мужем и женой; иногда даже тень прошлого, даже воспоминание может все испортить. Я знаю, кума, вы довольны своей новой жизнью, своими новыми знакомыми и от души рад за вас. Вы это заслужили. А наша дружба не прекратилась оттого, что я не захожу к вам.