Илиада. Одиссея - Гомер - Страница 62

Азий Гиртакид, и, ропчущий на небо, так говорил он:

"Зевс Олимпийский, и ты уже сделался явный лжелюбец!

165 Я и помыслить не мог, чтоб еще аргивяне герои

Вынесли мужество наше и рук необорную силу!

Но как пчелы они иль как пестрые, верткие осы,

Гнезда свои положив при утесистой пыльной дороге,

Дома ущельного бросить никак не хотят и, дождавшись

170 Хищных селян, за детей перед домом сражаются злобно

Так и они не хотят от ворот, невзирая, что двое,

С места податься, пока не осилят иль сами не лягут".

Так вопиял он; но воплям его не внимал громовержец:

Гектора славой украсить заботилось сердце Кронида.

175 Рати другие пред башней другою билися боем.

Трудно мне оное всё, как бессмертному богу, поведать!

Вдоль перед всею твердынею бой загорелся ужасный

Каменный: духом унылые, рати ахеян по нужде

Бились, суда бороня; омрачились печалью и боги,

180 Все ополчений ахейских поборники в брани троянской.

Стали сложася лапифы на страшную брань и убийство.

Пламенный сын Пирифоев, герой Полипет копьеносный,

Дамаса острым копьем поразил сквозь шелом меднощечный:

Шлемная медь не сдержала удара; насквозь пролетела

185 Медь изощренная, кость проломила и, в череп ворвавшись,

С кровью смесила весь мозг и смирила его в нападенье,

Он наконец у Пилона и Ормена души исторгнул.

Отрасль Арея, лапиф Леонтей, Антимахова сына

Там же низверг, Гиппомаха, уметив у запона пикой.

190 После герой, из влагалища меч свой исторгнувши острый

И сквозь толпу устремившися, первого там Антифата

Изблизи грянул мечом, и об дол он ударился тылом.

Там наконец он Иямена, Менона, воя Ореста,

Всех, одного за другим, положил на кровавую землю.

195 Но между тем, как они совлекли блестящие брони,

С Полидамасом и Гектором юношей полк приближался,

Множеством, храбростью страшный и более прочих пылавший

Стену ахеян пробить и огнем истребить корабли их.

Но, приближась ко рву, в нерешимости храбрые стали:

200 Ров перейти им пылавшим, явилася вещая птица,

Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева,

Мчащий в когтях обагренного кровью огромного змея:

Жив еще был он, крутился и брани еще не оставил;

Взвившись назад, своего похитителя около выи

205 В грудь уязвил; и, растерзанный болью, на землю добычу,

Змея, отбросил орел, уронил посреди ополченья;

Сам же, крикнувши звучно, понесся по веянью ветра.

Трои сыны ужаснулись, увидевши пестрого змея,

В прахе меж ними лежащего, грозное знаменье Зевса.

210 Полидамас говорить дерзновенному Гектору начал:

"Гектор, всегда ты меня порицаешь, когда на советах

Я говорю справедливое: ибо никто и не должен,

Быв гражданин, говорить против истины, как на советах,

Так и в брани, одно умножая твое властелинство.

215 Снова, однако, скажу я вам, что почитаю полезным:

Дальше не должно идти и с данаями в стане сражаться.

Так, уповаю я, сбудется, ежели точно троянам,

Ров перейти пламенеющим, в знаменье птица явилась,

Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева,

220 Мчащий покрытого кровью огромного змея живого;

Но его упустил он, гнезда своего не достигнул

И не успел, похититель, предать его детям в добычу, –

Так-то и мы, хотя и ворота и стену данаев

Силой великою сломим, хотя и уступят данаи,

225 Но от судов не в устройстве мы тем же путем возвратимся;

Многих оставим троян; ратоборцы ахейские многих

Медью сразят, за суда мореходные храбро сражаясь.

Так и пророк изъяснил бы, который в душе просвещенной

Ведает знамений смысл, и ему бы народ покорился".

230 Грозно взглянув на него, отвечал шлемоблещущий Гектор:

"Полидамас, для меня неприятны подобные речи!

Мог ты совет и другой нам, больше полезный, примыслить!

Если же сей, что сказал, – произнес ты от чистого сердца,

Разум твой, без сомненья, похитили гневные боги:

235 Ты мне велишь, чтоб высокогремящего Зевса забыл я

Волю, что сам знаменал он и мне совершить обрекался?

Ты не обетам богов, а ширяющим в воздухе птицам

Верить велишь? Презираю я птиц и о том не забочусь

Вправо ли птицы несутся, к востоку Денницы и солнца,

240 Или налево пернатые к мрачному западу мчатся.112

Верить должны мы единому, Зевса великого воле,

Зевса, который и смертных и вечных богов повелитель!

Знаменье лучшее всех – за отечество храбро сражаться!

Что ты страшишься войны и опасностей ратного боя?

245 Ежели Трои сыны при ахейских судах мореходных

Все мы падем умерщвленные, ты умереть не страшися!

Ты не имеешь духа ни встретить врага, ни сразиться!

Если, однако, ты бросишь сражение или другого,

Речью твоей обольстивши, отклонишь от ратного дела,

250 Вмиг под моим ты копьем распрострешься и душу испустишь!"

Так произнес – и пошел он вперед; понеслись и дружины

С криком ужасным; пред ними Кронид, веселящийся громом,

Свыше, от гор Идейских, воздвигул свирепую бурю,

Мрачный прах на суда заклубившую; он у данаев

255 Дух унижал, возвышая троянам и Гектору славу.

Тут, на знаменье бога и силу свою положася,

Начали Трои сыны разрушать ахейскую стену.

С башен срывали зубцы, сокрушали грудные забрала113

И ломами шатали у вала торчащие сваи,

260 Кои поставлены в землю опорами первыми башен.

Их вырывали они и уже уповали, что стену

Скоро пробьют; но ахейцы еще не сходили с их места.

Плотно щитами они оградивши грудные забрала,

Камнями, копьями били врагов, подступавших под стену.

265 Оба Аякса, тогда управлявшие битвой на башнях,

Быстро ходили кругом, придавая ахеянам духа:

Ласковой речью одних, а других возбуждали суровой

Если которых встречали оставивших битву с врагами:

"Други ахейцы, и тот, кто передний, и тот, кто середний,

270 Так и последний из воинов, – ибо не все равносильны

Мужи в сражениях, – ныне для всех нас труд уготовлен!

Это вы видите сами! О други, никто да не мыслит

Вспять со стены обращаться, грозящего криков страшася.

Нет, выходите вперед и на бой поощряйте друг друга!

275 Даст, быть может, и нам олимпийский блйстатель Кронион,

Жесточь сию отразивши, преследовать к граду враждебных!"

Речью такой впереди возбуждали Аяксы ахеян.

Словно как снег, устремившися, хлопьями сыплется частый,

В зимнюю пору, когда громовержец Кронион восходит

280 С неба снежить человекам, являя могущества стрелы:

Ветры все успокоивши, сыплет он снег беспрерывный,

Гор высочайших главы и утесов верхи покрывая,

И цветущие степи, и тучные пахарей нивы;

Сыплется снег на брега и на пристани моря седого;

285 Волны его, набежав, поглощают; но всё остальное

Он покрывает, коль свыше обрушится Зевсова вьюга, –

Так от воинства к воинству частые камни летали,

Те на троян нападавших, а те от троян на ахеян,

Быстро метавших; кругом над твердынею стук раздавался.

290 Но не успели б еще и трояне, и Гектор могучий

В башне пробить затворенных ворот и огромных запоров,

Если б на силу ахейскую силы своей – Сарпедона –