Мятежная княжна - Картленд Барбара - Страница 17

Кроме прекрасной комнаты, в распоряжение Торы предоставили румяную горничную, которая сразу взялась распаковывать ее вещи. Тора попросила особенно аккуратно повесить вечернее платье.

Приведя себя в порядок. Тора поспешила обратно в салон. Однако не успели они начать репетицию, как их пригласили к полуденной трапезе. Стол для музыкантов накрыли в комнате, окна которой выходили в парк, располагавшийся позади дворца. К комнате прилегала терраса, ее ступени спускались на зеленый газон, за ним взлетали в небо струи нескольких фонтанов, рассыпаясь радужными брызгами, прежде чем упасть в каменные чаши.

Парк был разбит во французском стиле. В нем росли кипарисы, аккуратно подстриженные кусты тянулись рядами. Симметричные клумбы и деревья, осыпанные яркими цветами, создавали картину, полную солнечного света и красоты. Тора почувствовала, что на душе у нее стало легче.

Эта красота не меньше, чем музыка, была способна выразить человеческие чувства.

Однако мысли о Миклоше и страх, что ему грозит опасность, не оставляли девушку.

Что он предпримет? Может ли предотвратить мятеж?

А что, если она ошиблась и Миклош не имеет никакой власти?

Наверное, у Торы был такой встревоженный вид, что профессор, истолковав это по-своему, неожиданно повернулся к ней и сказал:

— Вчера вы играли превосходно, но сердце подсказывает мне, что сегодня вы будете играть еще лучше!

Тора поняла, что ее учитель решил, что она волнуется перед выступлением, и пытается ее успокоить. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал правду?

В конце дня их снова нашел адъютант, который сообщил, что король удостаивает их аудиенции перед обедом.

— Его величество дает званый обед, — объяснил молодой придворный. — Поскольку он желает сначала поговорить с вами наедине, я приду за вами сюда около семи и проведу вас в личные покои его величества.

— Это большая честь, — пробормотал польщенный профессор.

После этого сообщения все разошлись по своим комнатам, и Тора с удовольствием обнаружила, что горничная приготовила ей ванну.

Она не спеша вымылась в теплой душистой воде, продолжая думать только о Миклоше. Она отчаянно пыталась придумать, как ей увидеться с ним, прежде чем они уедут из дворца утром следующего дня.

Тору терзал страх, что, когда она вернется домой. Миклошу уже ее не найти. И в то же время она размышляла, не предупредить ли ей профессора на тот случай, если Миклош попытается через него разыскать «пианистку». Может, лучше попросить профессора сказать, что она уехала в Австрию или Венгрию?

Ей казалось, что нужно непременно скрыть от Миклоша, кто она на самом деле, иначе он ужаснется, узнав о ее обмане. И в то же время она и представить себе не могла, как отказаться от встречи с любимым человеком.

«Я его люблю! Люблю!»— повторяла она в отчаянии. Как же выдержать муку вечной разлуки с ним? Муку долгих лет одиночества и тоски.

К тому времени, как Тора закончила свой туалет, она уже не ощущала того блаженства, которое открылось ей прошлым вечером, когда она словно перенеслась в царство грез. Теперь Тора вернулась к суровой реальности, в которой она была великой княжной и в интересах родной страны должна была выйти замуж за старого нелюбимого человека. Через несколько минут ей предстояло увидеть монарха, который посватался к ней, Тора отдавала себе отчет в том, что, если откажется выходить замуж за короля Солоны, отец и мать могут заставить ее. Они уже намекали дочери, что иначе ей придется заточить себя в монастыре. Она бывала в монастырях, видела спокойные и безмятежные лица монахинь. Но теперь она не сомневалась, что в их жизни не было любви. А если и была, то, возможно, их любимый умер, а это совсем меняло дело.

А как жить ей, зная, что Миклош женат и счастлив, а у нее не осталось в жизни ничего, кроме воспоминаний о его поцелуях?

«Мне надо принять разумное решение», — думала Тора, пока служанка помогала ей надеть вечернее платье.

Но в то же время это разумное решение представлялось ей мучительной пыткой. Как будто тысяча ножей вонзалась в ее сердце, и кровь, словно слезы, струилась из ран.

«Я люблю его! Люблю!»— безнадежно повторяла она, зная, что, как бы она ни рвалась на свободу, дворец станет для нее тюрьмой, где ей придется провести всю оставшуюся жизнь.

Глава 5

Уже одевшись. Тора посмотрела на себя в зеркало и пришла в ужас: теперь она выглядела как девушка из высшего общества. Король Радел мог запомнить се и узнать, когда приедет в Радослав.

Ее план был рассчитан на то, чтобы увидеть короля в неофициальной обстановке. Раньше ей как-то и в голову не приходило, что король может запомнить скромную исполнительницу из квартета профессора Серджовича. А если он ее узнает во время своего официального визита, то сможет мимоходом упомянуть о странном сходстве княжны и исполнительницы в разговоре с великим князем. А уж ее родители сообразят, что она была в Солоне, когда исчезла из дворца якобы для того, чтобы погостить у друзей.

— Я просто сошла с ума! — тихо вскрикнула Тора. — Мне нельзя встречаться с королем!

Но отказ явиться на аудиенцию вызвал бы всеобщее удивление. Необходимо было придумать благовидный предлог, достаточно убедительный не только для королевского адъютанта, но и для Андреа с Климентом.

— Что-то не так, барышня? — испуганно спросила горничная, которая помогала ей одеваться, увидев, что Тора стоит перед зеркалом явно встревоженная.

— Нет-нет! — поспешила успокоить ее Тора. — Все в порядке. Спасибо, что помогли мне.

Понимая, что изменить уже ничего нельзя. Тора медленно направилась к двери, пытаясь придумать, как выйти из положения.

Может быть, если она будет низко наклонять голову, король не разглядит ее лица… Но столь необычное поведение скорее всего только привлечет лишнее внимание.

Только когда Тора оказалась в вестибюле, где их должен был встретить адъютант, ей в голову пришла блестящая мысль. Подойдя к профессору, она взяла его под руку и увлекла к окну.

— Вам обязательно надо полюбоваться видом на парк! — громко проговорила она. — Он просто великолепен!

Озадаченный профессор покорно пошел за ней. Когда они отошли от остальных настолько, что можно было не опасаться, что их услышат, Тора шепотом спросила:

— Вы не одолжите мне ваши очки? Мгновение профессор удивленно смотрел на нее, потом понял, в чем дело.

— Да, конечно!

Он вынул очки из кармана, где всегда держал их на тот случай, если ему понадобится что-нибудь прочесть. Для чтения партитуры очки, как правило, ему не требовались: он знал все исполняемые им произведения наизусть. А вот мелкий газетный шрифт мог читать только в очках Профессор отдал очки Торе, и та поспешила надеть их, надеясь, что они по крайней мере скроют ее глаза, на которые в первую очередь люди обращали внимание, знакомясь с ней. При этом девушка про себя порадовалась, что Миклош не видит ее сейчас.

Она едва успела поправить очки, как дверь распахнулась и в вестибюль вошел уже знакомый им адъютант.

— Его королевское величество готовы вас принять, профессор, — торжественно объявил он, — вместе с исполнителями вашего квартета!

Они направились к дверям, где их ждал адъютант, и Тора постаралась держаться позади Андреа и Климента. Хотя они явно были удивлены, вслух они не стали выражать свое недоумение.

Адъютант двинулся вперед, следом за ним — профессор, потом — остальные. Сердце Торы опять испуганно заколотилось. Казалось, страх стал ее постоянным спутником с того момента, как она попала в Солону. Ее руки в белых лайковых перчатках совершенно заледенели. Она вся дрожала.

«Именно этого я и добивалась, — строго сказала она себе. — Смешно поддаваться страху сейчас, когда все идет так гладко!»

В конце концов, ей, великой княжне Радославской оказаться во дворце короля Солоны под видом простой пианистки и встретиться с самим королем — это была великолепная шутка! Жалко только, что не с кем было ею поделиться.