Мгновения любви - Картленд Барбара - Страница 20

— Как… граф… прошлой ночью, — тихо произнесла Симонетта, — но я-то могу избежать встречи с ним, а… вы…

— Забудь обо мне, хотя я глубоко благодарен тебе за твою заботу. Мы с тобой должны обсудить совсем другое, Симонетта. Надо решить, как нам быть дальше.

— Что значит… дальше?

Пьер ответил не сразу, и голос его звучал как-то странно:

— Я не хотел полюбить тебя. Но когда я впервые встретился с тобой в Храме любви, ты очаровала меня. Ты излучала свет, и я понял: мне не устоять.

— Правда?..

— Клянусь, это так.

— А когда вы подошли ко мне, — медленно проговорила Симонетта, — я почувствовала, что вы совсем иной, не похожий на тех, с кем я встречалась раньше. Я сразу поняла, что могу доверять вам.

— Но твои ожидания не оправдались… — почти простонал Пьер. — Я недостоин тебя.

Симонетта удивленно посмотрела на него.

— О чем вы?.. Вы не только спасли меня от графа… Вы… — Внезапно она смутилась и опустила глаза. — Не стоит говорить… Да, не надо…

Пьер сел на траву у ее ног и, взяв ее руку, крепко сжал.

— Скажи мне, что ты собиралась сказать.

И снова, как только его пальцы коснулись ее, она ощутила некую вибрацию. Восторг охватил все ее существо. Словно солнечный жар опалил ее грудь и губы.

Симонетта подняла взгляд. Смущение пропало. Магическая нить протянулась между ними.

— Ты подарил мне… любовь! — прошептала она.

— О, моя любимая! Если я подарил тебе любовь, ты даришь мне неземное совершенство, свет, который я всегда искал, но отчаялся найти.

С этими словами он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.

Пальцы Симонетты судорожно сжались. Ей показалось, что она не сможет отпустить его.

— Я знаю, то, что мы чувствуем друг к другу, и есть та любовь, о которой слагали баллады трубадуры… Любовь возвышенная и совершенная…

— ..Именно поэтому я обязан уйти.

Симонетта посмотрела на Пьера, силясь вникнуть в смысл его слов. Затем она воскликнула:

— Почему… уйти? Вы не можете оставить меня! А… граф…

— Я все сделаю, чтобы граф больше тебя не беспокоил, — сказал Пьер. — Но я не могу, не желаю причинять тебе боль и не хочу искалечить жизнь моей драгоценной маленькой Венеры. Поэтому я должен уйти.

— Но почему… искалечить? Разве в нашей… любви… есть что-то дурное?

Он посмотрел ей прямо в глаза, озадаченные и немного испуганные, как у ребенка:

— Ты не только все искушения святого Антония, мое сокровище, но и идеалистка, как и я. Поэтому я не могу причинить тебе боль.

Симонетта вдруг быстро проговорила:

— Может, ты… женат… как и граф?

— Нет, я не женат, — отрицательно покачал головой Пьер.

Симонетта затихла. Ее будто озарило: больше всего на свете ей хотелось бы стать женой Пьера.

Она полюбила Пьера настоящей любовью. Нашла в нем человека, с которым хотела бы прожить всю жизнь. Отец всегда хотел, чтобы именно такой человек стал ее мужем.

Но никогда, ни при каких обстоятельствах ей, дочери герцога, не позволят выйти замуж за нищего художника.

Те чувства, которые увлекли ее в волшебную страну грез, владели ею все это время. Даже сегодня утром она еще жила, не осознавая реальности. До этой минуты она не связывала то ощущение счастья и любви, которое пробудил в ней Пьер, с мыслями о замужестве и вообще о своем будущем.

Теперь она поняла, что без Пьера ей не стать счастливой, не испытать всей полноты жизни.

Но стать его женой?

Подобная идея была настолько чужда всему ее воспитанию, всему, что составляло ее жизнь до приезда в Ле-Бо, что даже на мгновение допустить ее показалось девушке странным.

Она молчала. Молчал и Пьер. Он смотрел на Храм любви, словно там искал решение. Словно тень надежды еще не покидала его.

Держа руку Пьера, как путеводную нить в бушующем море страстей, Симонетта заговорила, потому что молчание стало невыносимым:

— Разве необходимо… все решить… прямо… сейчас? Я была так счастлива вчера вечером. Без всех этих… проблем и… трудностей.

— Проблема только в тебе, — ответил Пьер. — Я убеждал себя, что сумею сдержаться и не признаюсь тебе в своих чувствах. Убеждал себя, что… не прикоснусь к тебе. Но то, что случилось вчера, вывело меня из равновесия, и теперь я стыжусь своей слабости.

Симонетта взглянула на него широко раскрытыми глазами и тихо спросила:

— Ты… ты не можешь простить себе, что… поцеловал меня?

В ее глазах вспыхнула боль, словно эта простая мысль была для нее невыносима.

— Конечно, нет! Тот поцелуй был для меня не менее восхитительным, чем для тебя.

— Это было так хорошо… так… удивительно… Мне казалось, мы с тобой парим в небе над Ле-Бо, и мы больше не люди, а боги…

— И я чувствовал то же!

— Это правда? Или ты говоришь так, чтобы утешить меня?

— Невозможно описать, что я чувствовал, да мне и не следует этого делать.

— Отчего? Я хотела бы услышать.

— Нас затянет зыбучий песок наших чувств. Опасный и грозящий бедой. Я обязан спасти тебя, спасти даже от себя самого.

Что-то в его голосе заставило Симонетту насторожиться, словно она услышала звуки музыки, музыки, которая звучала и в ее душе.

— Как можешь ты… не… желать говорить об этом, — прошептала она.

Пьер посмотрел на нее и вздохнул.

— О, моя драгоценная Венера, ты так мила, так бесхитростна и непорочна! Неужели мне в этой жизни выпала доля встретить ту, о которой я грезил! Встретить только для того, чтобы сразу распрощаться!

Эти слова словно ударили Симонетту.

Как она могла подумать пойти к отцу и признаться, что они с Пьером полюбили друг друга! При первой же подобной попытке ее отец превратится во всевластного герцога!

И ведь она обманывала не только отца, но и Пьера. Она могла представить себе гнев их обоих.

Девушка лихорадочно искала выход, но ей не удавалось сосредоточиться ни на одной мысли. Все происходило так стремительно!

Симонетта сделала судорожную попытку удержать свое счастье.

— Пожалуйста… прошу тебя, Пьер, — взмолилась она, — разве мы не можем быть счастливы сегодня, не строя никаких планов? Я хочу быть с тобой. Пожалуйста… скажи, что и ты… хочешь быть… со мной.

— Ты это знаешь, — резко перебил ее Пьер, — но я пытаюсь думать о тебе.

— Я тоже думаю о себе, и я хочу видеть тебя. Я должна видеть тебя… Пожалуйста… ну хоть чуточку… подольше.

— Разве от этого расставание покажется тебе легче?

Вопрос: «А почему мы должны расстаться?» — уже готов был сорваться с губ Симонетты, но она удержала его.

«О да! Нам предстоит расстаться, — призналась она себе, — и будет лучше, если я не открою ему, кто я на самом деле, а просто вернусь с отцом в Англию и забуду обо всем».

Но Симонетта знала: именно забыть Пьера ей несуждено. Этого не будет никогда.

Она полюбила его и не сомневалась, что, хотя люди сказали бы: первая любовь проходит, для нее все будет иначе.

Что-то подсказывало ей: такая встреча и такая любовь случаются в жизни лишь однажды. И как бы ни сложились их судьбы, она до самой смерти будет принадлежать лишь ему, даже если Пьер никогда об этом не узнает.

То, что она чувствовала, было так огромно, что ей не удавалось справиться с этим.

Сейчас Пьер был здесь, рядом. Она могла прикоснуться к нему. А завтра, возможно, никогда не наступит.

— Прошу тебя… Пьер… пожалуйста, — заклинала она его, — позволь нам побыть… счастливыми.

Молодой человек отвел взгляд от храма и взглянул на нее.

— Ты же знаешь, я думаю о тебе.

— Тогда… пожалуйста… сделай, как я прошу… Ведь я люблю тебя! — тихо-тихо произнесла она.

— И эти ласковые слова сломили его сопротивление. Он обнял ее и опрокинул на траву.

Теперь он целовал ее властно, требовательно, пламенея от страсти. Мужчина желал эту женщину и предъявлял на нее права.

Для Симонетты его новое состояние таило в себе ту же магию, вызывало такой же экстатический восторг.

Горячие страстные губы Пьера зажгли и в ней искорку неведомого доселе возбуждения.