Мелодия сердца - Картленд Барбара - Страница 6

— А вы танцуете? — возбужденно спросила Илука.

— По-моему, вы и так поняли, но расскажи ей, д'Арси…

— Разумеется, — с готовностью откликнулся мужчина. — Позвольте мне представиться, мисс. Меня зовут д'Арси Арчер, к вашим услугам. А леди рядом со мной — мисс Люсиль Гэнимед из королевского театра «Олимпик» в Лондоне.

— Как интересно! — воскликнула Илука. — Я слышала о королевском театре. Я читала в газете, что там ставят пьесу «Мария, королева Шотландии», и мне очень хочется ее посмотреть.

— Совершенно верно, мисс, — ответил мистер Арчер. — Вы отлично осведомлены.

— Пьеса имела успех? — спросила Илука.

Мистер Арчер театрально рассмеялся:

— Одна из газет на прошлой неделе заявила, что Вич-стрит, где я находится театр «Олимпик», следует я переименовать в Витч-стрит — заколдованная улица. Из-за чарующего обаяния Вестрис и Фут.

При этил словах он взглянул на нее — убедиться, понимает ли девушка, о чем речь, и на случай, если же нет, объяснил:

— Мадам Вестрис, о которой вы наверняка слышали, — владелица театра «Олимпик», а мисс Фут — великая актриса, которая играет Марию Стюарт, шотландскую королеву.

— Да, я слышала о мадам Вестрис, — ответила Илука.

И, произнеся это имя, вспомнила, как ее мать в свое время была шокирована — в обществе прошел слух, что мадам Вестрис появлялась на сцене в мужских ролях и демонстрировала свои ноги.

А как много писали газеты о мадам Вестрис в пьесе "Джованни в Лондоне»!

Тогда актриса надела бриджи, и, хотя Илука была совсем маленькая, она не забыла возмущения матери: та говорила, что это неприлично, и сокрушалась, и удивлялась, что все стремятся посмотреть на это неприличие.

А отец смеялся:

— Моя дорогая, все ходят смотреть не пьесу, а чрезвычайно красивые ножки Люси Вестрис!

— Тем более печально! — воскликнула миссис Кэмптон. — Но я уверена, когда театр полон таких зрителей, ни одна леди не может себе позволить побывать там.

Отец снова рассмеялся, но Илуку заинтересовало: неужели женщина может публично показать ноги? После этого несколько лет подряд она читала все, что писали о мадам Вестрис, игравшей в «Опере нищих", "Дуэнье», «Артаксерксе», где главными героями спектакля снова были ее ноги.

Илука не решалась говорить на эту тему с матерью, но через несколько лет она все-таки спросила у отца:

— А ты сам виден мадам Вестрис о которой столько пишут, папа?

— Она очень привлекательная женщина, — ответил отец, — но, нравится она мне или нет,все равно она для меня слишком дорогая.

Он сказал это не подумав, но, увидев смущение на личике дочери, быстро добавил:

— Забудь то, что я сказал. Твоей маме это бы не понравилось. Я имел в виду, что поклонники искусства мадам Вестрис в Сент-Джеймсе закидали ее очень дорогими подарками и цветами.

И Илука продолжала выискивать в газетах все о мадам Вестрис.

Три года назад она увидела рисунки, изображавшие ее в юбках выше колен в пьесе «Парижанин Джон». И в мужском костюме в «Капитане Макхите», где панталоны тесно облегали ее, и, кроме того, на ней были цилиндр и галстук.

После смерти полковника, когда они с матерью переехали в большой удобный дом сэра Джеймса, Илука забыла и о мадам Вестрис, и о лондонских театрах, о которых она так часто говорила с отцом.

И сейчас ей показалось очень интересным вернуться в беседе с попутчиками к той старой теме.

Из любопытства она спросила:

— А вы, мистер Арчер, тоже играете в театре «Олимпик»?

— Увы, нет. Но мисс Гэнимед и я сейчас едем, чтобы дать частное представление для графа Лэвенхэма и его друзей. И я надеюсь, его светлость не будет разочарован. Произнося это, он посмотрел на мисс Гэнимед и добавил:

— Я знаю, Люсиль, его светлость оценит, как ты дублируешь мадам Вестрис.

— Я бы тоже хотела на это надеяться, — ответила мисс Гэнимед, — уж слишком длинный путь нам предстоит, чтобы нами еще и остались недовольны.

Илука обратила внимание на хорошо поставленный голос мистера Арчера и совсем обыкновенный у мисс Гэнимед,

Поскольку актрисе, видимо, хотелось отвлечь внимание партнера от Илуки, она проговорила;

— Дует, ради Бога, закрой окно, или я завтра буду хрипеть и не смогу спеть ни одной ноты.

— Да, конечно, сейчас же закрою, — поторопился мистер Арчер.

Он подался вперед, поднял ремни, но оказалось, закрыть окно еще труднее, чем открыть.

Взмокнув от тщетных попыток, он снял цилиндр, положил его рядом на сиденье и встал.

Арчер сильно потянул кожаный ремень, тот выскользнул из его рук, и окно, вместо того чтобы закрыться, выпало и исчезло.

— Ну видишь, что ты наделал! — воскликнула мисс Гэнимед.

— Мне очень жаль, — пробормотал мистер Арчер, — но ремень сгнил… Как же теперь закрыть окно?

Актер пытался вынуть стекло, но, пока он занимался этим, дилижанс повернул за угол и накренился так сильно, что мистер Арчер ухватился за раму обеими руками.

Кучер, закричав, резко потянул за вожжи, и, дернувшись, дилижанс встал.

Пассажиры подпрыгнули, мисс Гэнимед вскрикнула, а Ханна свысока посмотрела на нее и процедила сквозь зубы:

— Безобразие. Что случилось?

Снаружи доносились крики, никто не мог разобрать слов, но, поскольку стекла не было, мистер Арчер высунул руку и открыл дверь дилижанса.

Посмотрев вперед, он воскликнул:

— Выходите! Выходите скорее!

Илука оказалась ближе всех, он взял ее за руку и вытащил наружу.

Уже стоя на дороге и все еще не понимая, что стряслось, она увидела, как дилижанс, в котором они ехали, наклонился и стал падать.

Кучер, кинув вожжи, спрыгнул на землю. И Илука в ужасе наблюдала, как дилижанс вместе с пассажирами сначала повалился на бок, а потом вообще исчез, будто его никогда и не существовало.

Илука не могла поверить, что происходящее — не плод ее воображения, не страшный сон.

Однако дилижанс действительно исчез, и девушка поняла: она, мистер Арчер и кучер стоят на дороге, которая буквально в двух шагах кончается обрывом.

Она шагнула к его краю и увидела дилижанс: он перевернулся вверх колесами и лежал на глубине добрых двенадцати футов среди дорожного мусора, принесенного оползнем.

Лошади опрокинулись на спину, их ноги болтались в воздухе. Животные ржали от ужаса. Охранник, с трудом выбравшись из дилижанса, пытался подняться на ноги и подойти к испуганным животным.

Потом кучер стал спускаться вниз, а Илука все еще держалась за руку мистера Арчера.

— Мы должны… помочь… им, — выдохнула она.

— Погодите минутку, — сказал мистер Арчер, — я уверен, даже в этом безлюдном месте мы можем рассчитывать на помощь.

С этими словами он огляделся и увидел двух мужчин, скорее всего работников с фермы, бежавших к ним.

— Как могло… такое… случиться? — с трудом выговорила Илука. — Ведь если такое произошло на дороге… нас должны были предупредить… чтобы мы не ехали сюда…

— Но обвал мог произойти только что, — ответил мистер Арчер.

Илука вспомнила о Ханне, которая была сейчас там, в упавшем дилижансе, и ее сердце заколотилось: что она может сделать? Как помочь старой служанке?

Девушка подошла к краю дороги:

— Я думаю, мистер Арчер, нам лучше спуститься вниз.

Но он удержал ее:

— Осторожно, вряд ли мы одни вытащим женщин из дилижанса. Нужна помощь крепких мужчин.

Кучер и охранник возились с лошадьми, настолько обезумевшими от страха, что к ним трудно было подступиться. А потом, как по волшебству, отовсюду стали сбегаться люди. Может, они работали на полях? Или прибежали из деревни, почувствовав, что на дороге разыгралась трагедия? Во всяком случае, мужчины уже поднимали дилижанс, пытались распрячь лошадей, снимали сундуки и узлы с крыши…

— А ты присядь, дорогая, ты ничем не поможешь, — по-матерински успокаивала Илуку пожилая женщина, когда девушка попыталась спуститься к упавшему дилижансу.

— Там моя горничная. Она внутри. Мне надо ей помочь.