Магия любви - Картленд Барбара - Страница 27

Он снова поцеловал ее.

— В шкафу ты найдешь нечто особенное. Я купил это вместе с подвенечным платьем и сейчас хочу, чтобы ты это надела.

— Это здесь… в этой комнате? — спросила Мелита.

— Теперь это твоя комната, любовь моя, — ответил граф. — Это самая главная комната в доме, и кому же еще она может принадлежать, как не графине?

— Но это звучит… так… непривычно для меня, — воспротивилась Мелита.

— Но теперь ты — моя графиня, моя жена, моя женщина — и моя любовь!

Проникновенность его голоса заставила ее вздрогнуть.

— Когда я увидел тебя под ветвями дерева любви, то понял, что либо буду обладать тобой, либо не захочу больше жить. Теперь ты моя, и я живу. Ты — это все, о чем я мечтал, к чему стремился, и теперь все мои надежды на будущее воплотились в одном маленьком человечке.

Мелита подняла глаза.

— Покидая Англию, — сказала она, — я не знала, что плыву к своему счастью… в рай… куда мало кому удается попасть на этом свете.

— Да, я хочу, чтобы ты чувствовала это: мы с тобой живем в раю — особенном, скрытом от посторонних глаз, потому что мы любим друг друга.

— Это… верно, — откликнулась Мелита, — и ничто в мире не может быть более прекрасным и более похожим на рай, чем Весонн.

Сказав это, она подумала, что мадам Буассе в таком случае — змей в садах Эдема! Но тут же напомнила себе, что слишком счастлива сейчас, чтобы вспоминать об этой злобной женщине. Граф словно прочитал ее мысли.

— Забудь о ней, — нежно произнес он. — Когда нас венчали в соборе, я благодарил Господа не только за то, что мне посчастливилось встретить тебя в этой жизни, но и за то, что в конце концов добро всегда торжествует над злом.

— Я хочу верить в это, — прошептала Мелита. — Мы оба должны делать то, что правильно и добродетельно, и жить так, чтобы все вокруг нас были счастливы.

— Так и будет. — Граф произнес эти слова как клятву.

Он позволил Мелите выйти в другую комнату, там она приняла ванну и заглянула в шкаф, где нашла самый изысканный пеньюар, какой когда-либо видела в жизни. Он был сшит из тончайшего шифона, и Мелита сразу же поняла, почему граф купил его, — пеньюар переливался всеми оттенками цветов дерева любви. Манжеты и вырез на груди, отделанные белыми перышками, выглядели столь мягкими и нежными, что их можно было принять за тончайшие лепестки дерева любви. Пеньюар был почти прозрачным, и, даже надев его на ночную рубашку, Мелита чувствовала себя несколько смущенно, когда направлялась к двери, ведущей в будуар.

Она услышала глубокий голос, отдававший распоряжения слугам, и поняла, что граф уже там. Открыв дверь, она взглянула на него и уже не могла замечать ничего вокруг.

— Ты похожа на саму любовь! — сказал он.

Мелита сделала к нему несколько шагов и только сейчас заметила, что комната от пола до потолка убрана цветами, — будуар превратился в обитель дивных ароматов.

Здесь было много цветов, названий которых Мелита не знала, но она заметила и белые орхидеи — такие же, как в ее свадебном букете. Вазы заполняли огромные ветви, покрытые воздушными шариками их дерева любви.

Яркие краски цветов переливались на фоне изумрудных папоротников, столь восхитивших ее во время поездки по тропическому лесу.

Не в силах сдержать желания прикоснуться к нему, Мелита взяла руки графа в свои и, восхищенно глядя на цветы, сказала:

— Ты сделал это… для меня?

— Это только фон для твоей красоты, — ответил он. — Я не раз говорил, что ты похожа на цветок.

Вся сияющая, она уже почти приникла губами к его губам, но в этот момент слуги внесли приготовленные к ужину блюда.

Этот ужин, подумала Мелита, ей никогда не забыть — подобно вину в бокалах искрилось и переливалось их счастье. Закончив трапезу, они долго разговаривали, пока не взошли звезды и лунный свет не коснулся волн, неустанно набегавших на берег.

И тогда Мелите почудилось, что они одни на своем острове — «острове цветов», как когда-то называли Мартинику. Теперь он стал их тайным убежищем, и что бы ни случилось в мире, ничто не могло нарушить того священного единения, которое они обрели, став мужем и женой.

Наконец граф поднялся и подвел Мелиту к окну.

Минуту они любовались серебряной дорожкой луны на простиравшейся до горизонта темной глади океана.

— Сегодня мы оба начали новую жизнь, — сказал граф, — и она, я уверен, принесет нам много счастья, моя дорогая. У нас будут взлеты и падения, проблемы и трудности — это неизбежно, но я верю, что моя любовь к тебе и твоя ко мне с годами станет лишь глубже и сильнее.

— Я… в этом уверена, — прошептала Мелита.

— Сегодня в соборе я поклялся посвятить свою жизнь тому, чтобы ты была счастлива, — продолжал он. — Когда-то я не смог сделать так, чтобы люди рядом со мной были вполне счастливы, но теперь все будет по-другому.

Коснувшись губами ее волос, он торжественно произнес:

— Ради тебя и твоего счастья я ворвусь во врата рая и переверну ад. Нет ничего на свете, чего я не сделал бы для тебя!

— Я люблю… тебя! — промолвила Мелита. — Эти слова так мало могут сказать, что я чувствую. Ты открыл для меня новый мир, ты показал мне новые дали, о которых я не догадывалась раньше.

Уткнувшись лицом в его плечо, она попросила:

— Помоги мне… не разочаровать тебя, помоги мне дать тебе все, чего ты… хочешь от женщины.

— Не только от женщины, но и от себя самого, — ответил граф. — Мы теперь одно, Мелита. Твой успех будет моим, а мое разочарование — и твоим тоже.

Улыбнувшись, он крепче прижал ее к себе.

— У нас не будет разочарований! Между нами будет только любовь, любовь и понимание — отныне и навсегда.

Глава 7

— Это похоже на чудо! — воскликнула Мелита. Она сидела за накрытым к завтраку столом и смотрела на раскинувшееся за садом море.

— Что? — откликнулся граф, откладывая газету.

Вряд ли найдется на земле что-либо более прекрасное, думала Мелита, чем этот сад с переливами солнца на цветах и раскидистых деревьях, сквозь их ветви блестела морская лазурь.

Запахи свежесваренного кофе и только что испеченных булочек смешивались с ароматом цветов, и счастье Мелиты становилось частичкой окружавшей ее красоты.

Она улыбнулась графу.

— Когда корабль, который привез меня из Англии, вошел в гавань, — сказала она, — мне было так страшно… Я боялась оказаться в стране, о которой ничего не знаю, и больше всего… я волновалась из-за того, каким окажется мой хозяин.

— Ну а теперь, когда ты с ним познакомилась?

— Я считаю, что он самый замечательный мужчина на свете. — Она протянула ему руку, и он коснулся губами ее пальцев.

— Для меня это тоже чудо, — сказал он, — удивительное, невероятное чудо, в которое я едва могу поверить!

Глубокий успокаивающий голос заставил Мелиту вновь ощутить волнение, и она невольно подалась ему навстречу. В лучах утреннего солнца ярко вспыхнуло обручальное кольцо. Ей показалось, что оно ослепило ее так же, как обрушившееся на нее счастье.

Она вытирала оставшиеся на коже после ванны капли воды и сожалела, что не может надеть ничего более привлекательного, чем дорожный костюм, в котором прискакала в Сен-Пьер, когда в комнату вошла служанка, вся увешанная коробками.

— Это только что принесли для вас, мадам.

— Для меня?

Открыв коробки, она поняла, что граф снова позаботился о ней.

Хотя она не сказала ни слова, он знал, что ей захочется быть красивой для него в первый день после их свадьбы, когда они вместе вернутся в Весонн-де-Арбр как муж и жена.

Он выбрал для нее костюм бирюзового цвета, который как нельзя лучше подчеркивал белизну ее кожи и синеву глаз. Она провела рукой по мягкой, прохладной ткани. Нашла она также в коробках шелковую накидку с пелериной и шляпку, отделанную тесьмой того же цвета. Изнутри шляпа была украшена мягкими кружевными воланами, чудесно обрамлявшими лицо.

Мелита попросила служанку помочь ей одеться и, едва взглянув в зеркало, устремилась в комнату графа.