Любовь в отеле «Ритц» - Картленд Барбара - Страница 5

При этих словах он отвернулся и, взяв Вильму под руку, повел ее по коридору.

И лишь на приличном расстоянии от апартаментов графа, Вильма вспомнила:

— Моя шляпка! Я оставила там мою шляпку!

Англичанин вытащил из кармана ключ и открыл дверь на противоположной стороне коридора.

— Ждите меня здесь, пока я схожу за ней, — сказал он ей. — Тут вы будете в полной безопасности.

Без колебаний Вильма вошла в его номер. Ничего больше не сказав, он закрыл за ней дверь, и она услышала, как ключ повернулся в замке.

Она оказалась в уютной гостиной, мало чем отличающейся от гостиной в апартаментах.

Девушка еще не совсем опомнилась от пережитого ужаса.

В случившемся она винила только себя.

Во-первых, ей вообще не следовало приезжать в отель «Ритц».

И потом было большой ошибкой остаться одной в номере и тем самым дать повод графу, столь неожиданно появившемуся в своих апартаментах, принять ее за одну из служащих Цезаря Ритца.

«Папа пришел бы в ярость!»— подумала она.

Вильма испытывала чувство безмерной благодарности к англичанину, спасшему ее.

Послышался шум отпираемой двери.

Минутой позже в гостиную вошел англичанин, держа в руке ее шляпку.

— Ваш поклонник, — сказал он со смешком в голосе, — желал сохранить эту шляпку в качестве сувенира, но я сумел отобрать ее у него.

— Спасибо… О, благодарю вас! — воскликнула Вильма. — Я так благодарна вам за… спасение.

Глава 2

Маркиз Линворт прибыл в Париж под влиянием внезапного порыва.

Это был красивый, приятный в общении молодой человек, который любил жизнь и наслаждался ею во всех ее проявлениях, особенно когда рядом не было докучливых родственников, постоянно подталкивающих его к женитьбе.

Когда-то в молодости он пережил несчастную любовь.

Тот случай заставил его принять решение не вступать в брак до тех пор, пока он не достигнет действительно преклонного возраста и не возникнет необходимость обзавестись наследником.

Но сейчас маркиз только-только перешагнул тридцатилетний рубеж, старость казалась ему чем-то очень далеким, и он не торопился с решением этой проблемы, Но он был единственным ребенком в семье. И это означало, что не только мать с бабушками и дедушками, но также его многочисленные тетушки, дядюшки и кузины — все вместе, так или иначе, настаивали на его женитьбе.

Чем больше настойчивости проявляли они в этом вопросе, тем упорнее придерживался он принятого решения, полагая, что наверняка умрет от тоски в обществе любой женщины, если пробудет с ней достаточно долго.

В особенности это почему-то относилось к тем из них, кого его многочисленная родня полагала подходящими на роль маркизы Линворт.

Маркиз был весьма опытным наездником, отличным игроком в поло, искусным стрелком.

Владея десятью тысячами акров земли, требующими внимания и заботы, он не испытывал проблем, чем себя занять, и проводил время так, как ему нравилось.

Разумеется, в его жизни было отведено место и для женщин, только это были совсем не потенциальные невесты, не те девушки, которых он встречал на балах, — неуклюжие, пугливые, неловкие и застенчивые.

Свои любовные похождения — или, как говорят французы, affairs de coeur — маркиз обставлял с чрезвычайной тщательностью и действовал столь осторожно, что в большинстве случаев великосветские сплетники и сплетницы могли лишь подозревать его, но никаких конкретных поводов для критики у них не было.

Так уж сложилось, что все те дамы, которые поочередно влюблялись в него, оказывались замужними, и в этом-то состояла главная трудность.

Ведь влюбленная женщина, как правило, очень ревнива и всегда ведет себя как собственник.

За эти годы маркиз вполне овладел искусством вовремя исчезать, как только любовная интрига, по его собственным словам, начинала выходить из-под контроля.

Именно такой момент и наступил сейчас.

Привязанность к нему леди Максвелл становилась все более очевидной для публики, и следовательно, пора было выпутываться из этой ситуации, начинавшей уже тяготить его, к тому же об их связи стали поговаривать в свете.

Линворт прекрасно понимал, как не просто это будет сделать.

К тому же он не желал покидать Лондон в разгар сезона, по крайней мере до тех пор, пока это не станет абсолютно необходимым.

Считаясь одним из самых завидных женихов среди прочих неженатых мужчин его возраста, он был желанным гостем в самых знатных домах.

Принц Уэльский включал его в список приглашенных на все балы, устраиваемые в Мальборо-хаус.

— Черт бы их всех побрал, — жаловался сам себе маркиз. — Почему я должен куда-то скрываться, когда у меня нет никакого желания покидать Англию?!

На комоде в спальне лежало любовное послание леди Максвелл.

Ему не нужно было читать письмо, чтобы узнать его содержание, он и так знал, чего от него хотят.

Линворт подумал, как до чрезвычайности неосторожно и глупо с ее стороны посылать с любовной запиской к нему домой одного из слуг своего мужа (судя по ливрее, грума).

Ведь в этом случае их любовная связь будет обсуждаться не только в лакейской лорда Максвелла, но и неизбежно станет предметом разговоров среди собственных слуг маркиза. Хорошо известно, что сплетники из людской быстрее ветра распространяют новости о любовных историях господ от дома к дому.

Он еще не успел вскрыть письмо, полученное от леди Максвелл, как наверх принесли еще одно.

На этот раз письмо было от его матери.

Маркиз торопливо распечатал его, желая поскорее узнать, о чем пишет ему мать.

Он прочел строчки, написанные слабым, но четким почерком:

Дорогой мой,

Мне сильно нездоровится, и я хотела бы увидеть вас, по возможности поскорее. Я знаю, что вам будет сложно приехать ко мне немедленно по получении письма, но если бы вы смогли навестить меня сегодня или хотя бы завтра, я была бы вам очень признательна.

Вся моя любовь заключена в вас, мой дорогой сын, и для меня будет несказанным удовольствием увидеть вас.

Ваша любящая мать,

Мюриэль Линворт.

Маркиз задумчиво смотрел на написанное, по выражению его лица было заметно, насколько сильно он взволнован.

Он знал о нездоровье матери и предполагал, что доктора могли настаивать на операции и, возможно, хотели бы положить ее в больницу.

Конечно, она ждала этого с ужасом.

Он отложил письмо и обратился к камердинеру:

— Пришлите ко мне мистера Ваттерворта, немедленно.

Ваттерворт был его секретарем и замечательным человеком, который занимался всеми вопросами, касающимися частной жизни маркиза.

Он управляй домом в Лондоне и внимательно следил за состоянием дел в имении маркиза в Ньюмаркете, а также за охотничьим домиком в Пейчестере.

Он держал постоянный контакт со своим визави, другим чрезвычайно компетентным организатором, заботящимся о доме и огромном поместье Пинхолл в Оксфордшире.

Маркиз был уже почти одет, когда на пороге комнаты появился слегка запыхавшийся Ваттерворт.

— Вы посылали за мной, милорд? — спросил он.

— Да, Ваттерворт, — ответил маркиз. — Я получил письмо от матери, в котором она просит меня приехать повидаться с ней. Позаботьтесь, чтобы мой фаэтон был готов через час, и отмените все мои встречи на сегодня.

Мистер Ваттерворт заглянул в записную книжку.

— У вашей светлости сегодня ленч с графиней Грэй и обед в Мальборо-хаус вечером.

Маркиз на мгновение задумался, потом сказал:

— Полагаю, мне следует вернуться к обеду в Мальборо-хаус, поскольку его королевское высочество всегда ужасно недоволен, если его приглашенные меняют планы в последний момент.

Мистер Ваттерворт кивнул:

— Я сообщу графине, что вы не сможете присутствовать. Стоит ли послать цветы ее светлости?

— Да, конечно, — согласился маркиз. — Пошлите корзину с орхидеями.

Она к ним очень неравнодушна.

Он мог бы назвать немало других женщин, которые обожали орхидеи.