Бескрайние земли - Амаду Жоржи - Страница 34

И по другую сторону реки уже строились дома; начались разговоры о постройке моста, который связал бы обе части «города», как жители Табокаса требовали именовать свой поселок. Это должно было означать, что в Табокасе появятся свой префект, судья, прокурор, полицейский инспектор. Кто-то даже придумал название для нового города и нового округа — Итабуна, что на языке гуарани[18] означает «черный камень». Это название было дано из-за больших камней, громоздившихся по берегам реки и посреди нее; на них прачки обычно полоскали белье. Но так как Табокас находился в сфере влияния Орасио, который был крупнейшим фазендейро этих мест, то власти штата не вняли просьбам жителей поселка. Бадаро заявили, что это — политический план Орасио, имеющий целью еще больше усилить его господство над всей округой. Поэтому Табокас продолжал оставаться только поселком округа Сан-Жорже-дос-Ильеус. Но многие уже адресовали письма не в Табокас, а в Итабуну. И когда спрашивали тамошнего жителя, оказавшегося проездом в Ильеусе, откуда он, тот с гордостью отвечал:

— Из города Итабуна…

В поселке имелся помощник полицейского инспектора, который олицетворял собой власть. Однако это была лишь видимость: на деле власть оставалась в руках Орасио. Помощник полицейского инспектора был капралом в отставке; низкорослый, худощавый, он держался смело, несмотря на все угрозы жагунсо Орасио. Был ловок, старался не злоупотреблять своей властью и только тогда вмешивался в драку, когда дело доходило до тяжелых ранений или убийства. Орасио ладил с ним и не раз поддерживал некоторые действия капрала, направленные даже против своих жагунсо. Когда Орасио приезжал в Табокас, капрал Эсмералдо всегда навещал его, перекидывался с ним парой слов. И он непременно заговаривал о возможности примирения с Бадаро. Орасио ухмылялся про себя и хлопал капрала по плечу:

— Ты человек правильный, Эсмералдо. Но не могу понять, чего ради ты служишь этим Бадаро? В любое время, когда пожелаешь, можешь рассчитывать на меня, как на друга.

Но Эсмералдо питал к Синьо Бадаро глубокое уважение, возникшее еще в давние времена, в те далекие дни, когда они вместе пробирались по лесам земли какао. В этих краях говорили, что люди Синьо сохраняют верность в дружбе. Кто хоть раз имел дело с ним, тот уже больше не покидал его. Синьо Бадаро, не в пример Орасио, никогда не предавал своих друзей.

Друзья и избиратели Орасио всегда держались враждебно по отношению к друзьям и избирателям Бадаро. Выборы в Табокасе не обходились без стычек, выстрелов, убийств. Орасио всегда побеждал и все-таки всегда оказывался побежденным, так как при подсчете голосов в Ильеусе проделывались всякие махинации. В выборах принимали участие и живые и мертвые; многие голосовали под угрозой жагунсо. В такие дни Табокас заполоняли головорезы, охранявшие дома местных политических лидеров: дом доктора Жессе, который неизменно выставлялся кандидатом Орасио; дом Леополдо Азеведо, шефа сторонников правительства, дом доктора Педро Мата, а теперь и дом нового адвоката доктора Виржилио.

У каждой партии имелась своя аптека, и ни один больной, голосующий за Бадаро, не лечился у доктора Жессе, — все они были пациентами доктора Педро. Оба врача поддерживали между собой личное знакомство, но говорили друг о друге разные гадости. Доктор Педро заявлял, что Жессе не интересуют больные, гораздо больше внимания он уделяет политике и своей плантации. Доктор Жессе утверждал, а население в один голос поддерживало его, будто Педро настолько бесцеремонно ведет себя по отношению к больным женщинам, что мужья и отцы не могут доверить ему осмотр своей супруги или дочери. У каждой из двух партий имелся также свой зубной врач. Весь поселок делился на две политические партии, и они обменивались оскорблениями в газетах Ильеуса. Орасио уже заказал типографские машины, собираясь основать в Табокасе еженедельную газету под редакцией доктора Виржилио.

Что касается адвокатов, то их в поселке было много — шесть или семь; они наживались на скандальных кашише; мошенничество процветало в Табокасе еще больше, чем в Ильеусе. Удачно совершенный кашише — и люди, в течение многих лет владевшие землями и плантациями, в один прекрасный лень теряли все это. Но полковники не решались на то или иное дело, предварительно не посоветовавшись с хорошим адвокатом и надежно не обезопасив себя самого от возможности кашише в будущем.

Негр Клаудионор из Табокаса — фазендейро, собиравший тысячу арроб какао, — однажды задумал и осуществил кашише, который сильно нагремел и даже был описан в газетах Баии. Жертвой его оказался полковник Мисаэл, обладавший уже в то время полулегендарным состоянием — он собирал много тысяч арроб какао, был акционером компании по строительству порта и железной дороги, владел банком в Ильеусе. Он представлял большую экономическую силу, его зять был адвокат. И все же он попался в западню негра Клаудионора. В тиши своей фазенды Клаудионор разработал план кашише и осуществил его с помощью доктора Руи.

Однажды он пришел к полковнику Мисаэлу и попросил у него взаймы семьдесят конто для покупки плантации. Мисаэл дал деньги под высокий процент и на короткий срок — шесть месяцев. У полковника Мисаэла тоже был свой план — прибрать к рукам фазенду Клаудионора, если тот не сумеет в срок расплатиться. Клаудионор был неграмотен и подписал свои векселя крестом. Возвращаясь на фазенду через Итабуну, он нанял учителя, увез к себе на плантацию и с его помощью научился читать и подписывать свое имя. Шесть месяцев спустя, когда пришел срок выплаты, Клаудионор попросту отрекся от долга. Он заявил, что никогда никаких денег у Мисаэла не занимал, что все это не более, как мошенничество полковника. И лучшим доказательством, утверждал его адвокат доктор Руи, является то, что Клаудионор отлично умеет читать и подписывать свое имя. И полковник Мисаэл потерял семьдесят конто, а Клаудионор расширил свои владения и сделал крупный взнос на церковный праздник Сан-Жозе.

Нельзя было считать, что в поселке имелось всего шесть-семь адвокатов — те, что жили в Табокасе. Юристы Ильеуса имели дела в Табокасе, а адвокаты из Табокаса практиковали и в Ильеусе. До Ильеуса было всего три с половиной часа езды по железной дороге; впоследствии это время сократилось благодаря тому, что с прогрессом зоны какао там было проложено шоссе.

Табокас, раньше не имевший даже определенного названия, а теперь решивший именоваться Итабуной, жил в атмосфере кашише, политической борьбы, интриг, церковных и масонских праздников. Нередко уличная грязь смешивалась здесь с кровью людей, павших в стычках. И все это топтали ослы, шествующие своей медленной поступью. Иногда доктор Жессе, прибыв со своим чемоданом к пациенту, с трудом отыскивал рану, которую скрывал слои грязи.

Но все же слава Табокаса распространялась по свету; об этом поселке говорили всюду, даже в сертане, и одна газета Баии уже назвала его «центром цивилизации и прогресса».

5

Марго протянула руку и указала на участок улицы, видневшийся из открытого окна, но она имела в виду весь поселок Табокас:

— Это край света… Это кладбище…

Виржилио привлек ее к себе, Марго с недовольным видом села к нему на колени.

— Просто ты, кошечка, слишком избалована.

Она вскочила и сердито затараторила:

— И это все, что ты можешь сказать… Я, видите ли, виновата. Когда тебе пришла в голову проклятая идея связаться с этой землей, немало людей пытались раскрыть тебе глаза. Я помню, как Жувенал убеждал тебя обосноваться в Рио, сделать там карьеру. Не понимаю, чего ради ты согласился сюда поехать…

Виржилио представилась, наконец, возможность раскрыть рот и возразить. Но он ничего не сказал, решив, что нет смысла терять время на объяснения. Будь это месяц назад, он бы не пожалел времени на разъяснение своей любовнице, что его будущее именно здесь, что, если оппозиция победит на выборах, — а все говорило за то, что так и будет, — он станет кандидатом в депутаты от этого округа, самого процветающего в штате; что попасть в Рио-де-Жанейро гораздо легче по дорогам какао, чем на океанском пароходе; что Табокас — это край денег и за несколько месяцев он заработает здесь столько, сколько не заработал бы за годы адвокатской деятельности в столице. Он уже объяснял ей все это, и не раз, в моменты, когда Марго тосковала по празднествам, по кабаре и театрам Баии. Он до некоторой степени понимал смысл жертвы, на которую пошла его возлюбленная. Их связь началась, когда Виржилио учился еще на четвертом курсе университета. Он познакомился с Марго в одном женском пансионе, несколько раз ночевал у нее, и вскоре она по уши влюбилась в него. Когда он после смерти отца, оставившего дела семьи в плохом состоянии, собирался бросить занятия, она предложила ему все, что имела и что зарабатывала каждую ночь. Этот жест тронул Виржилио. Вскоре лидер оппозиционной партии пристроил его в секретариат своей партии и в редакцию газеты. Виржилио получил возможность сохранить Марго для себя одного. Он стал оплачивать ее комнату в пансионе, спал там каждую ночь, бывал с ней в театрах. Он не говорил открыто о своей связи с любовницей только потому, что это могло повредить его карьере. Но все же именно в комнате Марго он вместе с Жувеналом и другими товарищами обдумал всю студенческую кампанию, которая выдвинула его оратором курса, и у нее же написал речь, которую произнес на церемонии окончания университета.