Любовь контрабандиста - Картленд Барбара - Страница 53

Мадам Дюпон с нежностью обняла ее за плечи.

— Вы рассуждаете здраво, та petite45, — заметила она. — Не беспокойтесь. Умная женщина очень скоро сумеет заставить любого мужчину поступать по своему желанию. Вопрос лишь в том, хватит ли у нее ума.

— В таком случае боюсь, что я не подхожу под это определение, — произнесла в ответ Леона.

— Ox, не скажите! — запротестовала мадам Дюпон. — Кроме того, вам это будет легко. Мистер Куэйл влюблен в вас. Только влюбленный мужчина способен на такое донкихотство, как отказ от долга в восемь тысяч фунтов. Со мною все было иначе. Мой муж женился на мне лишь потому, что хотел иметь наследника. У него был только один сын — избалованный, беспутный малый, — и он, уже будучи в преклонных годах, решил обзавестись новой семьей. Он не питал ко мне никакой любви. Ему просто нужна была молодая и здоровая супруга, чтобы производить на свет детей, которым он мог бы дать свое имя. К несчастью, я оказалась не в состоянии исполнить его желание.

— Бедная madame! — воскликнула Леона в порыве сострадания.

— О, не стоит сожалеть обо мне, — отозвалась Иветта Дюпон. — Теперь у меня есть ваш брат, а это для меня в жизни самое главное. Я никогда не думала, что снова смогу обрести его. Когда Хьюго уехал, я чувствовала себя такой несчастной, что мне казалось, будто я вот-вот умру.

И вместе с тем я ничего — qui vaille46 — не могла изменить.

Она испустила глубокий вздох, словно воспоминание о пережитых ею горестях все еще причиняло ей боль.

— Хьюго квартировал некоторое время в нашем, замке, он рассказывал вам об этом?

— Нет, он ничего мне не говорил, — ответила Леона.

— Вот так мы и встретились, — объяснила Иветта. — Он и несколько других офицеров из союзных армий герцога Веллингтона остановились у нас. Они вели себя очень учтиво и были с нами чрезвычайно любезны. Но едва я увидела Хьюго, между нами сразу возникло — comment dites-vous47 — какое-то странное чувство, от которого нас бросало в трепет, как только мы приближались друг к другу…

Она стиснула руки, словно охваченная сильным волнением.

— Helas! Мы срывали мгновения счастья, — продолжала она, — а потом Хьюго вернулся в Англию, а я осталась одна… с моим мужем…

В веселом голосе Иветты чувствовался отголосок минувшей драмы, и под влиянием внезапного душевного порыва Леона поцеловала ее.

— Сейчас все уже позади, — сказала она, — и я так рада, что у Хьюги есть вы и что вы позаботитесь о нем.

Прошу вас, не позволяйте ему снова повторять те же самые ошибки. Теперь я понимаю, что он стал игроком только потому, что был глубоко несчастен.

— Я открою вам секрет, — произнесла Иветта Дюпон. — Я не дам ему бездельничать. У человека, который занят делом, просто нет времени на шалости, всегда помните об этом, та cherie.

Все необходимое для того, чтобы сделать путешествие Хьюго удобным и неутомительным, было заранее предусмотрено Иветтой. В экипаж были погружены особые мягкие подушки, фляжки с бренди, бутылки с одеколоном и целый ящик медикаментов, которые, как она утверждала, были совершенно незаменимы в подобных случаях.

И когда наконец мадам Дюпон явилась за Хьюго, она принесла с собою обитый кожей сундук.

— Это для вас, — сказала она Леоне. — Свадебный подарок, та petite, чтобы вам не пришлось идти к нареченному супругу с пустыми руками и без приданого.

Леона открыла сундук. В нем лежали платья, шали и шляпы, все до одного подобранные по самой последней моде.

— Et voila48, совсем не было времени подогнать их под ваши мерки, — пояснила Иветта. — Но я уверена, что они вам подойдут, разве что кое-где нужно будет немного ушить, — Как вы добры! — воскликнула Леона.

— Се n'est rien49. Всего лишь маленький подарок от вашей будущей невестки, которая надеется быть очень счастливой, чего от души желает и вам.

— Благодарю вас, — ответила Леона печально, оживление, вспыхнувшее в ее глазах при виде нарядных вещей, померкло, едва она вспомнила, кто будет любоваться ею в новых туалетах и с какой целью они были ей преподнесены.

— Что вам пригодится больше всего, — продолжала Иветта деловито, — так это плащ, который вам обязательно нужно будет надеть в дорогу. Я выбрала его из собственного гардероба. К сожалению, он не совсем новый, но я не могу позволить вам путешествовать по морю без него.

Она вынула плащ из сундука, и Леона увидела, что подарок действительно был изумительным: из темно-голубого бархата, отороченного спереди с обеих сторон мягким серым мехом, и такой же мех украшал капюшон, который должен был покрывать волосы.

— На море обычно бывает холодно, — произнесла Иветта, поежившись, — и я взяла этот плащ, чтобы надеть его при переезде через Ла-Манш. Dieu merci50, Хьюго сейчас здесь, в Дьеппе, так что мне он не понадобится.

— Спасибо вам! Большое вам спасибо! — воскликнула Леона. — Вы уверены, что сможете обойтись без него?

— Вполне, — ответила Иветта.

Нагнувшись, она поцеловала Леону, потом приказала слугам подняться наверх и перенести Хьюго в экипаж.

— Я могу идти сам, — запротестовал он.

— Quelle idee!51 — воскликнула Иветта. — Тебя перенесут мои лакеи. После того как ты столько пролежал в постели, малейшее неосторожное движение или слишком крутые ступеньки могут тебе дорого обойтись. Делай, как я тебе говорю. Когда доберешься до дома, можешь разминать свои ноги сколько душе угодно.

Хьюго нехотя согласился, и, пока слуги взбирались по лестнице, Леона зашла к нему в комнату и сжала его в объятиях.

— До свидания, Хьюги! — произнесла она. — Молю бога, чтобы ты нашел свое счастье — мне будет… так… тебя… не хватать!

На этих словах голос ее вдруг сорвался.

— Ты напишешь мне, правда? — отозвался Хьюго. — Расскажи мне о своем замужестве и позаботься о том, чтобы Лью не попался с очередной партией товара.

Пока еще у них нет оснований для предъявления ему обвинения, но помни, что за ним следят.

— Я не забуду, — прошептала Леона каким-то отстраненным тоном.

— Тогда прощай, — сказал Хьюго, мягко целуя ее в щеку, но взгляд его уже был обращен к Иветте, ждавшей в дверях.

Когда экипаж тронулся с места, Леона долго со слезами махала им вслед рукой, стоя на дороге. Он уехал.

Ее брат, единственная родная душа в целом мире, ушел из ее жизни навсегда, и неизвестно было, удастся ли ей когда-нибудь снова его увидеть.

Леона поднялась наверх и принялась укладывать свои немногочисленные вещи в сундук, который подарила ей Иветта. Она не нашла в себе ни смелости, ни желания переодеться в один из своих новых нарядов и осталась в платье, которое она сшила себе сама всего за несколько шиллингов. И поскольку это платье целиком и полностью принадлежало ей, оно было куда дороже, чем роскошные дорогие туалеты, которые ее будущая невестка столь великодушно предложила ей в качестве приданого.

Но теплый плащ пришелся как нельзя более кстати.

Хотя день выдался жарким, она знала море достаточно хорошо и понимала, что к ночи поднимется пронизывающий ветер, продувающий насквозь тонкую ткань летней одежды.

Время шло. Леона по-прежнему ждала. Солнце медленно клонилось к закату, бросая на море золотистые отблески. Хозяин трактира принес ей еду, но, как она ни старалась, ей едва удалось проглотить несколько кусочков.

Она ждала! Ждала, как, наверное, с незапамятных времен ждали заключенные звука шагов тюремщика, поворачивающего ключ в двери камеры.

Лью все не приходил, и Леона начала недоумевать, не забыл ли он о ее существовании. Последняя отчаянная надежда вспыхнула в ее сердце — быть может, в конце концов он раскаялся в своем решении и намерен отплыть в Англию, оставив ее одну.