Клуб одиноких сердец - Митрофанова Мария - Страница 10

– Глупышка! – рассмеялась Христиана, появляясь рядом. – Что же мы, монашки, что ли? Конечно, можно, особенно среди своих! Мы же все родня, Оленька!

Оля умела и любила танцевать, но на дискотеки не ходила никогда. Там, по ее мнению, было слишком тесно и шумно, слишком много было нахальных, подвыпивших парней, и девчонки все такие вульгарные... А такие, как она, симпатичные, но скромные, не будут пользоваться успехом! Но здесь, – совсем другое дело! Она танцевала с удовольствием и пользовалась нешуточным успехом, – молодые люди наперебой ее приглашали на медленные танцы.

– Эге, да за тобой следить надо, – шутливо сказал Артур, когда ему, наконец, удалось пригласить Олю. – Уведут тебя у меня, чего доброго...

– Что ты! – зарделась Оля, а сама подумала, что вокруг нее никогда не было столько милых и внимательных молодых людей, как сейчас, и что она никогда в жизни не чувствовала себя более привлекательной.

– А что? – улыбнулся в ответ Артур. – Ты пользуешься успехом.

«Он говорит со мной, как с взрослой девушкой» – отметила про себя девочка.

– Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, – тихонько сказала Оля.

Это был чудесный вечер! Правда, закончился он довольно поздно. Когда, одеваясь в прихожей, Оля глянула на свои наручные часики, у нее вдруг похолодело под ложечкой. Без пяти двенадцать! А она не предупредила маму, исчезла прямо после школы! Мама, наверное, с ума там сходит: ведь Оля никогда в жизни не приходила так поздно, она вообще в основном не выходила из дому по вечерам.

Она поделилась своими опасениями с Артуром.

– Тебе не нужно бояться, – заметил он. – Ты ведь не делала ничего дурного. Ты была с твоими братьями и сестрами, они теперь такая же родня тебе, как и мать. Конечно, в следующий раз, ты предупреди ее лучше.

– Да, конечно, – со вздохом сказала Оля.

В ее квартире окна не горели. Значит, мама уже побежала по всем знакомым, или в милицию... Ой, какой кошмар!

Девочка открыла дверь своим ключом и вошла в квартиру. А когда зажгла свет, то поняла – мамы дома не было. Она просто еще не пришла с работы. Может быть, и звонила несколько раз, но Оля часто не снимала трубку, когда слушала музыку через наушники, и мама в таких случаях не волновалась.

Оля быстро прошла в свою комнату, не зажигая света, разделась и легла в постель. Некоторое время она лежала, глядя в окно, на кружевные ветки тополя, что качались под порывами ветра, а потом услышала за стеной гудение лифта, потом звук ключа, проворачиваемого в замке. Это вернулась мама.

Она тихонько разулась в коридоре, – Оля слышала, как вжикнули молнии на ее сапогах. На цыпочках мама подошла к Олиной двери.

– Лелька, ты спишь? – спросила она тихонько. Но вместо того, чтобы откликнуться, Оля крепко закрыла глаза. В наступившей темноте она услышала, как тихонько открылась дверь. Мама, точно так же, на цыпочках, пересекла комнату и нагнулась над Олей. От нее пахло привычными духами, вином, свежим ветром... Мама осторожно прикрыла Олины плечи одеялом и вышла из комнаты. Оля так и осталась лежать с закрытыми глазами, и быстро заснула.

Прошло несколько дней. Оля неоднократно посещала молитвенные собрания, но ей все так же казалось, что от нее что-то скрывают. Она хотела, было, снова обратиться с вопросами к Артуру, но сама додумалась. Она же не была крещена, а Артур говорил о крещении! Но должна ли она сама изъявить желание креститься, или ей это предложат, когда придет время?

Она выбрала политику ожидания, и поняла, что поступила правильно в тот вечер, когда сам отец Мартин, пристально глядя на нее, объявил, что она готова к таинству крещения. Правда, как выяснилось, было одно маленькое «но». Для крещения нужно было ехать в маленький загородный поселок Рыбалино.

– Да, но как же я поеду? – растерянно сказала Оля, когда первый взрыв радости прошел. – Меня же мама не отпустит... И школа... А это надолго?

– Церемония занимает несколько дней, – равнодушно заметил отец Мартин. – Полное очищение, причастие и крещение само по себе...

– А здесь нельзя?

Отец Мартин покачал головой.

– Крещение производит отец Самюэль, а он не покидает своего молитвенного дома, согласно обету.

– Оля, неужели ты не хочешь? – тихонько спросил Артур.

Оля оглянулась на него. Артур смотрел на нее удивленно и печально, как будто она у него на глазах совершила какой-то неблаговидный поступок.

– Я... Я обязательно поеду. Я очень хочу, – решительно сказала Ольга.

– Тогда едем в пятницу, первым автобусом, – решительно сказал Артур.

– И ты со мной едешь? – обрадовалась Оля.

– Да, – улыбнулся Артур. – Тебе нужен провожатый.

– Вот и отлично. А я пошлю телеграмму отцу Самюэлю, – будничным тоном сказал отец Мартин.

Вернувшись домой, Оля стала мучительно размышлять. Она уже не думала о том, что пропустит занятия в школе: ей, так серьезно относившейся к учебе, это казалось теперь несущественной мелочью, о которой и думать-то не стоит. Но вот что сказать маме, чтобы она ее отпустила? Оля не сомневалась, что, узнай мама настоящую причину, она ни за что не отпустит дочь, заявив, что все это глупости, и лучше бы дочь поехала на какую-нибудь турбазу. Можно что-нибудь придумать, но что же?

Оля ломала голову до самого дня отъезда, но так ничего и не смогла придумать. Она боялась, что если дать какой-то ложный адрес, то дотошная мама наверняка попытается туда дозвониться, или связаться какими-нибудь другими способами. Поэтому девочка решила ничего не говорить, а потом позвонить с дороги и сказать маме, чтобы она не волновалась... Но этого у нее не получилось.

Как хорошо было мчаться с Артуром в полупустом автобусе в далекий и таинственный поселок! Весна была в разгаре, солнце грело вовсю, и дышалось легко. И совсем не хотелось звонить домой, иметь тяжелый и неприятный разговор с мамой... Оля все откладывала: я сделаю это завтра, я сделаю это потом. Но так и не сделала.

А после причастия это вообще перестало иметь для нее какое-либо значение. С того момента, как глоток вина – странного, ни на что не похожего, влился в ее гортань, и она почувствовала то, обещанное ей присутствие Господа – немного жутковатое, но бесконечно прекрасное; с того момента, как ее словно подняли над землей незримые крылья, все эти мелочи действительно перестали иметь значение.

Даже когда она вернулась в город, – совсем другая, целеустремленная, очистившаяся, – она не вспомнила об этой малоприятной обязанности. Только на вокзале какая-то глупая тетка испортила ей настроение, подошла и стала просить позвонить домой. Нет, вы только подумайте, какая ерунда! И чего люди вмешиваются не в свое дело? Ведь сегодня, после крещения, она будет участвовать в общей молитве на равных!

И все осознавали торжественность момента. Пока отец Мартин причащал ее – первой! – все смотрели на нее. А потом, когда все причастились, началась молитва. И через некоторое время она снова почувствовала тот молитвенный экстаз, который овладел ею после крещения, она почувствовала присутствие живого бога, и позвала его, голосом, идущим из глубины души... Она никогда не была так счастлива, как теперь.