Игра в поддавки - Митич Александр - Страница 55

— А сколько, по-твоему, твой фатер заплатит?

— Сто тысяч. Это заплатит.

Мысленно я сказал «ого», но виду не подал. В принципе неплохие деньги. За них можно чуток и поработать. Особенно если…

— Сто тысяч — неплохо. Но я бы хотел чуть-чуть подстраховаться.

— Что это… значит… «подстраховаться»? — встревоженно спросила Ильза.

— А вдруг мы выведем вас за Периметр, пойдем вместе в ближайшее кафе пить чай… И пока будем ждать официантку, вы с Иваном отпроситесь как бы в туалет, а сами сядете в такси — и поминай как звали! Ни денег, ни принцессы с ее русским телохранителем Иваном. И буду я потом полжизни интервью для желтой прессы давать на тему «Как я вывел из Зоны принцессу Лихтенштейнскую и получил за это мужской половой член».

Тополь одобрительно хмыкнул. Иван тоже улыбнулся вполрта.

Одна Ильза, похоже, не разобрала, в чем соль этой грубой шутки. А может, как это у них, у аристократов, водится, сделала вид, что не разобрала, дабы не уронить свое высочайшее достоинство.

— И как ты собираешься подстраховаться? — спросил Иван.

— А ты пообещай мне во-он тот контейнер, который в череде лежит. — Я указал пальцем в сторону аквамаринового чемоданчика.

— Контейнер? Зачем он вам? — спросил Иван испуганно. Он явно был в непонятках.

— Про этот контейнер мне говорил один постоянный клиент, его зовут Хуарес, — темпераментно врал я. — Он говорил, если я, случайно прогуливаясь по Зоне, увижу такой контейнер и принесу этот контейнер ему, то его благодарность будет настолько велика, что он подарит мне свой старенький «Харлей-Дэвидсон», на котором я смогу ездить в ближайший поселок Хорошево, чтобы навещать любимую бабушку… Так ты не против?

Иван ответил с запозданием, словно бы решая сложную моральную дилемму.

— Помнишь я тебе говорил про поляка Вуч-Бордзян-ковского, который был нашим проводником?

Я пожал плечами. В том смысле, что помнить-то помню, да только при чем здесь он?

— Так вот он не сразу умер, когда вертолет разбился. — Иван опустил глаза. — После катастрофы я его из вертолета выволок. Первую помощь оказал. Пытался что-то для него сделать… В общем, перед тем, как умереть, Вуч-Бордзян-ковский открыл наручники, которыми этот контейнер был пристегнут к его левой руке. И взял с меня обещание, что я никому, никому этот контейнер не отдам до самого Вадуца…

— Вадуц? Это где-то возле Житомира?

— Вадуц есть такой столица… столица мое княжество, — сердито объяснила Ильза.

— По географии у меня всегда была тройка с вожжами. Ну а в Вадуце с контейнером будет что?

— В Вадуце я должен буду позвонить человеку по имени… кажется… Смит. Да, его зовут Джон Смит, и он этот контейнер заберет.

— И взамен этот самый придуманный Смит даст тебе денег!

— Нет же! Клянусь, ни о каких деньгах речь не шла! Речь шла о том, чтобы оказать услугу умирающему человеку, Вуч-Бордзянковскому!

— Ф-фух… Ну раз так, раз о деньгах речь не шла, раз этот контейнер вообще не твой… и его настоящий владелец или курьер трагически погиб… ты имеешь все моральные основания отдать этот контейнер своему спасителю Комбату! Который распорядится с ним самым наилучшим образом!

— Но как-то неудобно…

— А тебе удобно оставить меня без «Харлей-Дэвидсона»? Ты думаешь, нам с Тополем будет легко провести двух лишних взрослых людей через леса и поля, кишащие псами, зомби, химерами, снорками, полтергейстами, псевдоплотями и вашими любимцами — псевдогигантами? А ведь нам придется не только охранять вас! Не только следить за тем, чтобы вас не смял в говно гравиконцентрат и чтобы насмерть не укатала каруселька! Но и кормить вас! Не доедая, между прочим, самим! И устраивать на ночлег в этих веселых местах, присматривая, как бы вас ночью кровососы не высосали до самого донца!

Я украдкой бросил взгляд на Ильзу. Ее глаза светились незапамятным ужасом — подействовало перечисление несчетных опасностей Зоны.

Иван молчал. Было понятно: он еще не принял решения.

Я посмотрел на часы — из-за этих сирот мы с Тополем потеряли уже полчаса. Скоро, пожалуй, и смеркаться начнет, а мы еще не дошли до места ночевки. И идти до него еще долго!

Можно было, конечно, заявиться в лагерь ученых… Они люди добрые, пустят. Но я видел минимум семь причин, по которым этого в сложившихся условиях лучше не делать.

Я понял, что пора поднажать. Тем более что Тополь, все это время изображавший моего смиренного подчиненного, подавал мне глазами красноречивые знаки.

— Ну что?

— Да что-что! — раздраженно буркнул Иван. — Что непонятного-то? Последняя воля покойного! Покойный велел…

— Что ты заладил: «Покойный, покойный…» Ты же взрослый человек! Должен понимать, что покойный — это по определению тот, которому с прибором положить на все, кроме покоя. В том числе на свою собственную последнюю волю!

— Что ты имеешь в виду?

— Нормальных покойных за гробом такая фигня, как какие-то контейнеры, интересовать не должна.

— А что их, по-твоему, должно интересовать?

— Если они попали в рай, то должны думать, где бы раздобыть самоучитель игры на арфе и тексты псалмов на греческом, которые им придется исполнять во славу Господа на подпевках у хора ангелов.

— А если в ад?

— Тогда должны думать, сколько денег надо занести ближайшему надзирателю с рогами и вилами, чтобы он переставил твой котел с кипящим маслом поближе к кондиционеру…

Иван вымученно улыбнулся.

Это был обнадеживающий признак. Я усилил натиск.

— А если твой покойный вдруг объявится, чтобы предъявы тебе предъявлять, посылай его прямиком ко мне. Я такое количество нежити на своем веку угандошил, что одним меньше, одним больше…

Иван улыбнулся уже смелее, и мы ударили по рукам.

Ильза кивком благословила сделку. Что там ни говори про равноправие влюбленных в свободном союзе, на деле никакого равноправия нет и в помине. В союзе Ивана с Ильзой главной была, конечно, Ильза.

— Только… Только имей в виду, ты получишь контейнер, когда мы вместе выйдем из Зоны! И не раньше! — попробовал проявить твердость Иван. — Мне это надо для надежности!

— Да пожалуйста. Буду только признателен, если три дня до Периметра нести эту дуру будешь ты!

На том и порешили.

Глава 21

Охотники за удачей

Мы вышли к Бару, когда была уже глухая ночь.

Последний отрезок пути нам с Тополем пришлось проделать с фонариками в руках.

Тополь шел первым. Я — замыкающим. Иван и Ильза уныло тащились между нами.

«Ослов и ученых в середину!» — требовал Наполеон во время своего египетского похода. Иван и Ильза были нашими учеными ослами.

Изредка мы с Тополем переговаривались — не только тихонько по рации, но и в голос. В основном для того, чтобы подбодрить наших спутников.

Иван, несмотря на свои литые, будто украденные с картинки в бодибилдерском журнале мускулы и квадратную челюсть супергероя, был истощен — и нервно, и физически.

Выносливости ему явно не хватало, как, кстати, и многим красавцам-качкам. Но если не судить строго (а я всегда был снисходителен к людям, почти как какой-нибудь Франциск Ассизский), истощение Ивана можно было понять. Уж очень много дерьма вылилось на их с Ильзой головы в последние дни.

Принцесса держалась молодцом. Не ныла, не канючила, не просила сделать привал через каждые двадцать минут. Диковинное дело! Уж я-то знаю, что такое бабы-туристки. Эти доведут до помешательства самого твердолобого проводника — своими жеманными страхами, идиотскими просьбами, соображениями и мнениями по поводу того, куда сворачивать, как действовать, с какой частотой дышать.

Так вот ничего такого Ильза нам не предъявляла. Хотя принцессе вроде как положено.